Тейт хотел было что-то сказать, но тут девушка снова заговорила:

- Мне было так страшно, Тейт. Сидя на том стуле, мне казалось, что страшнее ничего нет. Я хотела кричать от страха, кричать от того, что я не могу произнести ни звука… от того, что нет голоса… Никогда я не чувствовала себя более беспомощной, более подавленной… с тех пор я ничего не боюсь. Нет ничего страшнее ужасов жизни. Таких вот ужасов. – голос становился все тише и тише, пока она совсем не замолчала. Нижняя губа дрогнула, лоб наморщился, волосы застилали глаза.

- Вай, Вайолет, пожалуйста, не плачь… Вай… - Тейт не на шутку перепугался, быстро присаживаясь перед ней на корточки и кладя ладони ей на колени, на руки.

Вайолет заплакала, и, резко поставив ноги на землю, обхватила шею парня руками, прижавшись всем телом, крепко обнимая Тейта. Тот сперва опешил, но быстро стиснул всхлипывающее создание в объятиях, прикрыв глаза, гладя теплыми ладонями спину, волосы и нежно, совсем нежно голову. Вайолет издала смешок.

- Ты чего? – спросил Тейт.

- Просто… просто опять этот запах порошка… так приятно, – Вайолет слегка втянула носом воздух, заставив кожу Тейта покрыться мурашками. Юноша прикрыл глаза в упоении: ощущение того, как Вайолет зарывалась холодным кончиком носа в его волосы и шею в сочетании со слегка обдувающим октябрьским ветерком, заставляли его думать об очень нехороших вещах, совсем неуместных в данной ситуации.

Вайолет, немного успокоившись, будто бы пришла в себя и поспешила отстраниться.

- Прости, я не хотела, я не… это… ты извини меня… - начала оправдываться та.

- … эй, эй, эй, – настороженно смотрел на нее Тейт, держа за плечи. – Ты что? Никогда не извиняйся за то, что обняла меня или рассказала что-то, слышишь? Если тебе нужно выговориться, или объятие или… да хоть что угодно, то я всегда рядом, ты слышишь? – озабоченно говорил Тейт, глядя ей прямо в глаза, стараясь, чтобы его слова прочно засели у нее в голове. Янтарно-зеленые радужки блестели от недавних слез, а зрачки то сужались, то расширялись.

- Пойдем, пойдем внутрь, здесь прохладно, – Тейт поднялся с колен, помогая Вайолет подняться. – Скажи, ты точно не принимаешь Аминазин или что-нибудь еще?

Девушка поморщилась.

- Инес что-то дает по утрам, но я не знаю, что именно…

***

Тейт вел Вайолет до лифтов через холл первого этажа. Следы слез были почти незаметны для окружающих, так что никто не приставал с расспросами.

- Знаешь, - начал Тейт, как только они остались наедине в кабине лифта, – я ни в коем случае не оправдываю действий врача, но считаю что в пускании крови есть что-то такое… что-то умное, правильное… -Т ейт заметил, как насторожилась Вайолет, и решил поправиться, дабы не особо ее пугать, - … я просто хочу сказать, что есть куча церемоний у разных народов. Люди режут себя, чтобы стать чище, лучше… может поэтому… поэтому ты такая… - юноша смотрел в ее глаза, наполненные смесью из ужаса и дикого любопытства, - … такая светлая, чистая. Может быть поэтому в тебе нет тьмы… - его голос был низкий, волнующий, томный, таинственный, как туман, который с одним вдохом проникает внутрь, обволакивая, заполняя костное вещество всего скелета, растворяясь в теплой густой крови, протекая по венам до самого сердца и оставаясь здесь, в одном из самых важных органов.

Вайолет, не в силах комментировать, лишь чуть приоткрыла рот, еле слышно выдохнув. Дверцы разъехались и Тейт сделал шаг, не отрывая взгляда от девушки.

- Ты хочешь вернутся в зал? Если нет, то…

- …да, я хочу, – прервала его Вайолет, расправив плечи и перестав дергать рукава рубашки. – Да, я хочу.

- Я думал это будет приятным сюрпризом, я не предполагал, что это окажется таким тяжелым испытанием для тебя, прости, если бы я только знал…

- …все в порядке. Это чудесный сюрприз, правда. Я не садилась за альбом уже очень долгое время.

Тейт улыбнулся и кивком головы предложил пройти вперед.

***

В зале для творчества ничего не изменилось. Лишь за столом Тейта теперь сидело только двое: девушка и тот толстяк с мелками. Вайолет села на свое место, перед этим подвергнувшись тихим расспросам Патриции о внезапном уходе и ее самочувствии.

- Все в порядке. Мне просто стало нехорошо. Видимо это из-за духоты, можно приоткрыть окно? Чуть-чуть, – спросила девушка и улыбнулась, получив утвердительный ответ.

Ее белый лист мирно покоился на поверхности стола, точно также, как и начатая работа Тейта, пребывавшая в том же состоянии, как когда они покинули этот зал. Вайолет это показалось странным, если учитывать то, что сейчас делал с рисунком своей ушедшей соседки толстяк. Видимо Тейт здесь имеет какой-то особый авторитет.

« И вправду как элита…» - думала девушка, снова беря в руки карандаш.

- Знаешь, страх – это сильный мотиватор. Попробуй выплеснуть все на бумагу, – прошептал Тейт.

- А я думала мне это должна она говорить. – улыбаясь, Вайолет кивнула на Патрицию, помогающую одному из пациентов выбрать цвет для картины.

- Считай, что я твоя Патриция, – ответил Тейт, чуть приподнимая уголки губ и смеясь глазами.

***

- Так, что же тут у нас, – минут через тридцать проговорила Патриция, подойдя к Вайолет и поглаживая ту по плечу. – О, это… это сильно… - женщина чуть сжала губы, оценивающе разглядывая результат: вороны всех размеров и форм теперь занимали передний и задний планы формата бумаги, закрашенные черной-черной акварелью, словно и вправду живые, улетающие далеко и надолго. Всё остальное пространство было в сине-фиолетово-алых разводах. Где-то больше воды, где-то больше краски. – Впечатляет. Почему именно акварель?

Вайолет сунула кисточку в банку с серой водой и засучила рукава.

- Ох, понятно… - сконфуженно ответила женщина, хватая банку. – Я поменяю?

Вайолет кивнула головой и повернулась к Тейту, тоже рассматривающему ее рисунок.

- Красиво, – мечтательно произнес блондин, тряхнув головой и откидывая со лба мешающиеся кудри.

- Спасибо, – польщенно ответила та. – А что у тебя?

Вайолет с интересом опустила взгляд на его работу: точный, словно под копирку, рисунок с обложки книги казалось впитывал сейчас в себя все возможные оттенки красного: от светло алого, до темно-темно- бордового, почти что совсем черного. Тени на спине и гриве коня были так старательно и заботливо прорисованы, что Вайолет невольно выдохнула.

- Ты кажется не сторонник придерживаться оригинала?

- Почему?

- На обложке же не все красное… Нью-Йорк и низ - они светлые.

- Оу, – Тейт мило выпятил вперед нижнюю губу, походя в этот момент на маленького золотистого щенка ретривера.

Вайолет засмеялась так громко, что на нее опять шикнула соседка.

***

- И все же, почему красный? У тебя какие-то проблемы? – Вайолет шла за Тейтом в столовую на обед.

- Наверное просто люблю красный цвет. Меня как-то завораживает оттенок крови. Не тот светлый, который видно, если слегка резануть по коже ножом или получить ссадину на коленке. А именно темный насыщенный красный, как если сделать надрез на восходящей глоточной артерии.

Вайолет чуть отстранилась, с ужасом глядя на парня во все глаза.

- Что, тебе страшно? – прошептал тот, склоняясь над ней, весело сверкая глазами и ухмыляясь.

- Дурак. Ничуть, – усмехнулась Вайолет, ускорив шаг до столовой. Его слова по идее должны были бы ее пугать, и быть тревожным звоночком, говорить о том, что тут как бы не все в порядке с внутренним миром и головой. Но глаза. Его глаза в этот момент были наполнены дружелюбием и каким-то тайным желанием. Вайолет очень хотелось верить, что это было желание помочь, а не убить. В них горела искорка юмора, задора. Уставшие, немного прикрытые, но такие красивые, глубокие.

Тучи мышиного цвета постепенно рассеялись, выглянуло солнце, затянутое слоем серой дымки. Вайолет даже поморщилась от столь неожиданно появившихся светлых лучей. Сидя перед своим подносом, она все это время старалась понять, правильный ли поступок был – рассказать почти что незнакомцу о том периоде своей жизни, который она так тщательно старалась закопать поглубже, в самый отдаленный и темный угол сознания. Не знаю, может быть это и по-детски, но внезапно выглянувшее солнце было расценено Вайолет как знак, что это все не было ошибкой, а сидящий напротив Тейт с лучезарной улыбкой и глубокими ямочками на щеках лишь подтверждал ее мысли.