Дверца вентиляционной шахты в одном из коридоров ходила ходуном. Не долго думая Вайолет вывинтила два разболтанных шурупа пальцами и отодвинула резную панель. К величайшему удивлению внутри лежал пистолет. Девушка в шоке уставилась на оружие, затем медленно вернула дверцу на место. Трогать было категорически запрещено. Все еще недоумевая, Вайолет тупо глядела на вентиляцию, сидя на корточках. Окей, наверное охранники решили подшутить над коллегой, стоит поскорее об этом забыть.

Если перед малой игровой повернуть налево, то можно дойти до одиночных палат. Вайолет и здесь успела побывать. Чистенькие, словно с картинки на брошюре к больнице, просторные комнаты с уже привычными огромными окнами с видом на внутренний двор и мини-парк с фонтанчиком. Кроме стандартной кровати, кресла, тумбочек и комода одиночные палаты также имели письменный стол, телевизор, отдельную ванную, зеркало в красивой раме над современной раковиной и несколько картин на стенах с изображениями шотландских замков. Красиво. Уютно. Вайолет стало грустно.

«Отец мог бы и эту палату мне снять, раз уж решил меня тут навсегда оставить» - злилась на отца девушка, захлопывая за собой дверь.

И чем же все-таки себя занять?

За день Вайолет трижды чуть не споткнулась о провод очистительной машины, видела ссору молодой пары за окном, помельтешила перед глазами продавца из журнального киоска, насчитала две машины скорой помощи, доставивших новых пациентов в лежачем положении и еще одну с рожавшей девушкой. Как-то охарактеризовать ее позу было невозможно. Из полезного же можно назвать помощь санитарам. У ребят был перерыв, но кто-то из них забыл куда поставил, видимо, очень важную баночку, и все суетились, бегая по помещению. Проходя мимо этой комнаты, Вайолет увидела какую-то банку на поверхности холодильника и решила прокомментировать. Те наперебой благодарили ее, даже предлагая свой ланч, но Вайолет учтиво отказалась.

Не доходя до прозрачного перехода, ведущего к столовой, в конце коридора справа была травматология. Вайолет разрешили посмотреть как дежурный врач останавливал кровотечение и фиксировал суставы скейтбордисту с открытым переломом. Паренька кажется больше заботили его бордовые разрезанные джинсы, теперь уже представлявшие из себя одни лишь лохмотья, чем нога. Даже под обезболивающим он делал попытки к невнятному протесту. Пес юноши безостановочно тявкал в руках у другого санитара. Тот безуспешно пытался запереть собаку в смежном помещении, но животное начинало скулить и царапать дверь. Медсестра обшаривала карманы куртки парня в поисках документов и сотового с номерами родственников.

Вскоре травматолог размял шею и, поглядев на настенные белые часы, отправил Вайолет на ужин. Упитанный низенький человечек с добрыми глазками и криво торчавшим воротом рубашки порадовал Вайолет. Она даже пожалела, что не он ее лечащий врач. Так она хотя бы не чувствовала себя не в своей тарелке на перевязках и осмотрах. И почему ей всегда так запоминается взгляд людей?

Столовая только начала принимать первых голодных посетителей. Удивительным было то, что Вайолет за день ни разу не натолкнулась на своих знакомых. Ни единой души. Куда все разбрелись? Что за волшебные субботы в этом заведении?

- Ты как-то побледнела за эти дни. – обратилась к ней румяная Зои, помешивавшая ароматную подливку половником. – Давай я дам тебе двойную порцию.

Вайолет улыбнулась, протягивая поднос.

- Скажите, а почему здесь так пусто по субботам?

- Ключевое слово суббота. Считай это место школой.

Вайолет передернуло. Чем-чем, а школой ей это место считать не хотелось вообще. И почему все сравнивают эту больницу с образовательным учреждением?

- Как доешь, подойдешь ко мне, я тебе кое-что дам, – закончив свой заговорщический шепот, женщина расплылась в доброй улыбке.

- О-о-окей, – в Вайолет проснулся азарт и чувство некоего превосходства над остальными пациентами. Кекс или питьевой йогрут? Что же это может быть?

***

Замечание Зои по-поводу бледности Вайолет прошло мимо ушей. Вообще многое в последнее время не доходило по назначению, не оставалось в памяти и разуме девушки. Что делала днем- это она помнила, а вот как прошла путь из одного коридора в другой – нет. Но страшно было не то, что она не помнила самой дороги, а то что она даже и не подозревала, что не помнит.

***

Многие пациенты выходили на пешие прогулки перед сном после ужина. Но Вайолет на улицу не тянуло. Хоть и ясная (насколько это возможно для вечернего времени суток), но ветреная погода вселяла холод в тело, заставляя девушку подрагивать даже стоя возле окна. Книги, что стояли на полках в малой игровой, по большей части представляли собой справочные материалы по анатомии и биологии. Из нормальной литературы были лишь детские книжки писательницы Эстер Вилкин, произведения которой Вивьен читала дочери по вечерам. Вайолет обрадовалась, увидев знакомые иллюстрации. Схватив коллекцию, девушка устроилась на ковре, болтая ногами и листая книжки одну за другой, освежая в памяти теплые детские воспоминания и попивая через трубочку из большого пакета сока, припасенного Зои еще с завтрака.

Вайолет радостно улыбалась, переворачивая страницы любимой книжки этой писательницы - «Good little, bad little girl». Вот на первой странице рисунок кирпичного особняка. Такой детский, далекий, но в тоже время такой настоящий, похожий на теперешний дом семейства Хармон.

А вот страница, где мама «Хорошей девочки» угощает ее печеньем. Вайолет всегда просила маму испечь ей что-нибудь, когда видела эту иллюстрацию. Вивьен была замечательной матерью. Она старалась. Бэн всегда поддерживал ее, говорил, что Вайолет вырастет такой же умной и красивой, как и ее мать. Девушка старалась оправдать их надежды, пытаясь почерпнуть все, что может ей пригодиться в будущем из услышанного или увиденного. Но, видимо, эта книга не справилась со своей задачей: в Вайолет смешалось по чуть-чуть от плохой и хорошей героини «Good little, bad little girl».

Старые книги - удивительно замечательные хранители воспоминаний. Можно открыть любую страницу и погрузиться в давно забытые, казалось бы, и вовсе стертые из памяти воспоминания. Пускай даже вот так вот, лежа на большом ковре в пустой игровой больницы Хантингтон с пакетом концентрированного сока в одной руке и длинной иголкой катетера в другой, Вайолет все равно была рада этой маленькой экскурсии в то время, когда жизнь еще могла ее удивить, удивить чем-то радостным, интересным, полезным.

Flashback.

«Незнание – сила» - процитировал знаменитое произведение Оруэлла «1984» Ричард Янг в своем личном дневнике все тем же правильным, ровным почерком. С этой строчкой можно быть и согласным и не согласным. У всего есть две стороны, просто надо знать с какой смотреть. А главное с чьей стороны. Для Ричарда эти слова были своеобразным лозунгом, девизом его жизни. Чем больше скрыто от посторонних глаз, тем лучше.

На лбу выступила испарина. Ручка безостановочно щелкала в одурманивающей тишине морга. Ричард снял наушники и прошел в соседнее помещение за полотенцем.

«Нельзя. Нельзя. Нельзя.» - повторял себе паталогоанатом, стараясь дышать ровно и спокойно. Затем его словно переклинило. Мужчина выпрямился, расправил плечи. Усмешка медленно заиграла на губах. Он здесь один, не контролируем. Совсем один. Так почему же нельзя? Еще раз протерев лоб Ричард откинул полотенце и направился к холодильному отделу.

========== Abba - Does Your Mother Know ==========

Сонная апатия медленно рассеивалась, взгляд фокусировался на стене палаты. Помещение окутывало дымчато-синее свечение, которое обычно бывает где-то за час до рассвета. Все, абсолютно все, включая живых пациентов, обволакивала вялая неподвижность. Сонливость одурманивала, словно опийный мак. Никто не укрылся от чар ночи, кроме Вайолет.

Если бы ее сейчас разбудили, сказав, что уже вечер, она бы поверила - настолько бодрой та себя чувствовала. Потратив минуту на оценку ситуации, девушка, убедившись, что все спят, приподнялась на кровати. Хлопковые светлые штаны приятно прошуршали от трения с больничным постельным бельем, босые ноги коснулись пола, нащупывая кеды. Хотелось пить.