– И я знаю, – заявил Хан. – В ближайшей конторе Бригады Мира.

– На Кореллии политическая принадлежность больше не является преступлением, Соло.

В углу агент, сидевший в шкафу, достал из Леиной сумки деку, быстро огляделся и сунул ее в карман комбинезона. Лея опять попыталась показать на него пальцем. На этот раз ее усилие закончилось металлическим звоном – рука, охваченная фиксатором и подсоединенная к путанице трубок сразу от нескольких капельниц, ударилась о поручень кровати. Лея довольствовалась тем, что подняла голову и посмотрела в сторону вора.

– Оштановите! – на этот раз она произнесла это почти отчетливо. – Вор!

Хан тут же перестал спорить с офицером КорБеза и подошел к ней. Запавшие щеки, синяки под глазами – он выглядел совершенно изможденным.

– Ты очнулась, – сказал Хан; возможно, он преувеличивал. – Как себя чувствуешь?

– Ужасно, – отвечала Лея. Все болело, и было такое ощущение, будто вокруг ее ног обмотан раскаленный энерговвод. – Вон тот агент – вор.

Она обвиняюще вытянула палец, но офицер встал перед кроватью, и получилось, что она показывает на него. Хан и остальные переглянулись. У них был озабоченный вид.

– Фармацевтическая иллюзия, – сказал доктор Нимби. – Ее восприятие прояснится в течение часа.

– Это не галлюцинации, – Лея продолжала тыкать пальцем в направлении невидимого шкафа. – Не этот, другой. Потрошит…

Офицер бысро обернулся, и все увидели, что шкф закрыт, а подчиненный стоит возле него с невинным видом.

Хан сжал плечо жены.

– Забудь, Лея. У нас есть проблемы поважней того, что кто-то копался в твоем белье.

– Ей сейчас незачем это знать, Хан, – сказал доктор. Он повернулся к Лее с успокаивающей улыбкой: – Как ваши ноги? Не лучше?

Лея проигнорировала вопрос и спросила: – Что за проблемы?

Хан смутился. Он поглядел на доктора Нимби и сказал: – Ничего, я справлюсь. Не волнуйся.

– Когда ты говоришь мне не волноваться, я начинаю волноваться, – сказала Лея. Хан всегда был одним из тех, кто прокладывал свой жизненный курс, руководствуясь больше инстинктом, чем картой – то была одна из черт, которые ей нравились в нем больше всего – но после смерти Чубакки инстинкты вели его в весьма опасные места. Хотя, возможно, эти территории лишь казались опасными, потому что лежали все дальше и дальше от Леи.

– Что стряслось?

Хан все еще имел обеспокоенный вид, но по крайней мере ему хватило ума проигнорировать предостерегающий кивок доктора Нимби.

– Ну, – начал он. – Ты помнишь, где мы?

Лея посмотрела на эмблему на комбинезоне агента КорБеза: – Разве я могу забыть?

И тут до нее дошло. Кореллианцы называли их истинными именами. В ее палате находилось двое агентов КорБеза, а доктор Нимби – который симпатизировал джедаям и был достаточно опытен, чтобы не дать этой информации выйти наружу – он называл Лею ее настоящим именем. Их убежище было раскрыто.

За кроватью запищал какой-то прибор. Доктор Нимби провел сканнером над сердцем Леи: – Лея, вам нужно успокоиться. Стресс лишь сокращает шансы на то, что ваше тело одолеет инфекцию.

Аппаратура продолжала пищать, и медсестра достала из своего лотка шприц: – Приготовить..?

– Не нужно, – Лея потянулась с помощью Силы и оттолкнула шприц – грубо, но достаточно убедительно.

– Ясно?

Пораженная медсестра уронила шприц в лоток, буркнула что-то о нахальных джедайских ведьмах, задрала голову и шагнула к двери… где ее встретил нарастающий гомон возбужденных голосов. МД-дроид грозился позвать охрану и заявлял, что голожурналистам вход в изолятор воспрещен, но никто не обращал на него внимания. Вдруг за дверью что-то вспыхнуло – коридор осветился огнями голокамер, и встревоженная медсестра быстро отступила обратно в палату.

– Великолепно, – пробормотал Хан. – Трэкен.

Бородатый мужчина, который – за исключением седых волос – был больше похож на Хана, чем сам Хан, ворвался в палату, оставив в коридоре стайку помощников и голожурналистов.

Мужчина, Ханов кузен Трэкен Сал-Соло, быстро огляделся, увидел, что он стоит между Леей и дверью, и шагнул вперед, чтобы голокамеры увидели ее лицо. Лея пригнулась и попыталась спрятаться за доктором Нимби; тот, поняв ее желание, молча встал перед кроватью.

Сал-Соло наградил доктора сердитым взглядом, посмотрел на Хана с Леей и кивнул офицеру КорБеза: – Это они. Хорошая работа, капитан.

– Спасибо, генерал-губернатор.

– Генерал-губернатор? – повторил Хан, силясь не улыбаться; это ему не удалось, по крайней мере на взгляд Леи. – Ты высоко поднялся в галактике, кузен.

– Пять Братьев ценят тех, кто их защищает, – ответил Сал-Соло.

– Да… кажется, рикот всегда падает на ноги, – сказала Лея.

Менее десяти лет назад Сал-Соло взял ее семью в заложники во время неудавшейся попытки сделать Кореллианский сектор независимым государством.

В более позднее время он по небрежности уничтожил весь боевой флот Хэйпа, использовав древний артефакт под названием Балансирная Станция, чтобы атаковать враждебную армаду йуужань-вонгов. Если учесть, что хэйпанцев в войну втянула Лея, она была, вероятно, единственным человеком в галактике, кто презирал Ханова кузена больше, чем сам Хан. И ей было до лампочки, что СалСоло за его дурацкие поступки провозгласили героем и в конце концов избрали генерал-губернатором всего Кореллианского сектора.

– И что дальше? – Лея продолжала пристально смотреть на Сал-Соло. Хан скорчил рожу и провел пальцем по горлу, но Лея проигнорировала его жест.

– Проиграешь войну и сделаешься государственным руководителем Новой Республики?

Сал-Соло повернулся к голокамере за дверью.

– Я предан одной лишь Кореллианской системе, – чопорно и самоуверенно произнес он. – А вам бы лучше придержать ваш язычок-светомечик, принцесса Лея. Оскорбляя меня, вы оскорбляете мой пост.

– Вот как? – Лея приподнялась на локте, чтобы ее лицо попало в голокамеры. – В таком случае следует полагать, что оскорбление – это сам занимающий пост.

Сал-Соло недоверчиво посмотрел на нее, затем бросился к двери и просунул голову в коридор: – Очистить помещение! Вы что, не видите – здесь изолятор!

Голокамеры на миг осветили его лицо, прежде чем он взмахом ладони активировал панель и дверь закрылась. Сал-Соло стоял перед стеной до тех пор, пок коридор не опустел, затем снова повернулся к Лее. Глаза его были темными, как черные дыры.

– Умереть не терпиться? – спросил он.

– Ты сам захотел разыграть это перед камерами, – сказала Лея. – Не сваливай на нас вину, если не можешь справиться. Не легче ли было не поднимать шума и не обращать на нас внимания?

– Ничто бы меня так не устроило – – разве что отослать вас с бригадой йуужань-вонгских агентов, – ответил Сал-Соло. – К сожалению, у меня не было выбора. Я не знал, что кто-то из вас здесь, пока не увидел в новостях, что Хан Соло только что убил троих граждан Кореллии.

– Мне очень жаль, – сказал Хан без тени сожаления.

Сал-Соло мрачно взглянул на него и вновь повернулся к Лее: – Не будет никаких исков, при условии, что вы тоже не станете подавать в суд.

– Исков? – воскликнул Хан. Даже Лея не могла сказать, был ли он рассержен или удивлен, они так долго были в разлуке – и оба через столько прошли – что ей казалось, будто она теперь его совсем не знает.

– Об убийстве банды бригадников?

– Они не состояли в бригаде Мира, – сказал Сал-Соло. – Разведка КорБеза утверждает, что они были местными.

– Это не значит, что они не были бригадниками, – возразил Хан.

– Они не были бригадниками, – повторил Сал-Соло. – Рокси Барл – независимый агент. Ей не нравились порядки, царящие в Бригаде Мира и в прочих организациях, связанных с йуужань-вонгами. По крайней мере, так сообщает разведка.

– На кого же она тогда работала? – спросил Хан.

Трэкен пожал плечами.

– Хороший вопрос. По счастью, один из тех, которые через час не будут меня заботить.

Хан нахмурился: – Не будут?