Как в бреду Вайолет вошла в помещение. Гвен зажгла свет и прикрыла дверь, быстро удаляясь. Девушка осталась одна. Снова. Сделав вдох она даже ощутила легкий аромат, именно тот, который витал в воздухе в ее комнате. И в эту секунду девушка почувствовала прилив сил, но не тех сил, что вдруг появляются у отчаявшегося найти ответ на свой вопрос. Вайолет поняла, что может и готова убить себя снова, поняла, что Гвен была права. Никто не спасет, как обычно пишут в сказках для белокурых девочек, которым мамы говорят, что они принцессы. Не всегда происходит так, как обещают родители. Иногда твой замок горит, дракон уничтожает королевство, а принц и оказывается твоим убийцей.

Take me, I’m alive, never was a girl with a wicked mind

But everything looks better, when the sun goes down

Нет, не бывать тому, чтобы Вайолет сама отдалась в руки докторов, никогда она не сдастся! Вайолет была импульсивной, эмоциональной. Она всегда слушалась своего внутреннего голоса, который в эту секунду решил умолчать о том, что решение девушки неправильное, оно куда страшнее и глупее, чем погибель от чужих рук. Быстрый уход от проблем – признак слабости. А Вайолет сейчас была слаба. Вся полностью, каждая клетка ее тела подверглась встряске и требовала прекратить этот кошмар.

За прозрачной дверцей холодильника нашлась бутылка воды, с полки были стянуты несколько коробок неизвестных Вайолет препаратов. Читать надписи не было сил и желания, девушка решила просто смешать все попадавшиеся. Наверняка почти все из них – седативные.

Сидя спиной к двери, Вайолет судорожно снимала крышечки. Те с чпокающим звуком отлетали в углы комнаты. Вайолет не прекращала плакать, видя белые, голубые и розовые пилюли на своей ладошке в размытом виде. Одна таблетка – один глоток. Вайолет ничего не чувствовала, как и в прошлый раз, ни эмоционально, не физически.

I had everything, opportunities for eternity and I

could belong to the night

Your eyes, your eyes, I can see in your eyes, your eyes

В последнюю секунду перед потерей сознания, когда предметы уже плыли перед глазами, как у больного, который проваливался в сон, Вайолет четко увидела Тейта. Его глаза. Темные, манящие. В ту ночь в столовой. И губы, такие мягкие и прохладные от мороженого. И сердце тогда у нее билось вот также, как и сейчас, и дыхание она теряла тоже также, все тяжелее было делать вдохи, и вокруг все словно замедлялось, все становилось тише… тише… и тише…

You make me wanna die

***

Обеденное время. Все пациенты спешат получить свою порцию наггетсов с гарниром и обсудить последние новости из больничного мира. Это действительно похоже на школу, школу в которой все возрасты смешались в один огромный ком под названием «Переехавшая на пятый этаж психиатрия». Только вот не все пациенты этого отделения любят приготовленное во фритюрнице куриное филе.

Все, абсолютно все: прохаживающиеся по коридорам пациенты, сидящие на ресепшене медсестры, делающие перевязки санитары, даже непутевый Доктор Хейз – абсолютно все услышали вопли старушки.

- Шекспир! Шекспир! – кричала та надорванным голосом, словно ее саму подвергали пыткам.

Старушка, та самая, которая была на улице с ридикюлем, изумленно смотревшая на представление двух отчаянных подростков, теперь же видела перед собой лишь одного. Вайолет, упав на пол в момент потери сознания, рукой толкнула плохо прикрытую дверь. Пожилая женщина заметила девушку, теперь охая, подпрыгивая на месте возле неподвижного тела и все продолжая выкрикивать имя английского поэта.

Все, кто был в эту секунду поблизости, тут же обступили тело. По большему счету собрались пациенты психиатрии. Какой-то мужчина вытащил Вайолет из комнаты на середину прохода, еще одна девушка заплакала, кто-то реагировал совсем странно, пытаясь дотронуться до Вайолет и тут же одергивая руки, словно та была раскаленным предметом. Все они сомкнулись плотным кругом вокруг девушки, с интересом разглядывая ее, как диковинку, будто та могла в любой момент вскочить на ноги и, как ни в чем ни бывало, начать показывать фокусы.

Минутой позже на крики сбежался медперсонал, не ожидая ничего серьезнее, чем очередную выходку сумасшедших.

- Отойдите, отойдите, дайте дорогу. – лениво приказывали санитары, пробираясь сквозь толпу к центру.

- О боже. – произнес Эрик, протиснувшийся за напарником. – Это не шутка, Стен, живо зови остальных, предупреди Алекса, пусть готовят операционную! – крикнул тот, пытаясь нащупать пульс девушки. – Боже, Боже, нет… - с мольбой в голосе произносил тот. Пошевелив скулами, мужчина огляделся. Потребовалась секунда, чтобы по распахнутой двери кладовой понять, что произошло. Эрик осматривал зрачки девушки. Сужены. Прибежавшие санитары пытались разогнать остальных пациентов, мешавших проезду каталки. – У нее миоз, нет судороги и угнетенное дыхание, это бензодиазепины. Она приняла что-то из психоактивных веществ. – быстро и четко выговаривал медбрат, поднимаясь с колен и бросаясь к складу лекарств, пытаясь найти пустые пузырьки. Кто-то из пациентов плакал, кто-то кричал, вырываясь из рук санитаров, перетягивая все внимание на себя и сильно мешая оказанию первой помощи.

Тейт, услышавший выкрикивание имени одного из своих любимых драматургов, теперь так нежно ассоциируемого с Вайолет, тоже решил посмотреть, что заставило остальных так понервничать.

I’ll never be good enough

You make me wanna die

- Вайолет, ты слышишь меня? – уловил голос одного из санитаров Тейт, ускоряя шаг. Сердце застучало, когда он пытался пробраться сквозь людей.

And everything you love will burn up in the light

- Отойдите, ну же! Что… - блондин остолбенел, увидев девушку, бледную, совсем не похожую на себя. Цвет ее лица был мертвенно-белым. – Нет! Нет, нет, нет, нет! – Тейт заплакал, бросаясь на пол к телу. Эрик и еще один медбрат, разогнав остальных больных, поднимали Вайолет на каталку, проталкивая ее сквозь плотные ряды пациентов. Тейт начал плакать сильнее, метнувшись следом. Голоса по громкоговорителю вызывали кого-то в операционную, санитары что-то выкрикивали друг-другу, Эрик быстро вставлял трубку, которая тянулась от пакета с раствором в руках у медсестры, в катетер на руке девушки. – Куда вы… куда… нет, Вайолет, нет! – слезно молил Тейт, втягивая носом воздух и утирая рукавами глаза.

- Тейт, останься, подожди здесь! – выкрикнул Эрик. Блондин мотал головой слыша с разных сторон обрывки фраз: «…зондовое промывание желудка…», «…без сознания…», «…интубация трахеи…». Девушке что-то совали в горло. Повсюду появлялись трубки, металлические приспособления. Тейта начало колотить. Вайолет не двигалась. От непонятных фраз сводило желудок. Каталку быстро катили по проходу, приказывая попадавшимся людям расступиться. Еще поворот, и еще.

- Вайолет, только не умирай, Вайолет, ну пожалуйста! – навзрыд плакал юноша, пытаясь взять девушку за руку, еле поспевая за спешившими санитарами. Но не мог: ее перебинтованное запястье свесилось с каталки, кисть повисла в воздухе, словно и без сознания девушка сторонилась юноши, пыталась избежать контакта всеми возможными способами.

Every time I look inside your eyes

Make me wanna die

- С ней все будет в порядке, найди Инес, скажи ей что случилось. – отозвался Эрик, параллельно открывая двери операционной. Тейт хотел войти следом. – Нет, тебе сюда нельзя.

- Вайолет… - прошептал тот, пытаясь заглянуть через плечо медбрата. Тот взял юношу за плечи, пытаясь поймать его взгляд.

- Тейт, ты поможешь ей, если найдешь Инес. Она должна подготовить палату в интенсивной, слышишь меня? Иди, Тейт.

Эрик скрылся в недрах операционной, Тейт стоял на месте, морщась и плача. Слезы капали на пол, текли по рукам, мочили рукава кофты. Юношу словно оглушили, звуки не доходили до барабанных перепонок, блондин слышал лишь звон в ушах. Забегавший в операционную санитар задел Тейта. Юноша пошатнулся, сделав шаг до стены и сполз по ней на пол. Никогда в жизни он еще так не плакал. Светлые кудри сотрясались при каждом всхлипывании.