Цементирующим началом культуры является мировоззрение. В средневековой Европе оно было христианским. Христианство становится доминантой интеллектуальной, «высокой» культуры средних веков. Еще у их истоков выкристаллизовывается определенный тип организации духовной жизни европейского общества, и главная роль в нем начинает принадлежать христианской религии и церкви. Христианский идеологический комплекс становится основным системообразующим элементом культуры феодальной эпохи, к которому «подтягиваются», через который преломляются все культурные явления, взаимодействуя или пытаясь противостоять ему. Это характерно для всех регионов Европы.
В средневековом христианстве как бы совмещаются два пласта: один, рассчитанный на интеллектуальную элиту, для которой были понятны его теологические тонкости и доктринальные споры, и другой — для широких масс народа, «простецов».
Религия для средневекового человека была своеобразным энциклопедическим компендиумом, с помощью которого можно было составить определенное знание о мире (его начале и конце, структуре и развитии), человеке (его месте в мире, предназначении, системе ценностей). В моральной сфере она создавала ориентиры человеческих отношений, была регулятором поведения и жизни людей. Религия претендовала и на то, чтобы дать исчерпывающие ответы на вопросы о будущем человека и человечества, развивая эсхатологию, учение о бессмертии души, загробном существовании и т.п. В весьма нестабильную в психологическом отношении эпоху она была и своеобразным эмоциональным регулятором, давая выход социальным и личным чувствам, создавая иллюзию человеческой общности. Орудием религиозного воздействия на массы являлась церковь.
Христианство служило важным фактором складывания относительного единства культуры западноевропейского средневековья, ее важной типологической особенностью. Основой религии является ее догматически-концептуальное обоснование. Но церковь и догма не могли полностью поглотить все разнообразные культурные явления эпохи. Даже самые, казалось бы, «церковные» проявления культуры (литургия, теология) могли существовать и развиваться за счет постоянной ассимиляции нецерковных элементов, мирской культуры — как народной, так и «высокой». Человек средневековья жил в атмосфере христианской религиозности. Однако сама средневековая религиозность была очень сложным, развивавшимся феноменом, включившим не только церковные и сугубо христианские элементы, но и явления, прежде не вписывавшиеся в христианскую картину мира и представления о человеке.
Широко распространено мнение, что человек средневековья был подавлен догмой, все его духовные устремления были сосредоточены на раздумьях о грехе, Страшном суде, посмертных наказаниях, что делало его жизнь и внутренний мир невыносимо мрачными, а аскетизм и борьба с мирским злом поглощали все творческие силы общества. Однако это опровергается всем развитием средневековой культуры, устремленной не только к божественному абсолюту или задавленной непосильным бременем греховности, но яркой, непосредственной, порой по-детски наивной и насмешливой. Ее мощная жизненная сила бурлила в насыщенной карнавальности народных празднеств, в не ведавшей стыда откровенности песен вагантов, в лицедействах скоморохов, в таком земном упоении конкретикой вещи, ее телесностью, которым отличалось средневековое искусство. О любви к жизни свидетельствует и красота, яркость одежд, стремление украсить и сделать уютными жилища, постоянная забота о быте и никогда не исчезавшее стремление к красоте. Идеалами средневековья были не только умерщвлявший свою плоть аскет, но и прекрасный рыцарь, витязь, светлый лицом и великолепно развитый физически, не только бесплотная, духовная красота девы Марии, но и сулящая земные радости телесная прелесть женщин. Великолепные ритуалы, которые являлись неотъемлемой частью византийского императорского двора, а затем быта европейских государей, крупных феодалов, призваны были не только символизировать сакральное значение власти, они были еще и просто праздниками, демонстрировавшими красоту вещей и красоту людей, будившими в них вполне земные чувства.
Наконец, зрелое средневековье — это время, когда люди впервые начали понимать, пусть еще смутно, ценность индивидуальной жизни, обратили взор в поисках красоты не только в небо, но и внутрь собственного духовного мира, открыв в нем неизведанные ранее глубины, которые обнаружили нерасторжимую связь человека и окружающего его мира, связь жизни каждого и всех, когда произошло «открытие индивидуальности».
Средневековые соборы были устремлены к небу, но их основания прочно покоились на земле. Так и культура средневековья, консолидируясь в стремлении к обретению абсолюта, шла к этой цели множеством путей, которые нередко уводили от божественного в сторону реального мира. Ее основанием была и стихия земной жизни.
Для зрелого средневековья можно говорить об определенном типологическом единстве культурного развития Европы при сравнении его с общемировым процессом. Однако внутри средневековой культуры континента можно выделить несколько основных ареалов со своими существенными особенностями: западноевропейский (в широком его понимании, включая север, германские земли, юго-запад Европы), центральноевропейский, византийский, восточнославянской с ведущей ролью Руси и др. Нарастанию различий в культурах этих ареалов в немалой степени способствовал и раскол христианства на восточное и западное. Общими для духовной культуры средневековья были, однако, такие черты, как устремленность к абсолюту, тяготение к универсализму, символизм и аллегоризм, порождаемые религиозной структурой сознания, своеобразное сочетание обобщенности и конкретизации, давление традиционности, отсутствие чувства индивидуального авторства, тяготение к авторитету и устойчивости формы. Вместе с тем средневековая культура не была косной и застывшей, она постепенно набирала динамизм в центрах культурных ареалов. Зарождались новые формы культурной жизни, жанры литературы, философские течения, художественные стили; вместе с тем ее особенностью было то, что, возникая, новые явления не пресекали существование того, что им предшествовало. Так, например, рыцарский роман в Западной Европе не зачеркнул эпос, а городская литература не вытеснила житийную, на Руси же византийская архитектурная традиция много веков сосуществовала с местным деревянным зодчеством. Старое и новое, взаимодействуя, обогащалось, изменялось, что, в свою очередь, приводило к дальнейшей дифференциации культуры, росту культурного разнообразия.
В зрелом средневековье эти две противоположные тенденции — универсализации и дифференциации, сложно переплетаясь, постоянно стимулировали развитие культуры, не только количественное накопление ее проявлений, но и их качественные изменения, в итоге приводившие к тем существенным сдвигам, к которым Европа приходила на различных этапах средневековой истории, а в конечном счете — к рождению новой ренессансной культуры и национальных европейских культур.
В средневековой Европе культурное развитие различных регионов протекало асинхронно, обладало значительными индивидуальными особенностями. Так, например, X—XI века дали блестящий расцвет культуры Древней Руси, а XII—XIII века — континентальной Западной Европы с ведущей ролью Франции. Со второй половины XIV в. культурное лидерство на два с половиной века захватывает Италия, где мощно набирает силу Возрождение, подарившее миру великолепные достижения человеческого гения.
Для развития культурного процесса средневековья определяющее значение имела также сословно-корпоративная структура общества. Эстетические идеалы, художественно-образные стереотипы при общности их фундаментальной основы по-разному развивались в пределах какой-либо корпорации, сословного объединения, и переход их в область других сословных ассоциаций был связан с общим переосмыслением и художественной переработкой. Совершенство творчества виделось не в его самобытности, но в наиболее точном и ярком воспроизведении идейно-эстетических принципов корпорации. Отсюда вытекала нередкая для средневековья анонимность произведений и в то же время авторитарность культурной традиции, заставлявшая стремиться не к поискам оригинальных форм и средств индивидуализации, но к наибольшей типизации, максимальному приближению к принятому в данной социальной среде архетипу. Произведение средневекового автора предназначалось прежде всего не для индивидуального восприятия, а для корпоративно-публичного, для выражения идеалов и образа жизни той социальной среды, к которой он принадлежал.
