Философская система Плифона, изложенная в его «Законах», дошедших до нас во фрагментах, основывалась на объективно-идеалистической философии Платона, трактуемой в духе неоплатонизма; такие фундаментальные идеи Платона, как вечное бытие бога и совечность ему материального мира, полностью признавал и византийский философ. Плифон был сторонником абсолютного детерминизма. Человеку он, однако, оставлял свободу воли, поскольку тот обладал душой. Георгий Гемист выступал против Аристотеля, которому покровительствовала господствующая церковь. Он и его ученики проповедовали замену христианской монотеистической религии реформированным язычеством, видоизмененным языческим Пантеоном. В своей утопической философско-религиозной системе Плифон стремился не только создать новую, проникнутую языческим пантеизмом религию, но и возродить в Византии идеальное государство Платона. В мировоззрении Плифона ярко проявилась известная двойственность, присущая всей византийской культуре того времени. С одной стороны, он грек-патриот, горячий поклонник возрождения эллинских традиций, мечтающий спасти родину от наступающих на нее бед с помощью своей утопии. С другой стороны, это гуманист, тяготеющий к западной культуре, учитель многих итальянских гуманистов. Плифон пользовался огромной славой у своих современников.
В XV в. среди византийских гуманистов возвышается яркая фигура философа, богослова, знатока древности, библиофила и вместе с тем видного церковного деятеля Виссариона Никейского (1403—1472). Он родился в Трапезунде, в семье среднего достатка. Еще в юности Виссарион самостоятельно стал постигать философию великих мыслителей — Сократа, Платона, Аристотеля. Около 1415 г. для продолжения образования он покидает родной город. В Константинополе он окончил школу риторов и грамматиков, где его товарищем был будущий знаменитый итальянский гуманист Франческо Филельфо. Через Филельфо он вошел в кружок известного западника Мануила Хрисолора и установил связи с гуманистами Константином Ласкарисом, Иоанном Аргиропулом и итальянцем Джованни Ауриспой. Однако вскоре Виссарион покидает столицу, чтобы отправиться в Мистру и услышать «нового Платона» — Гемиста Плифона. Став учеником Плифона, он изучал под его руководством различные науки, но прежде всего философию Платона и всю последующую жизнь оставался горячим ее приверженцем. Став епископом Никеи, Виссарион был привлечен правительством к участию в заключении Флорентийской унии, где играл одну из первых ролей, возглавив латинофильскую партию. После провала унии в Византии Виссарион принужден был в мае 1440 г. покинуть родину и навсегда переселиться в Италию, где перешел в католичество. Он тяжко переживал разрыв с родиной, оставаясь в душе греком и ценителем греческой культуры. Переехав в Италию, Виссарион вскоре попал в среду видных гуманистов, был дружен с Амброджо Траверсари, Гуарино, Флавио Бьондо, Ауриспой. В то же время он стал кардиналом и влиятельным лицом в папской курии. Позднее он отходит от дел и предается научным занятиям.
По своим философским взглядам Виссарион был, как отмечалось, последователем философии Платона. Однако, поскольку учение Аристотеля поддерживалось католической церковью, он старался не показаться врагом Аристотеля, а также примирить философию Платона с христианством. В Италии вокруг Виссариона постепенно создался кружок ученых, писателей, риторов и любителей древности, поклонников греческой культуры. Этот кружок получил название «Академия Виссариона» и приобрел в Италии большую славу. Богатый меценат, знаток и любитель древних рукописей, Виссарион собирал и переписывал ценнейшие манускрипты. Его коллекция стала поистине бесценной. В «Академии Виссариона» встречались друг с другом, вели научные беседы, знакомились с редкими книгами Лоренцо Валла, Поджо Браччолини, Флавио Бьондо, Франческо Филельфо, Иоанн Гатти, Валерий Витербский и многие другие выдающиеся люди того времени. Там нашли приют бежавшие после разгрома Константинополя турками греческие ученые Михаил Апостолий, Андроник Каллист, Феодор Газа, Константип Ласкарис и другие. Собранную им уникальную библиотеку Виссарион в 1468 г. передал в дар Венецианской республике. Этим собранием было положено начало библиотеки Св. Марка.
Последнее столетие существования Византийской империи и ее гибель под ударами турок описаны в трудах четырех византийских историков, представителей различных социально-политических и религиозных направлений: Георгия Сфрандзи, Михаила Дуки, Лаоника Халкокондила и Михаила Гермодора Критовула. Все они, хотя и с разных позиций, осветили причины упадка Византии и победы турок, рассказали о последних годах существования некогда великой Империи. Очевидцем и участником трагических событий, связанных с падением Константинополя, был Георгий Сфрандзи (1401—ок. 1478), приближенный трех императоров из дома Палеологов, близкий друг последнего василевса ромеев Константина XI. В дни осады и взятия Константинополя турками Сфрандзи неотлучно находился при императоре, видел его гибель, все ужасы погрома Константинополя. Спасаясь от турок, Сфрандзи нашел убежище в монастыре, на Корфу, где незадолго до смерти он закончил свой исторический труд. В гибели Византии автор считает повинными не только турок, но и латинян, осуждая их с ортодоксально-православной позиции.
Михаил Дука (ок. 1400—ок. 1462) был, как и Сфрандзи, выходцем из одного из самых знатных родов константинопольской феодальной аристократии. Историк долго жил в Новой Фокее, а затем на о-ве Лесбос. Он связал свою судьбу с властителями этого острова генуэзцами Гаттелузи и по их поручению выполнял ряд важных дипломатических миссий. Дука не был очевидцем падения Константинополя, но оставил поистине потрясающий рассказ о гибели великого города, написанный со слов современников. Плач о гибели «Нового Рима», которым завершается труд Дуки, проникнут глубоком горем и состраданием к несчастьям греческого народа. Гибель Византии, по его убеждению, произошла по неумолимому решению судьбы. Но одной из причин, ускорившей падение Константинополя, были, по мнению Дуки, умеренного латинофила, раздоры между гражданами империи, ненависть их к латинянам, предпочтение многими из них турок. Глубоко патриотический, проникнутый трагизмом труд Дуки написан ярким, живым языком, изобилует народными оборотами речи.
Афинянин Лаоник Халкокондил (ок. 1423—ок. 1500) оставил потомкам огромный исторический труд. Историк происходил из знатной афинской семьи и получил классическое образование в лучших эллинских традициях. Глубокую любовь к греческой культуре и преклонение перед прошлым древней Эллады он сохранил на всю жизнь. Большую часть своей жизни историк провел в Афинах. Главной задачей «Истории» Лаоника Халкокондила является описание становления державы османов. В ней отчетливо прослеживаются черты нового гуманистического мировоззрения. Писатель создал яркие портреты выдающихся действующих лиц мировой драмы, в том числе знаменитого Тамерлана. В труде Халкокондила, как и в сочинениях Георгия Сфрандзи и Критовула, возрождается фаталистическая теория последовательной и неизбежной смены мировых держав — ассирийской, индийской, персидской, эллинской, римской и, наконец, оттоманской. Но для Лаоника Халкокондила эта идея окрашена в оптимистические тона. Ему чужд пессимистический взгляд на ход мировых событий. Историк твердо верит, что настанет время, когда эллины объединятся вокруг властителя-грека и будут управляться по своим отеческим законам.
Среди исторических сочинений поздней Византии особняком стоит труд Критовула «История Мехмеда II». Византийский историк XV в. Критовул был не только писателем, но и видным политическим деятелем, тесно связанным с туркофильским течением в Византии. Это ренегат, прославляющий завоевателя своей родины султана Мехмеда II и пошедший на службу к победителю. За свою измену он получил от турок пост наместника о-ва Имброс. В «Истории Мехмеда II», которая охватывает период с 1451 по 1462 г., Критовул ставит целью воспеть подвиги своего героя — Мехмеда II, скрыть его злодеяния, изобразить султана не только великим завоевателем, но и мудрым правителем, любителем философии, покровителем наук и искусств. В отличие от Лаоника Халкокондила он провозглашает незыблемость турецкого владычества и оправдывает необходимость сотрудничества с турками, а тем самым и свое ренегатство.
