От его неожиданных слов, нагло и беспардонно обвиняющих меня в глупости, внутри всё вспыхнуло от возмущения.

- Да кем вы себя возомнили?! – разгневанно заголосила я, перекрикивая, казалось, даже звенящий бой музыки и громкие вскрики гуляющих. – Кто вообще дал вам право оскорблять меня, а после надменно заявлять будто поделились бесценным советом?! Думаете я такая безмозглая идиотка, что готова поверить в ваши благие намерения? Самоутверждаетесь за счёт измывательств над другими? – кричала я, а он спокойно слушал, чуть приподняв в ленивом удивлении левую бровь.

- Смысл ты, кажется, поняла, но вот содержание…, - протянул Стас так, словно действительно сомневался в моих умственных способностях.

Я мгновенно вознегодовала и разозлилась ещё больше.

- Да вы хоть представляете, как унизительно тогда звучали ваши «вдохновляющие наставления»? Быть может, вы не в курсе, но так не помогают! Это…

- А разве не помогло? – нагло перебил Станислав Викторович мою отповедь, изобразив на лице искреннее удивление.

Я едва не подавилась от его беспардонного заявления и от назойливо бьющейся на периферии сознания факта, что его нравоучения всё же достигли определённого успеха. И от осознания этого недовольство моётолько росло.

- Да кто так делает?! – Мой голос упал до тихого рыка. – Думаете, это нормально вот так вот изгаляться над человеком? Думаете, такое отношение допустимо? – наступала я, чувствуя, как всё во мне закипает от дикой злости.

Но он, кажется, именно так и считал. Более того, на его лице, пусть и слабо, проявилось подобие довольной улыбки.

- Да вы… вы просто бесчувственная скотина! Безжалостный тиран! Вы… вы! …

Он устало улыбался, словно мои слова были для него не больше, чем пустым и совершенно бессмысленным сотрясанием воздуха. И вот тогда я действительно не выдержала. Не отдавая себе отчёта, я резко вздёрнула свободную от стакана левую руку и так резко замахнулась для удара, что мой корпус неожиданно занесло в сторону. Ладонь, так и не достав до щеки выбешивающего своим спокойствием мужчины, заискивающе скользнула по пустоте и мгновенно устремилась за падающей хозяйкой. Давно опустевший стакан в правой беззвучно отлетел в траву и под всей тяжестью тела моя рука, защищая, заскользила по корке дерева.

Я глухо ахнула, а упав на колени, быстро поднесла к лицу разодранную ладонь, раскрывая рот в беззвучном крике. Боль от десятков занос и разорванной кожи в мгновение ока разлетелась, казалось, по всем нервным окончаниям, заставляя клетки тела судорожно сжаться. На глаза невольно навернулись слёзы, и я по-детски задула на ноющую конечность.

- Перестань! – влез в мой мир страданий требовательный голос Стаса, и я тут же гневно вскинула голову.

- Что хочу, то и делаю! – со всей своей гордостью возразила ему и демонстративно начала дуть на больную ладонь в усиленном режиме, принося ей, однако, этим новую боль.

- Дура! – мгновенно отреагировал мужчина и, резко схватив меня за запястье, в приказном тоне воскликнул: - Вставай немедленно и прекрати уже заносить в рану ещё больше микробов!

- Не твоё дело! – огрызнулась я и тут же скривилась от болезненных покалываний в зажатой руке. – Больно! Отпусти!

- Не надейся, - отчеканил Станислав убийственно спокойным голосом, затем быстро нагнулся и с удивительной ловкостью поднял свою ошеломлённую жертву. – Пусть не я тебя толкнул, но упала ты, в некоторой степени, из-за меня. Так что не дёргайся и пойдём. – Он уверенно потянул меня куда-то в сторону.

- Ещё чего! – отмерла я и мгновенно вцепилась в его пальцы на моей кровоточащей руке. – Никуда я с тобой не пойду! Отпусти немедленно! – прорычала я и тихо захныкала, когда он ещё крепче сжал запястье и с силой дёрнул его на себя.

Тело по инерции подалось вперёд. Он пошел.

- Больно же, идиот! – зашипела я, против воли засеменив ногами в неизвестном мне направлении.

- Тогда не сопротивляйся, - просто отозвался Стас, даже не повернув головы в мою сторону.

Шумно втянув в лёгкие воздух, я постаралась успокоиться. Ладонь жутко саднило, и я хорошо ощущала, как тёплая кровь струйкой стекает по ослабевшим пальцам и капает в зелень газона. От возникающих перед глазами устрашающих картинок изливающейся кровью раны, меня мелко затрясло, а в горле встал противный ком. Разбушевавшееся воображение, против воли, подло рисовало всё более и более ужасающий вид ладони. И как человеку, совершенно не переносящему кровавых зрелищ, мне становилось всё хуже. Перед глазами всё плыло, ярко выводя лишь мелькающие искрящиеся звездочки. В ушах шумело и создавалось ощущение будто меня окружает плотный и непроглядный туман, через который выйти помогает лишь уверенно сжимающая запястье рука.

- Скоро придём, - зачем-то сообщил мне Стас, ослабляя хватку до лёгкого прикосновения.

Ответить, однако, я ему не смогла и лишь коротко кивнула, нисколько не переживая от того, что он, в принципе, увидеть этого жеста никак не мог. Мне было всё равно. Меня волновало лишь моё предобморочное состояние, чувство слабой тошноты и рука, тянущая за собой.

- Всё. Постой, - негромко оповестили меня, и я послушно остановилась, желая прогнать из глаз светящиеся точки и успокоить рвотные порывы.

Рядом что-то пронзительно пикнуло и, вздрогнув, я тут же испуганно заозиралась.

- Парковка? – выдвинула мысль, замечая перед собой и чуть дальше расплывчатые образы машин.

- Именно, - подтвердил знакомый голос и передо мной словно из ниоткуда появилось лицо Стаса. – М-да, - цокнул он отчего-то языком и, осторожно подтолкнув меня за плечи, предложил сесть на сидение его спортивного автомобиля.

Отказываться от подобного предложения в таком состоянии не стала бы при всём своёмжелании и, сев на край, тут же расслабленно откинулась на сидение.Некоторое время покалеченная рука безвольно лежала на моей коленке, пачкая ту в крови, но потом я почувствовала касание чьих-то тёплых пальцев.

- Будет немного больно, но рану нужно промыть и избавиться от заноз, - заботливо предупредил меня Станислав и мне стало ещё хуже. – Ты пока понюхай.

В моей левой руке оказалась мокрая ватка и я догадливо поднесла её к носу. Запах нашатырного спирта рассеивал пелену перед глазами, однако стоило мне опустить взгляд на окровавленную ладонь, как от моей реакции на кровь лёгкая муть вновь застилала глаза. Так, держа у лица спасительный валик и глубоко вдыхая, я молча наблюдала за ловкими движениями определённо опытного и знающего своё дело врача. Все его действия казались совершенными и точными до такой степени, что невольно в голове появились ассоциации с роботами и Богом, которые, по сути своей, не способны ошибаться. Подобное сравнение вызывало улыбку и наблюдать за профессионализмом Станислава нравилось мне всё больше и больше. Я искренне восхищалась его аккуратностью и безупречностью и, не смотря на болезненные ощущения, вновь беззастенчиво начала любоваться своим лучшим раритетом и первым идеалом из всех, которые мне когда-либо доводилось видеть и находить.

Его спадающие чуть ниже ушей чёрные волосы едва заметно отражали тусклый свет от горящего неподалёку фонаря, прикрывая лицо и придавая образу оттенок загадочности. Прямой лоб, ровно очерченные тонкие брови и очки в изящной тёмной оправе, за стёклами которых скрывались удивительные глаза, невероятно сильно притягивающие царящим в них спокойствием и уверенностью, завораживали. Я не могла отвести взгляд от воплощённого в жизнь совершенства и едва ли была способна думать о чём-либо кроме него. Мне хотелось коснуться его тела, дотронуться до его щеки, почувствовать среди пальцев мягкость его волос, поймать на себе его взгляд и узнать насколько чувственны могут быть его губы. Но неожиданно резкая боль в руке в мгновение выдернула меня из мира фантазий, вынуждая порывисто втянуть в лёгкие больше пропитанного спиртом воздуха. Из глаз, вторя издревле заложенным рефлексам, покатились слёзы.

- Я почти закончил. Потерпи ещё немного, - попросил Стас, обматывая ладонь бинтом.