Вам, наверное, наскучил мой рассказ о Германии. Но что мне остается делать? Я впервые в жизни бездельничал, самым натуральным образом. Стояла задача - убить время, что я и делал, путешествуя, и делясь впечатлениями с вами.

Только, пожалуйста, делайте скидку на мое состояние. Нельзя приезжать в чужую страну обозленным, нервным, отчаявшимся, да еще, как говорится, с "волчьим билетом" в кармане. Тогда вас точно будет все раздражать. Кроме Кельнского собора - это вечность! И маленьких немецких городов.

Мой новый друг, родственник Иваныча, стал действительно другом. Мы долго, до утра, по нашему, сидели на кухне и "гасили" водку, бутылку за бутылкой. Я много рассказывал о нас, он - о наших в Германии, с тоской и грустью.

- Там мы были немцами, приехав сюда стали русскими, - резюмировал Яша, по ихнему, Якоб.

Им нелегко с плохим знанием языка, местных порядков и законов. Соответственно и на работу принимают в последнюю очередь, а сокращают в первую. Многие спиваются, молодые уходят в наркотики и криминал.

- Еще югославы понаехали, - тема соседей всегда болезненна.

Осторожный вопрос: "А не вернуться ли на Родину?", не вызывает эмоций.

- Понимаешь, Батыр, давай на "ты", - я только порадовался сближению, - мы все думали над этим. Кто-то возвращается, чтобы не лезть в петлю, но многих удерживает... пособие.

Видя мое удивление, он поясняет.

- В Германии великолепно поставлена социальная помощь, тут все продумано, выстроено, отлажено, слова "быстро" и "медленно" употребляются только в спорте и по отношению к нам, русским. Во всех остальных сферах деятельности таких слов нет. Как положено, так и будет. Государство не позволит остаться без крыши над головой, умереть с голоду и от болезни. Выплачиваемое пособие позволяет сводить концы с концами. Но работы никто не обещает. Я обязан ежемесячно отмечаться на бирже, заполнять бланки и формы, получать свои копейки, а дальше... Дальше каждый сходит с ума по-своему.

Откупорена вторая бутылка, наступил момент душевных откровений.

- Недавно сестра уехала. Не выдержала. Попросила в трамвае двух подонков, из местных, уступить место, ноги у нее болят. А тут, понимаешь, не принято такое, уступать женщинам, эмансипация. А эти еще оказались дебилами, серьги в ушах, волосы зеленые, татуировки, ну, ты видел таких. Они ей отказали, типа: "Понаехали тут всякие, посидеть спокойно не дадут". Сестре нет бы промолчать, стерпеть, по закону правда на их стороне. Но не сдержалась, фашистами назвала, недобитками. Про деда, бравшего Рейхстаг, вспомнила. Они на нее и настучали. Такое здесь в порядке вещей. Таскали полгода, она написала кучу всяких объяснительных. И стояла на своем: "Фашисты недобитые!". А потом уехала. Не могу, говорит.

Он распалялся, заводился, спрятанная в глубине души обида лезла наружу.

- Конечно, не все такие. Андреас, Андрей по-нашему, разнюхал, что многодетным дают всякие разные льготы, и в том числе кредиты на постройку дома. За четыре года настругал пятеро детей. Теперь кайфует. И наших же обирает. Мы же тут всего боимся, не знаем с какой стороны к банку подступиться, а он наловчился с кредитами, и помогает... за десять процентов отката. Кто-то соглашается.

В его глазах неожиданно загорелся азарт, он решил обучить меня местному бизнесу.

- Мы тоже не дураки, кое-чему научились. Недавно купил аквариум, он у меня застрахован (они тут все на свете страхуют), мне он на фиг не нужен. Но я нашел такой же разбитый у дома одного местного немца и подобрал. Ты не подумай чего, есть такие дни, когда немцы все ненужное выставляют на улицу. Такое мероприятие называется шпермель. Любой желающий может подобрать что-нибудь нужное. Они даже гарнитуры мебельные на шпермель выставляют, телевизоры, стиральные машины. А паспорта и инструкции клейкой лентой приклеивают. В этом они молодцы, очень аккуратный народ. Вот мы и ходим, побираемся. Не только мы, поляки приезжают на грузовиках, берут все подряд, потом видимо у себя перепродают. На шпермеле я и заприметил аквариум. Теперь смотри, что получается. Несу я этот аквариум разбитый в магазин, предъявляю чек, мне его меняют на новый. Теперь у меня два аквариума, понял. Я их продам кому-нибудь по дешевке.

- А если не возьмут? Не всем ведь нужны аквариумы.

- Ну, ты даешь, Батыр. Они как поймут, что аквариум этот намного дешевле, чем в магазине, то обязательно возьмут, это рефлекс такой. Надеются, что тоже его кому-нибудь перепродадут. Только этим и промышляем, купить, чтобы перепродать. Что еще остается? Черная работа, то есть нелегально, местные иногда берут нас, чтобы налоги не платить. Женщины в уборщицы идут. Кто-то открывает магазин: соленые огурчики, сделанные по-нашему (местные сильно уксусом отдают), казы и чужук, фильмы на русском, книги, да еще конфеты "рахатовские", в общем, все наше, и покупатели у него тоже из наших.

Заговорили о женщинах, стало интересно. Я тоже не железный.

- Скажи, Яша, как тут у вас женский вопрос решается?

- Как и во всем, мы только со своими шашни разводим, с местными бабами не получается, другие они. Да и не смотрят они на нас, нужны мы им без денег! Некоторым нашим бабам удается выйти замуж за местных, Лида, вон, аж за миллионера пошла. Только никто ей не завидует. Знаешь, почему они наших девок берут? Потому что местные ничего делать не хотят, умеют только права качать. А наши, как бесплатная прислуга и бесплатная проститутка, работает и ублажает.

Вдруг он заулыбался.

- Слушай, Батыр, а давай-ка завтра в баню сходим, а?

А почему нет? Давненько не парился.

- Вот и хорошо, насмотришься на местный "женский вопрос".

Мы были уже изрядно навеселе, поэтому соображал я несколько туговато.

- Тут же бани общие, - радостно пояснил Яшка, - наших там не увидишь, а местных как раз и насмотришься.

Будучи подростком, мы с пацанами расспрашивали сантехника из микрорайоновской бани: приходилось ли ему бывать в женском отделении?

- А то как же, - гордо отвечал он, - то кран с горячей водой лопнет, то слив засорится, вот и приходится заходить.

В этом месте он выдерживает длинную паузу.

- Когда их много против меня одного, они, стервы, не стесняются даже. Хоть бы тазиком прикрылись, или отвернулись для приличия!

Он смачно сплевывает и неторопливо гасит сигарету в своем плевке.

- Ничего интересного, я вам скажу. Мокрые и в мыле. Только в кино они такие красивые, а в бане...

Поэтому я отказался, не думаю, что меня могут интересовать взмыленные и потные женщины. А если, вдруг, заинтересуют!? Вы представляете, я же живой человек! Ну их, от греха подальше.

- Хорошо, - согласился Яша, - пойдем с утра. У них тут до обеда мужское время, а после обеда общее.

Забегая вперед, скажу, что в баню я сходил. В первый и в последний раз! Сначала все понравилось: чисто, красиво, удобно. Расположился в парной, расстелил простыню, разлегся с удовольствием на верхней полочке (веники применять не положено), прикрыл глаза и... слышу, кто-то зашел, судя по шагам двое, уселись рядом, не мешают. Через пару минут они заговорили. Женскими голосами!

... Закончилась вторая бутылка, я потянулся за третьей, но Яша остановил.

- Иваныч велел не задавать тебе вопросов, Батыр, но смотрю я, много ты пьешь, опасно это. Знаешь, сколько народу тут себя погубило! У всех такая же тоска в глазах была, как у тебя.

Я силился что-то ответить, доказать, но мысли не связывались.

- Ложись-ка ты спать, Батыр, мне тебя беречь надо, а то Иваныч голову потом оторвет.

Яша предоставил в мое распоряжение свою маленькую, но уютную квартиру, а сам перебрался в дом к подруге, фройндин, по-ихнему. Я неплохо ему платил и за квартиру, и за услуги в качестве водителя и гида. И за наши беседы, только он об этом не догадывался, получал премиальные и был доволен.

Периодически звонил Иваныч, всегда с нового номера, покупал карточку для мобильного, звонил и покупал новую карточку. Такая конспирация, удобно, практично и... дорого. А что поделаешь?