«Чероки» нигде не было.

— Макс? — позвала я, но голос прозвучал очень слабо. Я прочистила горло и позвала громче:

— Макс?

Ничего.

Слава Богу, его нет дома.

Понимая, что мне надо пошевеливаться, я продолжала стоять на месте. Необходимо столько всего сделать, а я не знала, с чего начать.

У меня всегда была ужасная привычка воспринимать любую проблему — неважно, насколько большую — целиком. Чарли всегда советовал мне разделять большую проблему на маленькие и решать их постепенно.

Я посмотрела на кровать и на свой чемодан.

Душ. Первым делом душ. Потом одеться и поесть, какой-нибудь быстрый перекус, чтобы восполнить энергию. Вода — уменьшить обезвоживание. И кофе. Мне нужен кофеин. Потом я напишу Максу записку с благодарностью, погружусь в машину и уеду отсюда. Спущусь с горы и проведу две недели в Денвере.

Я ведь и не бывала в Денвере по-настоящему — только в аэропорту и продуктовом магазине. Но он казался милым местечком. Живут же там люди, значит, есть, куда пойти. Кинотеатры. Магазины. Музеи. Найду, чем заняться. Может быть, в Денвере у меня получится разобраться в своей жизни.

Решено: Денвер.

Я достала из сумки нужные принадлежности, отнесла их в ванную и вернулась к чемодану за одеждой.

Тут я взглянула на кровать и отвлеклась, решив, что, наверное, нужно сменить постельное белье. Никто не захочет спать в кровати после больного человека. Может быть, при первой встрече Макс и повел себя как козел, но он не был козлом, когда я болела. Он заслуживал чистого белья.

Так что я стянула шоколадного цвета пододеяльник с большого пухового одеяла, сдернула простынь и оставила их на полу около кровати. Рекламное объявление в интернете сообщало, что в доме имелась стиральная машина с сушкой. Я загружу в нее белье после того, как приму душ, а потом напишу Максу в записке, где их найти, чтобы он не подумал, что я прихватила их с собой. Не то чтобы он мог решить, что я стала бы воровать его простыни, но кто знает. Люди иногда творят странные вещи в арендованном жилье.

Я зашла в ванную и замерла перед зеркалом, увидев свое отражение.

— О Боже, — прошептала я.

Бледное лицо с фиолетовыми синяками под глазами. Но хуже всего были волосы. Настоящая катастрофа.

Мне не часто везло в жизни, но единственная вещь, с которой мне повезло, — это мои волосы. Они были густыми и хорошо выглядели практически в любое время дня и ночи, даже когда я только что проснулась или не мыла их пару дней. В юности я несколько раз неудачно делала химическую завивку, но, как правило, мои волосы выглядели великолепно независимо от длины, формы стрижки, а если честно, то и от цвета. В настоящее время мой естественный русый цвет оживляли светлые пряди, а волосы отросли довольно длинными.

А сейчас они были влажными, спутанными и ужасными.

Прогнав из мыслей страшное видение, я почистила зубы, умылась и шагнула под душ. Это отняло у меня много сил. Я только что перенесла сильную лихорадку и Бог знает сколько времени не ела. Наверное, мне лучше отдохнуть и совершенно точно нужно найти несколько минут, чтобы съесть банан или что-то еще. Но я понятия не имела, где Макс. Надеюсь, он на работе. Это даст мне достаточно времени закончить нужные дела и сбежать.

Я вышла из душа, нанесла на тело лосьон и духи и расчесала волосы, упиваясь ощущением чистоты. Душ может творить чудеса. Такие мини-чудеса. Особенно душ Макса, отделенный от ванны, облицованный красивым кафелем под бежево-коричневый мрамор и достаточно большой для двух человек.

Я надела белье и недавно купленные джинсы. Когда я показывала их Найлсу, он только покачал головой. Найлс не понимал джинсы и прочие вещи, которые я купила для своего сельского приключения-перерыва в Колорадо, думая, что они помогут мне выглядеть, как местные жители. Найлс носил костюмы на работу и вельветовые брюки с кашемировыми джемперами, когда отдыхал дома. Я ни разу не видела его в джинсах, тем более потертых и поношенных.

Эти джинсы я купила на Парк-стрит в Бристоле, в магазинчике подержанной одежды, который специализируется на винтажной одежде из Америки. Джинсы были потертыми, с разрезом на заднем кармане, из которого торчали белые нитки. Я считала, что они выглядят хиппово. А еще они сидели на мне, как влитые, и хорошо смотрелись на моей несколько великоватой попе. Так что я в них просто влюбилась.

К джинсам я подобрала широкий коричневый ремень и сиреневую кофточку с длинными узкими рукавами, закрывающими запястья, и широким вырезом лодочкой, из-за чего она иногда сползала с одного плеча.

Затем я собрала свои вещи и вышла из ванной. И сразу учуяла запах готовящегося бекона и заметила, что кто-то убрал грязное белье.

Я медленно закрыла глаза.

Наверное, мне не следовало тратить время и снимать белье с кровати, хоть это и было бы невежливо.

И, наверное, можно было обойтись без лосьона и не стоять под сильными горячими струями душа целых пять минут, просто позволяя воде омыть меня и вернуть обратно к жизни.

Что ж, Макс дома, и у меня не осталось выбора, кроме как поблагодарить его лично. Нет, мне придется посмотреть в глаза высокому, потрясающему обладателю хриплого голоса Максу Не-знаю-его-фамилии, который видел меня почти голой и заботился обо мне, пока я болела, и поблагодарить его лично.

«Давай уже, покончи с этим, — сказал бы Чарли. — С неприятными делами лучше разбираться поскорее, чтобы они не мешали двигаться дальше».

Чарли, как всегда (если бы только он был здесь, но, к сожалению, его не было), прав.

Я вздохнула, бросила футболку Макса на кресло, убрала свои туалетные принадлежности в сумку и босиком направилась к винтовой лестнице.

Когда я спустилась в гостиную, Макс стоял у плиты спиной ко мне. В этот раз он был без рубашки, в футболке винного цвета, которая превосходно на нем сидела. Даже слишком превосходно. Под футболкой с легкостью угадывались мускулы, и их, кажется, было много. На нем снова были потертые джинсы. Сзади его волнистые волосы выглядели такими же совершенными, как и спереди. Возможно, еще более совершенными. Возможно даже, его волосы были воплощением совершенства.

Я была в пяти шагах от бара, когда он повернулся ко мне, держа в руке вилку.

Его серые глаза нашли меня и осмотрели с головы до ног. Макс улыбнулся, и я замерла.

— Она жива, — произнес он своим необычно привлекательным, хриплым голосом.

Его глаза и голос ощущались почти физически, как прикосновение. Приятное прикосновение. Я почувствовала, как к щекам прилила кровь, и дотронулась до своих волос. Обнаружив, что они все еще мокрые и зализанные назад, я уронила руку и, опустив голову, пробормотала:

— Извини.

— За что? — спросил Макс, и я снова посмотрела на него.

— За...

— Ты ввела себе вирус гриппа?

— Нет.

— Иногда дерьмо случается, — сказал он и повернулся обратно к плите.

Что ж, надо признаться, дерьмо определенно случалось. Хотя в последнее время не так уж много. Я изо всех сил старалась его избегать, но когда-то в моей жизни было много дерьма. И я знаю, что оно случалось до сих пор, потому что мои друзья рассказывали, когда у них что-нибудь происходило.

— Все равно, я просто...

— Садись, — приказал Макс, бросил вилку на столешницу и пошел к холодильнику.

— Прости?

Он открыл холодильник, но смотрел при этом на меня.

— Садись.

— Я подумала, что...

— Тебе нужен сок, — заявил он и достал из холодильника пакет клюквенного сока, подозрительно похожий на тот, что я купила в Денвере.

— Правда. Мне просто надо...

Макс закрыл холодильник и взглядом пригвоздил меня к месту.

— Герцогиня, сядь на стул.

Что тут скажешь?

Я не знала, но все равно начала:

— Макс...

— Посади свою задницу на стул или это сделаю я.

Он серьезно?

— Макс, мне нужно...

— Поесть.

— Прости?

— Тебе нужно поесть. Ты два дня ничего не ела.

Тут я забыла про его некоторую грубость и несомненную склонность командовать и вскинула голову, удивленно расширив глаза.