Я бы многое еще могла рассказать о Риме, Лиссабоне, Франкфурте, Лондоне (в каких еще городах я была, по-моему, что-то забыла), но это не имеет отношения к нашему повествованию. Если что-то и вспомню особенное, то непременно расскажу.
Наше заграничное турне приближалось к концу, я уже сильно тосковала по дому, любимому городу, своим болтливым подружкам (мужчины ошибочно полагают, что женщины приобретают наряды, чтобы нравиться им, в этом есть, конечно, доля правды, но главное не в этом: будоражила мысль, как будут падать от зависти подружки). Мысли о Батыре я, как и обещала, старательно и добросовестно изгоняла из головы.
Марат получил кучу сертификатов и свидетельств от различных уважаемых международных финансовых учреждений и, конечно, гордился этим. Я же значительно улучшила языки.
Наконец, мы дома!
Батыр
Клетка
Наступили трудные времена. Наш "бизнес" давался все труднее и труднее. Город и, соответственно, все фирмы были распределены на сферы влияния. Каждый предприниматель пытался заиметь свою "крышу". Это не было для нас новостью, тенденция проявилась в другом. Если раньше наши "новые" бежали на поклон к Шефу, то теперь они предпочитали найти благодетеля в милиции или даже в Комитете безопасности, а также среди высокопоставленных чиновников. Уже не раз на "стрелки", не стесняясь, заявлялись майоры и полковники. И далеко не всегда Шефу удавалось отстоять свои интересы, как говорится, сфера нашего влияния заметно сужалась.
Поясняю, "стрелки" (то есть - встречи, переговоры) назначались между теми людьми, которые опекают ("крышуют") ту или иную фирму.
А для кого, собственно говоря, я все это рассказываю? Такую терминологию активно употребляют практически все народные депутаты и министры, газетная статья без этих словечек становится в наше время просто нечитабельной. А известная фраза "Мы будем мочить их в сортирах!" стала достоянием мировой фразеологии. Так что оставьте меня в покое с своими "разъяснениями"!
С каждым днем Шеф становился мрачнее. Работы у меня тоже не прибавлялось. Зато был доволен Сироп. Его влияние заметно возросло. От приемлемых ранее "разводок" мы стали скатываться к заурядному шантажу. Меня просто возмутила операция, когда Сироп ворвался в офис руководителя строительной компании, требуя от него денег по старым долгам. Я заблаговременно информировал Шефа, что этот человек сейчас на мели, однако он вел судебную тяжбу и, в случае удачного исхода, мог получить значительные средства. Мне, также как и Шефу, не нравилась манера ведения дел этого, назовем его так, Строителя. Бесконечные "завтраки", которыми он кормил кредиторов изрядно утомляли. Но то, что предпринял Сироп (а он не мог сделать этого без указания Шефа), не лезло ни в какие ворота. Так вот, Сироп достал ствол, приставил его ко лбу Строителя и объявил о том, что "счетчик включен" и, если к указанному сроку денег не будет, то он отберет у него дом, машину, имущество, а самого строителя "будет кончать". А это, я вам скажу, уже чистая уголовщина, настоящий криминал.
Я уважал Шефа за умение вести игру "на грани фола", не опускаясь до грязных дел. Сироп был нужен только для того, чтобы, как он говорил, "произвести впечатление". Этот Строитель еще тот тип, конечно, знаете, как он пытался поучать меня:
- Знаешь, Бат, когда-то я занял в долг десять штук баксов. Я ночами не спал, переживая за то, что не сумею своевременно рассчитаться. Снились кошмары: придут "братки", выбросят семью на улицу, меня убьют или покалечат. А сейчас, когда я должен миллионы, то кредиторы обязаны обо мне заботиться, не дай бог мне заболеть или попасть под машину, тогда гуд бай, денежки плакали.
При всем цинизме сказанного - это правда. Доходило до того, что мы заправляли его машину бензином, когда надо было ехать в суд. Но то, что сделал Сироп, было недопустимо. Теперь вместо послушного клиента мы получали непредсказуемого и опасного врага. Самое простое, что он мог предпринять - бежать, а в наши планы не входил поиск беглеца по всему миру. Но будет еще хуже, если он обратится к другим структурам за защитой, а они могут оказаться и силовыми. Тогда и нам придется думать о безопасности, а "крыша" такие вещи не любит и требует, чтобы мы подобных проколов не допускали.
Эти опасения я высказал Шефу. Шеф, как всегда, был внешне невозмутим, но я понимал, что это не так. Он стал говорить, не изрекать, как это было раньше, а говорить, чувствуете разницу?
- Может быть ты и прав, Бат. Сиропа надо притормозить. Но проблема не в этом. Ты обратил внимание - нас стали меньше уважать. Клиенты бегут к силовикам. Ты давненько проезжал мимо здания МВД или Комитета? Вспомни, три-четыре года назад там стояли сплошь "жигули" и совсем дряхлые иномарки. А что мы видим сейчас? Пацанята и прохожие изучают последние достижения мирового автомобилестроения. А что с "братками"? "Лысого" кончили, достали аж в Италии, "Братьев Ахмедовых" посадили, за другими идет охота. Когда-нибудь дойдут и до нас. Это не только мои слова, так думают и там, - он многозначительно посмотрел в потолок. - Но что получается, "Лысого" нет, а бойцы его уцелели, такая же история с людьми "братьев". Почему их не посадят? Я отвечу тебе: потому, что они нужны. Стало ли меньше заказных убийств, нисколько, возможно их количество даже возросло, не все позволено публиковать. Тех, кто не хочет идти к ним в подчинение, устраняют, послушные продолжают гулять на свободе. Наиболее хитрые из наших сами идут во власть, даже пытаются создавать свои общественные организации. Но все это не по мне, Бат. Другие времена.
Последнюю фразу он произнес с саркастической усмешкой, видимо вспомнил политического обозревателя из воскресной передачи. Теперь понятно, почему Шеф направил Сиропа к Строителю. Торопится. Хочет снять деньги и уйти. Я попытался его переубедить.
- Послушайте, Шеф. Возьмите, к примеру, того журналиста, которого вы вспомнили. Талантливый человек, блестяще владеющий своим ремеслом, с этим трудно не согласиться. Помните, как он мастерски парировал "наезды" американцев на нашу коммунистическую реальность? Вспоминаю, как им восхищался отец, а он из настоящих коммунистов, вот, мол, поставил "америкашек" на место. Пришли, как он любит говорить, другие времена, и он сегодня не менее талантливо защищает демократию и западный образ жизни. Вы думаете его можно на этом подцепить? Ни за что. В промежутке между перевоплощением от коммунистов в демократы, он покаялся. Вы понимаете меня, Шеф? Он взял и покаялся. Посмотрите на еще не забытых нами гкчпистов, один из них узнав, что дело проиграно, выбросился из окна. А вот другие покаялись. Все очень просто. И сейчас мы с удовольствием наблюдаем их удовлетворенные лица на экранах телевизоров.
Шеф надолго задумался и, наконец, произнес:
- Я тебя понял, Бат. Я немало встречал в жизни таких людей. Один мой сослуживец по Афгану работал в политотделе, занимался там созданием комсомольской организации. Мы его немного жалели, парень вынужден был заниматься какой-то ерундой, в то время как мы были заняты, так нам казалось тогда, настоящим мужским делом - войной. Но ему очень нравилась его работа, при том, что быть при штабе более безопасно. Он постоянно общался с местными (такая у него была работа). Но когда мы попали в окружение, он, как ты говоришь, перевоплотился, стал говорить духам, что он мусульманин и не является их врагом. Покаялся... Я не стал бы называть его трусом, он показал себя достойным мужчиной в том бою, но, как он потом объяснил, ему не хотелось расставаться с жизнью из-за сомнительных коммунистических идеалов. Нас отбили буквально через пару часов, однако я не стал его закладывать. Понимаешь, он говорил абсолютно логично и, как бы ни было это противно, мне нечего было возразить. Никто из нас не понимал до конца, за что мы там воюем. Говорят, он из Афгана уехал богатым человеком, ходили слухи, что через своих "комсомольцев" сбывал неучтенное оружие, а его там было - море. Потом его видели в Карабахе, в Чечне, а сейчас, вернувшись на Родину, этот тип на "заслуженном" отдыхе, имеет кучу наград, персональную пенсию, роскошный дом с бронзовыми львами и фонтаном... А теперь, наверняка с удовольствием, как ветеран войны, вступил бы в почетные пионеры, если бы таковые имелись.