Определенные обязанности в пользу племени существовали и в родоплеменном обществе: общественные работы по строительству градов — укрепленных убежищ, обязанности по охране границ племенной территории, нерегулярные добровольные подношения вождям и племенной знати. Эти повинности были затем узурпированы нарождавшимся раннефеодальным государством, которое сумело придать им качественно иное значение. К концу X в. на сельские общины легла целая система разнообразных повинностей, выполнение которых объективно должно было обеспечить надлежащие условия существования формирующемуся господствующему классу. Хотя главные налоги, накладывавшиеся на лично свободное население («подымное-подворовое» в Польше, «дань мира» в Чехии, «денарий свободных» в Венгерском королевстве), формально измерялись в денежной форме, но на практике деньги часто заменялись натуральными эквивалентами. С учетом же всего комплекса налогов следует констатировать, что первое место занимали фактически поставки продуктов, взимавшиеся первоначально с общины в целом, а затем — с отдельного хозяйства с определенным учетом его возможностей; в их состав входили зерно, овес, рогатый скот, свиньи, птица, а также в целом ряде случаев — мед и меха. К этому добавлялись и обязанности по доставке продуктов на град или двор, а также целый ряд повинностей, связанных с обслуживанием поездок по стране монарха, представителей государственного аппарата. Кроме того, сохраняли полную силу и восходившие еще к древнему времени обязанности по строительству крепостей и охране территории. Установление системы централизованной эксплуатации населения, принципиально сходной во всех трех указанных странах, сопровождалось, судя по данным венгерского законодательства, уже в первых десятилетиях XI в. ухудшением общественного положения свободных — за ущерб, нанесенный выделившимся из числа простых свободных профессиональным воинам — milites, это законодательство устанавливало повышенные санкции.
Усиление эксплуатации вело к разорению свободных. Неудивительно, что в законодательных актах венгерских королей рубежа XI—XII вв. встречаются упоминания о свободных, которые не имеют своей земли и селятся во владениях вельмож. Однако в то время такие свободные составляли лишь небольшую часть деревенского населения.
Другой аспект политики раннефеодального государства заключался в том, что часть населения тем или иным образом была выведена за рамки общин и освобождена от лежавших на них налогов и повинностей, с тем чтобы они осуществляли специальные «службы» для государя. Поселения с таким населением группировались обычно либо вокруг «градов» как военно-административных центров государства, или «дворов» как центров дворцового хозяйства и резиденций монарха. Всю эту «служилую людность» можно разбить на ряд групп: лица, занимавшиеся обслуживанием и приготовлением пищи (повара, пекари, подстолии, прачки и др.), лица, ухаживавшие за скотом (овчары, конюхи и др.), ремесленники разных профессий, наконец, рыболовы и охотники (ловцы, псари, сокольники, бобровники). Деятельность некоторых из этих групп населения опиралась на систему регалий, обеспечивавших для них монополию на охоту за определенными видами животных, разработку полезных ископаемых, постройку мельниц и т.д. Назначением этой «служебной организации» было выделение квалифицированной рабочей силы для обслуживания потребностей формирующегося господствующего класса, основное ядро которого на этом этапе практически совпадало с аппаратом государственной власти. По своему социальному происхождению слой служилого населения не был однородным: в его состав вливались как часть свободного сельского населения, так и часть принадлежавших правителям невольников, посаженных на землю для исполнения указанных выше служб.
Невольники представляли собой социальную группу, появившуюся в составе общества времен военной демократии. В то время к ней в основном принадлежали захваченные во время военных столкновений пленные, но поскольку особой потребности в их труде в обществе не было, то их либо убивали, либо отпускали за выкуп, либо просто освобождали после ряда лет пребывания в плену и включали в состав общины. Число невольников сильно увеличивалось в условиях военной экспансии раннефеодальных государств. Эта социальная группа также пополнялась за счет людей, попадавших в долговое рабство или лишавшихся свободы за тяжелые преступления.
В период раннего средневековья невольники стали одним из главных предметов вывоза из стран Центральной Европы на рынки Средиземноморья. Вместе с тем уже в это время значительная часть их оседала на месте, оказываясь юридической собственностью правителей. Так, польским князьям второй половины XI в. принадлежало по меньшей мере несколько тысяч человек. С помощью этих людей проводилось освоение пустых, не занятых общинами земель, где создавалось собственное хозяйство монарха. Часть невольников находилась на построенных специально для них дворах и обеспечивалась необходимыми средствами для пропитания, другие наделялись участками земли, на которых они могли обустраиваться и жить. Аналогичные владения, заселенные несвободной челядью, но гораздо меньшего размера, имелись у представителей знати. Во владениях монарха занятия невольников были разнообразными, а наиболее значительная их часть занималась обработкой господской пашни. В хозяйствах знати в период раннего средневековья едва ли не главным занятием невольников, помимо непосредственного обслуживания господина, был надзор за его стадами, прежде всего за табунами боевых коней, необходимых для вельможи и его дружинников. Что касается юридического положения невольников, и там и здесь они считались полной собственностью господина, а их эксплуатация не была ограничена какими-либо нормами, В некоторых случаях невольник должен был работать на господина 6 дней в неделю.
Описанная здесь система отношений предстает перед нами в источниках XI в. уже в готовом виде, и у нас практически нет возможностей проследить этапы ее формирования. В этом смысле свидетельство чешского средневекового хрониста Козьмы Пражского, что установление принудительных работ для постройки княжеских «градов» относится к правлению князя Болеслава I (935—972), является совершенно уникальным.
С принятием странами Центральной Европы христианства здесь появились земельные владения епископств, соборов, монастырей. В период раннего средневековья эти владения были почти исключительно образованы за счет пожалований со стороны государственной власти. Поэтому на первых порах владения церкви являлись как бы сколком в миниатюре земель, находившихся под контролем государственной власти. Среди их населения можно выделить три основные группы, по отношению к которым церковные власти располагали разными правами. Во-первых, невольники, от которых можно было требовать любых служб и повинностей. Во-вторых, ремесленники и другие «специалисты» из числа «служилого населения», передававшиеся специально для обеспечения потребностей духовенства. В случае необходимости княжеская власть при пожаловании неоднократно заменяла лежавшие на этих людях службы иными, более нужными для монастыря, однако сам акт пожалования (новый или старый) особого статуса затруднял попытки его изменения со стороны церковных властей. В-третьих, члены сельских общин, которые «приписывались» к определенным церковным учреждениям с обязанностью нести в пользу них те повинности и платить те налоги, которые ранее требовала с них государственная власть. При этом часть указанных налогов и повинностей государство оставляло за собой, сохранялась и подсудность этой части населения органам государственной администрации. Таким образом, если пожалования правителей и привели к зарождению крупного церковного землевладения, то население во владениях церкви жило во многом по порядкам, характерным для раннего феодализма с его системой централизованной эксплуатации.
В жизни феодального общества стран Центральной Европы к концу периода раннего средневековья наметилось скопление торгово-ремесленного населения на «подградьях», что превращало в известной мере уже на этом этапе административные центры раннефеодального государства в центры ремесла и торговли. Среди селившихся там людей немалый удельный вес принадлежал «служилому» населению, совмещавшему, по-видимому, производство нужных для потребностей господствующего класса изделий с производством их на продажу представителям иных слоев населения. Наряду с ними там жили и свободные ремесленники — выходцы из сельских общин, мелкие странствующие торговцы того же происхождения, наконец, служащие магнатов или правителей, продававшие на торге собранные для них продукты или изделия. Все эти люди разного правового статуса и материального положения находились под прямой юрисдикцией княжеской администрации. Особое положение занимали по размеру весьма небольшие и характерные лишь для самых крупных «градов» поселения иноземных купцов, участвовавших в далекой транзитной торговле на путях, ведущих с запада Европы на Восток. В Венгерском королевстве такими центрами были Эстергом, Пожонь (Братислава), Секешфехервар, в Польше — Познань, Краков, Вроцлав, Плоцк, в Чехии — Прага и Оломоуц.
