Воспоминания о том, что случилось позже, разрушили хорошее настроение, созданное с таким трудом. Совместные полевые учения солдат и медиков стали провалом. Сочетание легкомысленных, небрежных Альф и пуль в их винтовках оказалось пагубным для его левого плеча и отняло надежду на карьеру медика. Джон поскреб шрам влажной фланелью. Критично оглядев зажившую рану, Уотсон порадовался, что он не девушка, и ему не нужно демонстрировать обнаженное кремово-белое плечо в вечернем туалете.

Картинка перед глазами вызвала неконтролируемый смех; надо будет рассказать об этом Биллу, он оценит шутку. Спохватившись, парень обругал себя за медлительность. Он не позволит своим мыслям испортить лучшую ночь в жизни друга. Сегодняшний вечер – для него, а Джон уж как-нибудь переживет бал. Уотсон кинул взгляд на часы – он уже немного опаздывал. Поцеловав мать в щеку и отдав последние распоряжения деревенскому мальчишке, помогавшему ей с таверной, он направился к Биллу для последних приготовлений.

Дом Мюрреев гудел как улей даже больше, чем обычно. Друзья проводили время в комнате Билла, вертясь и наклоняясь так и эдак по команде Кэролайн, его невестки, которая заканчивала подгонять их вечерние наряды, а Эмили в это время воевала с непокорными вихрами брата. Джон был благодарен, что у семьи Мюррея и их многочисленных родственников нашелся подходящий ему костюм.

Казалось, прошли часы, прежде чем Кэролайн Мюррей наконец отступила и одобрительно кивнула.

– Идеально, – провозгласила Эмили, укладывая последнюю прядку. – Вы оба просто сногсшибательны. Ни один альфа не устоит, вы будете нарасхват!

Билл покраснел, смущенный похвалой. Темно-розовый жилет подчеркивал румянец, и Джон понял, почему Кэролайн выбрала именно этот. С каштановыми волнистыми волосами и юношеским лицом, в розовом Билл казался моложе своих 25-ти и невинно-очаровательным. Очевидно, эффект был создан, чтобы возбудить интерес Альф-поклонников именно этого типа внешности.

Джонов жилет был глубокого синего цвета. Сначала он упирался, негодуя на броскость вещи, но Кэролайн заставила его подчиниться, сказав, что только Омеги в трауре избегают ярких вещей, поэтому, если он не хочет быть в центре внимания сочувствующих Альф, придется надеть предложенное.

– К тому же, – добавила она, – он подчеркивает твои глаза.

Взглянув в зеркало, Джон был вынужден с ней согласиться. Цвет ему шел, а взятые напрокат пиджак и брюки были идеально подогнаны талантливыми руками Кэролайн. Только туфли немного жали, но Джон не особо беспокоился, так как не планировал танцевать.

– Ты уверен, что не хочешь привлекать внимания? – за плечом возникло лицо Джеффри Мюррея. – Потому что одет ты так, словно дела обстоят совсем иначе.

Джон закатил глаза:

– Спасибо, Джефф, но я собираюсь наслаждаться ужином и напитками и следить за успехами Билла.

– А я думал, это моя обязанность как сопровождающего.

И Джефф был абсолютно прав. Еще одним нелепым условием проведения бала была, так как они с Биллом – одинокие Омеги, необходимость прибытия с сопровождающим. Они же взрослые мужчины, ради бога, Джону скоро исполнится двадцать семь, но, по традиции, их должен сопровождать почтенный Бета Джефф. Единственным утешением, подумалось Джону, будет то, что он сам повезет их на машине.

Уотсон как раз прикидывал возможность сбежать с бала в эту самую машину, чтобы немного вздремнуть, когда Кэролайн прервала его размышления:

– Что ты знаешь о Холмсах, Билл?

– Немного, – пожал тот плечами. – Майкрофт, в чью честь праздник, занимает пост в правительстве. Кажется, в Министерстве Внутренних Дел?

– Вроде того, – ответила Эмили. – Он немного неприветливый. Не плохой, нет, просто очень сдержанный и почти все время пропадает в Лондоне. Наверное, поэтому он все еще одинок, учитывая состоятельность его семьи.

– Говорят, он хорош собой, – добавил Билл.

Эмили кивнула:

– Красавец в их семье – его младший брат, но тот уж больно эксцентричен. Очень рано поступил в Оксфорд, и даже менее общителен, чем Майкрофт. Их отец стар, а мать очень болеет, кажется…

Джефф прервал ее монолог:

– Младшего зовут Шерлок. Ты его встречал, Билл.

– Правда? Когда это? – глаза парня изумленно распахнулись.

– В начале прошлого месяца. Помнишь молодого человека, интересующегося пчелами?

– Так это был он? – Билл повернулся к Джону, с любопытством прислушивающемуся к сплетням. – Мы с Джеффом занимались ульями, когда подошел какой-то долговязый парень в костюме и старомодном пальто и начал выспрашивать о пчеловодстве.

– Заметно было, что он очень начитан, – вспоминал Джефф. – Я сказал ему, чтобы приходил весной, когда будет на что посмотреть. Но он еще добрый час кряду забрасывал нас вопросами. Интересный он, этот Шерлок Холмс. Слышал, он тоже переехал в Лондон, так что вряд ли сегодня будет докучать тебе пчелами.

Джон усмехнулся, представив себе хорошо одетого экстравагантного аристократа, приперевшего Мюрреев к стенке своими «пчелиными» вопросами, и на мгновение расстроился, что этого примечательного человека, скорее всего, не будет на балу. Он понадеялся, что, по крайней мере, там будет с кем поговорить, или же вино будет очень, очень хорошим.

оОо

После спора двухнедельной давности братья Холмс заключили перемирие. Со своей стороны, Шерлок согласился почтить бал своим присутствием и вести себя если не восторженно, то хотя бы прилично. Он согласился на пошив нового парадного костюма, исправно посещал семейные ужины (даже если не было особого аппетита) и даже регулярно приходил на чаепитие к мамуле. Майкрофт же практически не беспокоил Шерлока в его лаборатории и никак не комментировал письма и посылки, приходящие на его имя из Лондона.

В данный момент Шерлок внимательно изучал одно из писем. Клиент переслал ему письмо: предположительно, от своей падчерицы, которая, как утверждала семья, сбежала в Испанию с учителем. Однако улики не вписывались в историю. Почерк явно совпадал с предыдущими письмами, но все остальное: письменный прибор, чернила – было вопиюще неправильным. Он разочарованно отбросил листок. Нужно было выехать в город, снова поговорить с друзьями девушки и убедиться, что бумага, на которой было написано письмо, соответствовала одному из его собственных образцов. Это было невыносимо: застрять в деревне, где его доступ к информации был так ограничен. К счастью, бал закончится через несколько часов. Утром он уже будет на пути к железнодорожной станции, а к ужину – вновь в своей квартире на Бейкер-стрит. Его жизнь вернется на круги своя, и он будет свободен от этой альфа-омеговской чуши. Другое дело, подумал он, если бы результатом Уз стали действительно интересные отношения.

Когда Шерлоку исполнилось двенадцать и он стал достаточно большим мальчиком, папа объяснил ему, что для Омеги естественно вращаться, как Земля, вокруг сильного, солнцеподобного Альфы, чьей обязанностью является забота о более слабом партнере. Тогда-то у Шерлока и сложилось плохое мнение как об Узах, так и об астрономии, и он решил игнорировать эти понятия как совершенно несущественные.

Он уже давно разобрался со сложностями, вызванными необходимостью спариваться, и способности в химии здесь очень пригодились. Лишь изредка его беспокоили грезы о теплой коже, жадных руках и влажных, жарких отверстиях, но они легко прогонялись быстрыми, резкими движениями собственной руки.