Лейтенант слушал меня, скрипя зубами. Когда я закончил, он схватил меня за лацкан пиджака.

– Если ты не уберешься из города в течение часа, то сядешь за решетку! Понял, фраер! Вон отсюда!

– Не брызгай слюной, пес вонючий!

Я взял его за руку, которой он зацепил мой пиджак, и нежно сжал ее. Глаза лейтенанта стали вываливаться из орбит, а жилы на красной роже готовы были лопнуть в любую секунду.

– Запомни, гнида, если ты будешь мне мешать, то я сотру тебя в порошок!

В запястье лейтенанта что-то хрустнуло, и он взвыл, как подстреленный слон. Сержант вскочил на ноги и схватился за кобуру, но я опередил его, и мой «кольт» коснулся его лба.

– Не дергайся, сосунок!

Парень замер на месте и покрылся потом, словно его окатили из бочки водой. Конечно, я сделал ошибку, нервы не выдержали. Такие промахи непростительны. Угрожать оружием представителю закона во время исполнения служебного долга – значит сесть за решетку года на три. В лучшем случае меня могут лишить лицензии.

Но отступать некуда, начатое придется довести до конца. Я выдернул револьвер из кобуры толстяка и толкнул его на диван. Тот держался за руку и выл, как голодный койот среди ночи.

– Повернись к стене, руки за голову, – приказал я сержанту. Беднягу трясло. Он точно выполнил приказ, но локти над его головой ходили ходуном. Я вынул оружие из его кобуры и снял с пояса наручники. Затем, пропустив цепочку наручников через железную спинку кровати, окольцевал обоих копов. Если захотят уйти, то только с мебелью.

– Ну, Элжер, тебе не уйти от меня – сопел лейтенант.

Еще одна глупость. Я успел назвать себя.

– Ты мне за все ответишь, – продолжал шипеть толстяк с пеной у рта.

Я достал платок, стер свои отпечатки с оружия полицейских и оставил револьверы на столе так, чтобы они не могли до них дотянуться. Выйдя из номера, я запер его на ключ, который торчал в замке, и выбросил его в урну.

Парень у лифта встал, когда я проходил мимо.

– В номер никого не допускать. Лейтенант занят сложным экспериментом.

– Да, сэр.

Обстановка в вестибюле не изменилась. Я подошел к портье. Закончив болтать с горничной, он теперь вправлял мозги посыльному.

– В котором часу раздались выстрелы?

Портье вздрогнул от неожиданности и уставился на меня с открытым ртом.

– Язык цел, говорить можешь! Я жду!

– Я ничего не слышал.

– Уверен?

– Мне позвонили из соседнего номера и сказали, что за стеной стреляют. Я вызвал полицию, патрульная находилась недалеко, и они появились через две минуты. Извините, но я вас не знаю…

– Я из окружной прокуратуры. Говоришь, патрульная находилась рядом? Запомни, пройдоха, лейтенанты в патруле не дежурят.

Посыльный, стоящий рядом, решил вмешаться.

– Эй, Дикси. Скажи про конверт.

– Какой еще конверт? – скривил физиономию портье.

– Тот парень, который жил в триста двадцать четвертом, оставил тебе пухлый конверт, чтобы ты переправил его в Санта-Барбару.

– Я так и сделал.

– Не ври, Дикси, ты никогда не отправляешь почту, а оставляешь эти заботы на сменщика.

Я схватил портье за ворот.

– Слушай, яйцеголовый, я не люблю, когда со мной шутят. Хочешь загреметь в каталажку?

– Хорошо, хорошо! Я просто забыл про него. Этот парень не наклеил марки, и я подумал…

– Конверт, быстро!

– Да-да, конечно.

Он скрылся за перегородкой, присев на корточки, долго ворошил бумаги и извлек пухлый конверт нестандартного размера. На нем стояло мое имя и адрес. Я выхватил пакет из его рук.

– Но он мне забыл заплатить за услуги.

В этот момент с улицы в холл вошли два типа в черных шляпах. Они очень походили на тех, о которых Рик говорил по телефону. Осмотревшись, они направились в нашу сторону.

– Вам наверх, ребята, – крикнул я с деловым видом. – Третий этаж, комната 324.

Они замедлили шаг, переглянулись и повернули в сторону лестницы. Я успел разглядеть их лица, и у меня появилась уверенность, что эти мальчики работают не в полиции. Боюсь, что глазомер Рика обманул его.

– Ну а ты, приятель, – обратился я к посыльному, – покажи мне местные лазейки. Наверняка яйцеголовый не видел здесь посторонних.

– Идемте, сэр. Здесь есть служебный вход, он открыт круглосуточно.

Парень шел впереди, я следом. Боевой мальчишка, лет пятнадцати, понимал все с полуслова.

Мы прошли через дверь без надписи и попали в коридор. Слева находилась лестница с пыльными ступенями.

– Кто пользуется этой лестницей?

– Шлюхи по вызову. Через центральный вход их не пускают, они проходят через двор, через служебный вход и здесь поднимаются наверх в тот номер, откуда получили вызов. Прислуга пользуется лифтом.

– Погоди минутку.

Я подошел к лестнице и осмотрел ступени. На запыленном камне отчетливо проглядывали следы.

– Вряд ли проститутки ходят в армейских ботинках такого размера. Сегодня здесь побывало человека четыре. Трое солдат и один гражданский щеголь. Видишь следы от обуви с узким каблуком и острым мысом? Мексиканские мокасины. А рифленые подошвы в елочку принадлежат форменным ботинкам морской пехоты. У меня сохранились такие же.

– Может, вы и правы, но я не видел здесь ни одного солдата. В городе нет воинских частей.

– Это бывшие солдаты, сынок. Такая обувь очень удобна для определенной работы, и это не значит, что сверху обязательно должен быть мундир. Ладно, мне пора, где выход?

Парень провел меня до конца коридора, и мы оказались у открытой настежь двери, за которой проглядывался плохо освещенный двор.

– Кто еще пользуется этим входом?

– Сюда подъезжают грузовики с продуктами для ресторана, машина с бельем из прачечной, привозят уголь…

– Я понял. Видишь следы от протекторов у самой двери? Расстояние между колесами небольшое. Это не грузовик. К тому же грузовики подъезжают к дверям задом, а эта машина стояла боком. Ты головастый парень и должен сообразить, что в этой коробке совершили убийство. Одного убили здесь, а другого покойничка привезли и подбросили. Вот здесь, у входа, бурые пятна, а на черной лестнице их нет. Труп был во что-то завернут, но когда его вытаскивали из машины, кровь капнула у порога. Так вот, приятель, эти следы имеют большое значение. Костоломы из полиции могут все испортить. Скажи тому, кто здесь убирает, чтобы ничего не трогал.

– Все равно затопчут. По утрам приезжает машина с продуктами, а следом фургон за мусором.

– Вряд ли они затопчут следы от колес. Тут был «Бьюик», а не фургон, и эти отпечатки очень важны;

– Я понял, сэр. Здорово вы все определили! И с Диком говорили как надо. Скользкий тип.

– Не один он. Скользких тут большинство. Будь здоров, приятель.

Я проскользнул во двор и сквозь подворотню выскочил на улицу. Через пять минут я сидел за рулем своей машины. Без особого труда я нашел бар «Кика». Эта скромная забегаловка находилась в четырех кварталах от отеля. Машина Эмми стояла у входа. Я все еще не верил в случившееся, и мне казалось, что сейчас я должен встретить Рика, который бросится мне навстречу и начнет рассказывать о своих похождениях.

К сожалению, этого не случилось и не могло уже случиться.

Безлюдный зал выглядел просторным. Несколько парочек попивали пиво за столиками. В углу находились две двери с указателями «Для дам» и «Для джентльменов». Тут же стояла телефонная будка.

Для начала я прошел в туалет. Как я и думал, окно в нем было, и оно осталось открытым. Я вернулся в зал и подошел к стойке. Бармен, молодой парень с хорошим лицом, которое портило небольшое косоглазие, весело улыбнулся мне.

– Что будем пить?

– Двойной джин.

Первую рюмку я выпил залпом, а вторую попросил поставить на свободный столик у окна.

Устроившись в укромном местечке, я мог не сомневаться, что меня здесь не побеспокоят.

Бармен принес мне джин и бутылку с тоником, которую я не заказывал.

– Ты помнишь парня, который звонил от тебя в пять часов? Белобрысый, сутулый. За ним следили двое в черных шляпах.