Наглая, сытая рожа Бублика мгновенно преобразилась. Сначала он осклабился, на его лице появилась подобострастная улыбка, вытянув руки из карманов штанов, и семеня кривыми ножками, потянулся к Иванычу.

- Иваныч, я тебя не узнал! Никаких проблем, моя корова во всем виновата, - и неожиданно с ненавистью заорал на "силиконовую крошку", - а ну сядь в машину, дура! Сколько раз говорил, не можешь - за руль не садись!

- Перед дамой надо извиниться, - мрачно произнес Иваныч, по его голосу можно вычислить абсолютный ноль по Кельвину.

- Вы уж меня простите, не разобрался, виноват, - заверещал Бублик, - моя вобла во всем виновата. Вы уж...

- Три дня, - перебил Иваныч, - чтобы машина была как новенькая. Если дама простит.

Иваныч повернулся ко мне, каменное лицо и улыбающиеся глаза. Я ничего не ответила, боялась опять разреветься. Просто молча кивнула.

- Пойдемте, Рима, отвезу вас домой, - Иваныч сел за руль машины, предварительно усадив меня рядом. Своего водителя он оставил с моей машиной, - не беспокойтесь, все будет в порядке.

Спустя несколько минут я призналась.

- Знаете, Иваныч, в аварии виновата я. Она двигалась по главной дороге, а я по второстепенной и должна была уступить. Там знак стоял, разве вы не видели?

- Это в данном случае неважно, тем более что Бублик признал свою вину, - ответил Иваныч и даже не улыбнулся. - Не всегда надо уступать, особенно домогательствам, от кого бы они не исходили.

Я с удивлением посмотрела на него, пытаясь осмыслить сказанное.

- Вы можете, и обязаны давать отпор любым домогательствам, - опять повторил он.

Я не ответила. Саднило сердце. Насечка.

Часть четвертая

Батыр

Приятности

Никакого философствования и никаких рассуждений. Ситуация требовала быстрых и решительных действий. Консорциум я сколотил. Управляющим утвердил Иваныча. Он сам посоветовал.

- Батыр Иманович, - Иваныч старше меня, но всегда обращался только по имени-отчеству. Кадр старой закалки, субординация превыше всего! Хотя я, и не только я, обращались к нему просто Иваныч, кто-то уважая, кто-то любя, а кто-то побаиваясь, - если управляющим поставить вас, то получится наглядное, демонстративное противопоставление Тахиру. Не надо обострять обстановку и подставляться.

Безупречная логика Иваныча не раз выручала в трудную минуту.

- Будет лучше назначить управляющим меня, - продолжил Иваныч, - все поймут, что руковожу я только номинально, об истинном лидере будут догадываться, но не будут знать в точности, формальных причин ополчиться против вас не будет.

Я согласился, и не считайте это слабостью. Обычный, стандартный, тактический прием, я получаю определенную степень свободы, избегая прямых вопросов в лоб: "Ты что, против Тахира пошел?". И, следовательно, могу выступать с комментариями, типа: "В стране создана новая финансовая структура, способствующая развитию конкуренции, что, в свою очередь, будет благотворно влиять на оздоровление экономики". Солидно звучит? А Иваныч, топ-менеджер консорциума, наемный работник, соответственно самых главных рисков - политических - не несет.

Вот этой свободой я и пользовался, выступая в прессе и на телевидении и давая высокие оценки правительству за своевременное и правильное решение выставить на продажу крупнейший государственный банк, что "позволит пополнить скудный государственный бюджет, улучшить прозрачность отечественного бизнеса, создать новые рабочие места". Правда, Иваныч поправил: "Если купим банк, то половину работников сократим, совершенно неэффективная структура". Но я запамятовал об этой поправке, давая очередное интервью.

Впервые почувствовал себя известным. Как кинозвезда местного пошиба. Даже на улицах стали узнавать, почтительно здороваться. Приятно.

Обо мне, наконец, вспомнил и дядя Жаке. Его долгое молчание тревожило. Раньше и трех дней не проходило без его звонка либо моего визита к нему. И даже, получив годовой отчет, он позвонил лишь раз.

- Батыр, я ознакомился с отчетом, - невозмутим и спокоен, как всегда, - прошу, прими возможные в такой ситуации антикризисные меры, но постарайся не вляпаться в очередную авантюру. В свое время я с тобой свяжусь.

Вот и все. Весь из себя такой загадочный и ясновидящий. Да знаю я тебя старик, не можешь простить мне Гулю. Хотя, если честно, не твоего ума дело. Ты бы лучше с дочкой разобрался, а то разводит шашни... при живом муже.

Конечно, так я рассуждал только "про себя". Нисколько не умаляю его роль. Он умен, силен, влиятелен, это не только признается, но и принимается мною как очевидность. Но размер нашего бизнеса достиг такой величины, что решать проблемы старыми, кулуарными, подковерными методами уже нельзя. Наступает новое время цивилизованного бизнеса. Хотя бы формально цивилизованного. Что я и пытаюсь делать, покупая банк на аукционе.

- Батыр, нам надо встретиться и поговорить обстоятельно, - голос озабочен, но как всегда уверен. Следовательно, будет не разговор, а очередной разбор полетов. - Предупреди охрану, чтобы пропустили, приеду на такси. Так надо.

Я бы послал за ним машину, слова "так надо" остановили. Кому надо? Тебе? Приезжай.

Дядя Жаке ласково и крепко, по-мужски, обнял меня и держал в объятиях чуть дольше положенного. Мы прошли в кабинет и без предисловий приступили к разговору. Обращаю на это внимание потому, что обычно мы не сразу говорили о деле. Он всегда расспрашивал о здоровье моих родителей, интересовался мнением о политических событиях, восхищался "зубастиком" Роналдо или, на худой конец, делился впечатлениями о погоде за окном.

Недавно приходили англичане, они, как и дядя Жаке, прежде чем приступить к переговорам, деликатно повосхищались нашим городом и девушками. Насчет города соглашусь, а вот последнее их замечание всего лишь комплимент. Кстати, если бы дядя Жаке и сегодня поинтересовался моим мнением о погоде (о девушках он меня не спросит), то я бы ответил, что весна в этом году необычно холодная. Промозглая такая, пронизывающая. До самого нутра. А вот девушки (он, конечно, не спросит но, тем не менее) излишне темпераментны. Особенно некоторые.

- Решение твое одобряю, почему нам не купить банк, - было приятно это слышать, ожидал упреков и старческого нытья. Получается, я опять был несправедлив к нему, беру свои слова обратно. Правда, не все. - До меня доходят разговоры, что президент серьезно озаботился состоянием бизнеса в стране. Борьба между предпринимателями давно перешла от конкурентной к закулисной, и скоро перерастет в криминальную.

Он удовлетворенно перевел дыхание, видя мое заинтересованное внимание. Ясно, что тщательно готовился, в таких разговорах самое трудное - начало.

- Он намерен жестко пресечь любые перекосы. Все должно быть прозрачно и транспарентно, - ба, новое словечко. Уважаю старика! - Что дает основания надеяться на проведение справедливого аукциона, по новым, а точнее, по цивилизованным правилам. У нас реальный шанс. Конечно, твое решение было исключительно рискованным, но провидческим.

Дожили, теперь ясновидящим оказался я. Хотя не скрою, мне это тоже приятно. Сплошные приятности. Приторно даже.

- Рад слышать, - теперь надо успокоить старика, у него на лбу написано слово "обида". - Не хотел втягивать вас в авантюру, чтобы не затрагивать ваше имя. Поэтому и принял такое решение, не посоветовавшись. Извините, я был не прав.

Дядя Жаке никак не отреагировал на мои слова. Значит удовлетворился.

- И все-таки, что-то не так, - он хлопнул ладонью по колену.

Обратил внимание на его руки. Кожа стала дряблой, появились старческие пятна. Пальцы как будто стали длиннее и тоньше. Заметно похудел.