Снова удар. Кажется, задели кого-то из обывателей.

— Теперь рядом с другой! — закричал я, переваливаясь к другому боку.

— Поняла.

Толчок. Опять разворот.

— Давай!..

— …Она ушла! — Настя не могла сдержать разочарования. «Хёндай» из под призрачного удара выкрутилась.

Всё, поезд ушёл — больше светочкины бойцы сделать нам такой финт не позволят. Наш движок снова взревел, «жэ» впились в меня, заставляя выскользнуть в обычное пространство, и мы помчались вперед по автостраде.

В зеркало заднего вида в кювете виднелась перевернутая «Тойота». «Хёндай» отстала метров на сто, пытаясь сориентироваться, что теперь делать. Да, тактически это победа, но стратегически мы ничего не решили. За кореянкой маячил силуэт догоняющей оправившейся лазоревой «Мазды». А за нею на нас с меньшей скоростью двигалось ещё что-то, и я понятия не имел, что именно. Что ж, один «убит» и один подранок — тоже результат.

Что именно догоняло нас выяснилось скоро. Сзади на горизонте появились еще две машины, более обделенные в плане скорости, но, как подсказывало сердце, компенсированные вместо этого чем-то другим, чрезвычайно опасным для нашей жизнедеятельности. А движение на автостраде становилось все плотнее и плотнее — приближались к какому-то населённому пункту. Наконец Настя не выдержала и свернула на пустую двухполоску местного значения, я не успел прочитать, что это.

Погоня продолжилась. Оторваться из-за веса мы по-прежнему не могли, но и их действия были скованы — маленькая трасса, постоянно виляющая из стороны в сторону, места для маневра почти нет. В «ближнем» бою шансов у них нет. Издалека вести прицельную стрельбу проблематично. Мы напряглись — самое время вытаскивать козыри из рукава.

Есть, а вот и они. Из заднего правого окна «Мазды» по пояс высунулся боец с до боли знакомой по фильмам трубой на плече.

— Насть, у них «Муха»! чуть не закричал я.

— «Таволга», — бегло глянув в зеркало, уточнила спутница.

— А разница?

— Для нас — никакой. — Она улыбнулась. Умиротворенной улыбкой человека, знающего, что его песенка спета и собирающегося спокойно и без суеты подороже продать жизнь. И отпустила газ. Машина начала медленно сбрасывать скорость.

— Ты что задумала? — растерялся я.

— Видишь, они нас мягко и ненавязчиво приглашают остановиться и подышать воздухом. Собираюсь последовать приглашению.

Я обернулся и еще раз окинул взглядом гранатометчика. Черный зев с прячущейся внутри бронебойной ракетой.

— А заблокировать?

— Не получится. Тут свои обереги в броне фонят, там их заговоры на корпусе. Плюс на самом гранатомете защита приличная… Слушай, а попробуй-ка ты? В тебе столько тайных способностей спит, может чего и выйдет?..

Я покачал головой.

— Никогда раньше не пробовал, давай не рисковать? У меня другая идея. — Я пересел на перёд, к бардачку — Не тормози пока, езжай, но медленно. — Есть, три штуки осталось. Еще с той подземной сауны. Остальные от греха были передислоцированы в недоступный ныне багажник.

При виде гранат ведьмины глазенки азартно вспыхнули, но тут же погасли.

— Миш, это очень сложно. Ты не попадешь.

— А ты?

— Хм… Я тоже не всемогущая. Нет, давай все же ты. Ты фартовый, вдруг повезет?..

— А если не повезет?

— Тогда приглашаю тебя в свою кущу под пальмами у моря, пропустить по паре райского мартини!

А она та ещё оптимистка!

— А я тебя к своему котлу. Может, черти смилостивятся, дадут пропустить по паре-тройке стаканчиков адского самогона с хорошей девушкой?

Мы засмеялись.

— На счет три. Кидаю, сразу газуй.

— Хорошо, — кивнула она.

— Раз, два — я дернул кольцо — три! — кинул. Машину дернуло. Сзади громыхнуло. Недолет. Пара метров, и «Мазда» вышла бы из игры. Но типчик с «Мухой» влез внутрь, что тоже неплохо. Из «Хёндай» открыли шквальный огонь по моему окну, но броня держала.

— И все же попробуй их блокировать, — продолжила давить Настя. — Потянись к автомату, мысленно. Так, так, уже лучше. А теперь срастись с ним, глубже. Чувствуешь?

— Ага! — у меня получалось, хотя это забирало невероятное количество сил. По лбу потекли капли пота.

— Это «Клин», вещь типовая и простая в устройстве. А теперь стань с ним одним целым. Как будто его механизм — твои нервы. Да, вот так, молодец, — консультировала она, видя, или просто чувствуя происходящее в собственных, колдовских диапазонах. — А теперь дергай! Не дай нервам биться, стопори!

Я дернул. Пулемет захлебнулся. Но через пару секунд застрекотал снова. А я обессилено откинулся назад, тяжело дыша и утирая пот. Трудно, тем более с непривычки. И встроенные в броню амулеты мешают.

«Клин», видя бесперспективность стрельбы, замолчал. Погоня продолжалась. Асфальт кончился, мы выехали на грунтовку. Машины, и наша, и их, заметно сбросили скорость. Из под багажника взвился шлейф пыли, мешая видеть и целиться. Может, теперь сработает?

— Насть, у меня еще идея. Только не смейся!

— Да мне как-то не смешно в общем… — зло фыркнула напарница.

— Отключи броню и чуть сблизься.

— Они не допустят больше тарана! — попыталась возразить она, но я был непреклонен.

— Ну и пусть. Сблизься на двадцать-тридцать метров.

— Что ты там задумал?! — Её голос налился алым всполохом тревоги. Или это не голос?

Вместо пререканий я сам потянулся к панели и щелкнул тумблером. Затем схватил автомат, две оставшиеся гранаты, и бросив:

— Не виляй и не гони резко! — выскользнул на крышу.

Почему бы и нет? Сунусь в окна — почувствуют. Окна под постоянным прострелом. А на крышу смотрят лишь боковым зрением. Ключевое слово ЗРЕНИЕМ. В диапазоне, в котором меня там нет.

Нет, кажется, это все-таки плохая идея. Но многострадальная «Мазда» нас вновь нагнала, выскользнув из-за последнего поворота, и тот самый чувак опять вылез из окна с вполне четкими намерениями. «Приглашать» больше никто не будет.

В плен не хочу. Если это люди, которые привели в свое время к власти фашистские режимы, точнее их преемники, лучше уж умереть быстро и безболезненно. С фантазией у Светочки все в порядке, проверять ее революционные идеи на себе желания нет. Свалюсь? Да и хрен с ним! Подумаешь, руки-ноги-шею переломаю…

Внизу, в салоне что-то кричала Настя. Да, солнце, да. Нет у нас другого выхода. Главное не дергай резко руль, а то тут скользко.

Дышать трудно. Ветер сильный, сдувал даже в подпространстве. Тело бил мандраж. Я мысленно вспомнил время последней гранаты до взрыва по счету. Дернул чеку. Раз, два, кидаю, на долю секунды проявившись в пространстве. Три. Четыре. Бабах!

Почти попал. «Лимонка» рванула в метре от машины. «Хёндай» на миг вильнула, и на скорости вылетела на обочину, поцеловавшись с деревом.

Адиос, амигос! Ребятки, конечно, живы, но сегодня мы уже точно не встретимся.

«А теперь те» — мысленно кивнула бесенок на едущую чуть позади «Мазду».

Поворот. Я чуть не съехал вниз, судорожно уперевшись в край приспущенного заднего стекла. Нога соскользнула. Твою…!

Нет, удержался, хоть рука и болит. Выровнялись. Настя как и обещала, сильно не виляла, еще сбросив скорость.

«Давай!» — прошептала демон.

Из-за поворота показалась машина «наследников». Я сконцентрировался, сосредоточился. Мир вокруг исчез, перестал существовать. Были только я и он — гранатомет на плече бойца.

Не получается! Не выходит!

Волосы встали дыбом. Тело само ушло в боевой режим, время замедлилось. Труба «Таволги» неумолимо поднималась, борясь со встречным ветром, ловя нас на мушку.

Спрыгнуть? На ходу? А что, может быть даже и выживу. А Настя? Как потом буду вспоминать этот момент? Прощу себе?

Нет, наверное, прощу. Но все равно не прыгну. Не по человечески это как-то, не по мужски… Да и опять же, плен…

Мужик прицелился и нажал на спуск, как в покадровом просмотре. Я был сросшимся с его смертоносной трубой, ощущал ее… Но не мог заблокировать!