- Плазмоградск, как слышно, говорит Зеркало, - говорил в микрофон космонавт Геннадий.

- Странно, что гравитониевые кристаллы не работают, - ответил ему Николай, - что ещё попробовать? А давай, Генка, ты на миниатюрных наших синхрофазотронах сигнал передашь, а я телепатический контакт устрою.

- Начинается, Колька, а что ты так за Соню цепляешься?

- Теорию гравитации знаешь?

- Ну, я же гравитационный астроном, - рассмеялся Гена.

- Меня к ней тянет, как Луну к Земле.

- Ой, что будет, когда притянет, хана и Земле и Луне, если строго по теории.

- Нет, надо сконцентрироваться и начать работу.

- А синхрофазотроны где?

- А белые диски видишь, вон аж три штуки. Там миниатюрные синхрофазотроны для квантовой телепортации.

- А, проверить их надо. А как наш там Леонид Семёнов? Он же патрулирует.

Связи на орбите, так что сложно будет связаться, да в принципе невозможно. Пилоты должны патрулировать пространство, для того, чтобы обеспечивать навигацию в космосе. Леонид видел, как два космических пилотируемых аппарата летят навстречу друг другу. Леонид Семёнов видел эту картину, когда американские пилоты летят на немецких пилотов:

- Да как же до вас докричаться, особенно когда связи нет. Так, оператор "connect", ну другого способа нет.

Мысленно уже воздействовал на пилотов двух крылатых космических кораблей. Сначала воздействовал на американца, внушая то, как нужно двигать руками штурвал. Когда начался манёвр, Лёня не на шутку удивился. А потом немецкий пилот сам стал совершать манёвр расхождения. Космонавт Леонид Семёнов восхищённо усмехнулся и поморгал сигнальными огнями.

- Лёня, как ты без связи? - спросил Николай Шмелев.

- Шмелев, - стал говорить телепатически Семёнов, говоря по неумению вслух, - тут чуть аварии не было, вон удивляются своим ощущениям. Буря действует: цикл в сознании образует и начинается автопилот, только уже не с машиной только, а ещё в голове. Т.е. сознание начинает по внутренней вселенной блуждать.

- Пробуй наши синхрофазотроны. Проверим, работают ли они.

- Ага, сейчас включу кнопочку, провода уже присоединены, забыл на кнопку нажать. А в журнал как контакт писать.

- Сделай поправку "язык N", чтобы было потом понятно, а то забудем.

- Такое не забудешь. Ты же знаешь нашу комиссию. Она же ко всему придраться может.

- Показания ещё снимаются с гравитониевого кристалла.

- Жива планета, слышу её дыхание. А что за воронки на высоте двести десять километров?

- Гравитационная аномалия.

- Туда космический мусор влетел, а вот не вылетел. Вспышка была какая-то. Дай-ка я гравитационным лучом туда, чтобы проверить одну догадку.

После последних слов, Лёня Семёнов что-то быстро щёлкал по клавиатуре и сразу после этого лучевая лазерная установка, а именно длинная труба, повернулась на тридцать шесть градусов. Из неё вышло три коротких луча, и повалил какой-то дымок. Где-то в пространстве что-то блеснуло, и воронка исчезла. Только теперь Лёня заметил, что воронка была над Таллинном и Санкт-Петербургом. Теперь же некая волна пошла вниз. Через некоторое время над Таллинном и Петербургом образовалось полномасштабное северное сияния. Ещё некоторое время жёлтые огни городов горели, но буквально через пять минут там погас свет. Да было не до северного сияния над Питером, в голове у Лёни стояла некая гравитационная сеть. Вот от этих атомов до этих, дальше ветвление, ещё дальше ветвление. Это некие разряды гравитационные. По ним идут импульсы. И с трудом уже держится в сознании пульт управления, сам космический аппарат с фотонными двигателями ФЛ-1. Лёня полетел один его испытывать. Испытывать, ну получается так, потому что обычные вышли из строя. У ФЛ-1 есть два параболических небольших зеркала по бокам, хвост и крылья. Максимальное количество человек на борту - три. Парня и ФЛ-1 толкнуло чем-то в сторону. И несколько минут парня кружило, а он ощущает себя частичкой, несущей гравитационный заряд. Он летит по этой гравитационной сети. Николай, смотря на навигационный радар, полученный путём анализа гравитационных волн, не может понять, что случилось. Да ещё пытается, чёрт возьми, достучаться до сознания Лёни. И тут слышно уже в сознании Николя, как в том ФЛ-1 всё валится на пол. Тихо, спокойно, пока ещё есть время в три минуты, Николай быстро направляет некий зелёный луч прямо в лобные доли Леонид Семёнова, управляя его руками и ногами. Там же ещё педали для управления зеркалами фотореактора. Теперь вот так, поворот, нет, чуть отжать. Эту кнопку включить, теперь вот так направить ФЛ-1. Всё, теперь летим стабильно по курсу: гравитационная аномалия - Зеркало-1. А пилот по-прежнему видит какую-то сеть гравитационную, теперь уже вероятности подсчитывает. Телепатический контакт продолжается. Николай уже всерьёз думает об технологии вселения сознания в другое тело, раз душа Семёнова где-то летает вне корабля. Так зеркала выключить, теперь летит спокойно. В гравитационные аномалии больше не стрелять. Связи с центром сейчас нет. А уже три часа ночи. Страшная странная музыка звучит в сознании Николая. Будто бы эти гравитационные колебания дошли до Зеркала-1. И звук слышен именно такой, словно звенит какая-то сирена, только на экстренные службы это не похоже.

- Ты тоже слышишь? - спросил Гена у Николая. - Ты меня слышишь?

- Да, - ответил Николай Шмелев, - не отвлекай меня, Гордиенко, Гена, ну ты же понимаешь, чёрт возьми, что Митрохин летает не сам, точнее летает он где-то по наномиру, а не пульт управления видит и им руководит.

- Телепатия, - раздосадовано и со злостью говорит Гена. - Так двигатели на торможение, а то в нас врежется.

- Это восьмисотый год, - уже считал искривление времени Леонид Семенов, а система фиксировала и фиксировала: - оттуда идут три, нет четыре генеральные линии. 862 - ветвление, 1410 - ветвление, 1772 - ветвление, ну а 1917 - ветвление. Там точное ветвление должно быть в нашем времени. До нашего времени дошёл, теперь проверить синхрофазотроны. Стоп, а куда я лечу.

- Ты меня слышишь вообще? - услышал знакомый голос Леонид у себя в голове.

- Слышу, проверяю синхрофазотрон. Так, стоп, у меня глюки, куда я лечу.

- На базу, - голос уже знакомый, ощущения вроде знакомые, но они пока не обретают форму. Т.е. он за некоторое время до полного осознания. Остался последний момент, и будет всё понятно.

- Гравитационный импульс и из-за гравитационной аномалии будет колебания земной коры в Скандинавии в три балла. Ты город установил, кто ты вообще? Пришелец из прошлого. А кто у меня был в прошлом. Как же князя того звали, который в 1410-ом году победу одержал. Ну, ха-ха, ощущаю, что лечу домой. Т.е. на базу. Я в зоне был. Я зону видел, не тюремную, а аномальную. Я же там карту составил. Эй, голос, тебе карта не надо?

- Поговори мне ещё о карте, так лицо видишь? - в сознании показалось лицо Николая Шмелева.

- Шмелев, это ты телепатией балуешься. Ух, ладно дальше я сам.

- Точно?

- Да точно.

Через полчаса Николай вдруг уснул прямо за пультом компьютера. На часах было ровно три, когда состыковался ФЛ-1. И Леонид Семёнов вошёл в командный отсек. Тут же Шмелев проснулся, встал и начал наблюдать за китайским космическим туристическим кораблём. Потом разрешил им стыковку. Естественно телепатически, но управлять руками пилота не пришлось, он как-то всего через минуту сообразил, как с ним разговаривал диспетчер станции. А связь по-прежнему не работала. У них была паника на борту, причём людям реально было плохо. У кого-то с сердцем оказались проблемы, у кого с нервами. Кто-то просто в стрессе находился. Всего тридцать человек пассажиров и пять членов экипажа. У пассажиров была истерика, хотя они считали, что просто оживлённо обсуждают опасность третий мировой войны. Спор был по-китайски, но было понятно, что жестами некоторые из них показывают ракету. В командный отсек вбежал капитан потребовал помощи. Ему пришлось долго объяснять, что препаратов при любом раскладе на всех не хватит, даже обыкновенного снотворного, а совершать посадку нельзя, нет связи из-за бури. Китаец понимал всё прекрасно, но требовал сделать что-нибудь. Проблем было и так много, а тут ещё китайцы. Так Николай, веря в чудо и язык N, запустил программу усыпления, оставив только экипаж неспящими. Тем более что у всех были шлемы. Просто так положено, чтобы у космических туристов были всегда надеты шлемы-стимуляторы. Когда пассажиры уснули, ровно в три пятнадцать, экипаж вздохнул с облегчением и стал нести дежурство, наблюдая за бурей, рассредоточившись по всей станции. В это же время обнаружили кольцо вокруг станции. Было чётко видно, как дуга кольца из радиоактивных частиц пыли пролетает вокруг иллюминаторов. Только теперь Николай услышал телепатически Соню и спокойно стал с ней советоваться, словно она здесь стоит. Чем удивил всех. Договорились кольцо не трогать. Ведь тогда дошло, что электромагнитные волны на Землю не проходят из-за гравитационной аномалии вокруг станции. Они были в скорлупе. А от кольца можно избавиться только отключив поле или как-то усилив. В четыре часа восемнадцать минут состыковался российский транспортник с луны, перевозящий гелий-3 на Землю, на космодром Восточный. Связи по-прежнему не было. И ему тоже пришлось посылать сигнал телепатически. Русские уже ни чему не удивлялись и погрузились в работу, связавшись хоть телепатически с космодромом Восточный. Нужно было наблюдать за множеством цифровых датчиков и регистраторов одновременно. Ощущалось серьёзное недетское напряжение в нервах. Постоянно тренажёрный комплекс был занят, так как надо было снимать напряжение в теле. Слегка давило к полу последний час. Боялись жутко, действовал ещё стимулятор, который просто концентрировал внимание и помогал чётко всё ловить на лету. Каждое колебание сразу же обрабатывалось гравитационными астрономами, каких было два человека: китаец и белорус. Всюду была даже суматоха и оживлённая беседа, снимающая напряжение. Если бы американцы или немцы, или бразильцы, или египтяне также состыковались со станцией, то они бы не ощущали бы эффекта третьей мировой, хоть скандалов на политической арене было за последний год с только, что нет больше мочи терпеть. А не надо терпеть, нужно просто плюнуть и выкинуть всё из головы делёж ресурсов на других планетах. Когда любое колебание значительное может вызвать смену линии резонанса, тогда и будет смерть. Реальная смерть может наступить. Только численное значение вероятности никто не подсчитывал, все увлеклись работой.