Милкович сразу же будто бы оживает и быстро разворачивает листок.

«Прости. Я люблю тебя.»

Он в ступоре где-то с минуту. Просто пялится на эту записку, чувствуя, как сердце стучит где-то в горле.

— Откуда это у тебя? — сунув бумажку Йену под нос, с нескрываемой злобой спросил он.

— Он отдал мне это, когда уезжал, я лишь проходил мимо.

— Херня это все! — встав с места, вспылил Микки.

— Микки, он, блять, уехал, почему ты просто не можешь отпустить это? — также вставая на ноги, спросил он, хмурясь.

— Отпустить? — чуть усмехнулся парень, приподняв брови. — Нет, я так не думаю, — он покачал головой. — Чарли не мог просто исчезнуть. Только не так.

— Господи, блять, боже. Ну, а что тогда могло случится?! — Микки презрительно посмотрел на него, сморщившись.

— Это ты заставил его уехать, Йен! — скрестив руки, выдал он, будто это что-то очевидное.

— Я не делал этого! — опешив на секунду, прикрикнул на него Галлагер.

— Да, как обычно, — кинул он напоследок, прежде чем уйти с этого поля, а Йен, матерясь себе под нос, еще долгое время сидел там, пока также не ушел к себе.

***

Милкович не брал трубку, сколько Йен ни звонил ему. Это смешно, он ведет себя как сучка в последнее время.

«Да и похер», — подумал парень, откидываясь на кровать. Был уже первый час ночи, и его срубало. Только вот заснуть так и не удавалось. Поэтому он мучился так несколько часов, изредка залезая в свой телефон, проверяя его на сообщения или пропущенные звонки — ничего.

Так он и пролежал до пяти утра, когда сдался и пошел вниз, захватив с собой сигареты и еще тот ежедневник, который принадлежал Джонсу.

Закурив и облокотившись о ступеньки на крыльце своего дома, он начал листать. В начале не было ничего интересного. Кажется, этот дневник велся еще до его переезда сюда.

Этот дневник был даже на дневник то непохож — слишком много рисунков, мало текста, да еще и числа не расставлены.

Йен перестал листать, когда увидел рисунок парня, так напоминавшего Микки. Он перелистнул назад. Затем еще и еще, пока не добрался до начала. Почти каждое слово сопровождалось очередной зарисовкой. Вот Микки, сидящий на тротуаре, а потом они уже едут куда-то вдвоем и рисунки, рисунки, рисунки.

Но слова.

«Здравствуйте, мистер Харрисон. Сегодня со мной произошло кое-что удивительное. Я встретил кое-кого. Странно встретить такого как он в этом городе, где все такие противные и грубые.»

«Я шел к себе домой, и тогда я увидел его.»

«Мы разговаривали впервые, но это неважно, потому что нам было здорово.»

«И когда мы пошли домой, мы уже делились всеми секретами. Мы сидели так близко. Я хотел подвинуть свою руку. Я так сильно хотел этого. И он подвинул свою.»

«Надо было сказать Микки, как легко мне было полюбить кого-то.»

«Мы все одиноки, и всем нам нужно, чтобы кто-то обратил на нас внимание. И сказал нам, как мы милы и красивы. И сказал, что хочет…»

— Блять, — чертыхается он себе под нос, когда откидывает дневник. Он скуривает еще сигарету, прежде чем зайти в дом.

Так, самая главная проблема решена, а с остальным он разберется. Так что нахер это.

Комментарий к Глава 18. Дневник.

#Дохуя_маленькие_главы_это_(не)круто

Простите за такое долгое ожидание. Как я уже говорила некоторым, были проблемы с компьютером (по этой же причине я замораживала все фф) Но сейчас все очень даже хорошо)

Спасибо за поддержку, мои хорошие, люблю вас очень сильно С:

p.s. не представляете, как я рада своровать эти слова из скинса, боже)0))

<3

========== Глава 19. Отчаянный поступок. ==========

Йен пришел к Микки сегодня утром, и сейчас они сидели в его комнате, делая вид, что вчера ничего такого не произошло.

Только вот сейчас находится здесь было…сложно. Ну, а почему должно быть по-другому, если твой парень (?) даже не смотрит на тебя? Ему было бы даже этого достаточно, что уж там говорить о их болтовне, поцелуях и тем более сексе. Но Йен все-таки решил попробовать.

Так что сейчас, пока Мик лежит на кровати, копаясь в телефоне, и делает вид, что все как обычно, Йен начинает приставать к нему, вырывая мобильник из рук и при этом налегая на него всем телом.

— Я не хочу, — скидывая с себя парня, просто отмазался Микки, снова хватая телефон. — Тем более, знаешь, о чем я вспомнил? — не глядя на парня, вдруг спрашивает он через некоторое время. — Ты еще не сделал того, о чем я просил тебя.

— Ты шутишь? Я рассказал обо всем Фионе.

— Я думаю, этого мало, — он внимательно посмотрел на рыжего, прежде чем отложить телефон. — Ты приехал тогда за мной в больницу вместе со всеми остальными, и начал вести себя так, будто ничего не было. Того разговора не было. Ты прикидываешься, что все нормально, что мы все обсудили! Ну, а я типо согласился: «Да, приходи ко мне, когда тебе вздумается. Веди себя, как чертова нянька. Делай все, что тебе, блять, хочется!» Но мы ведь об этом не говорили! Нет? — Галлагер опускает глаза, когда Мик выжидающе смотрит на него. — Слушай, мне надоело быть любовником латентного педика, у меня и без этого достаточно забот, — Милкович встал с кровати, направляясь к двери, — так что…решай сам, — бросил он, когда вышел в гостиную

Йен от злости даже ничего ответить не смог. Он даже не попрощался с ним, когда уходил, а лишь громко хлопнул дверью.

***

А вот Микки долго злится на него не мог. Да, ему паршиво, потому что его друг уехал, как и все те, кого он любил. Конечно, он, блять, был зол. Но сейчас ему нужен кто-то рядом.

Но Галлагер игнорирует его так, как только может.

Микки это надоело.

— Прости, — тихо произносит он, стоя рядом с рыжим, который роется в ящике. - Я не должен был говорить тебе этого, тем более…

— Еще раз так подойдешь ко мне — въебу, — громко хлопнув дверцей, прошипел он Милковичу в лицо, перебивая, и пошел к кабинету английского языка.

— И это все? Снова будешь притворяться этим мудаком, что заебывал меня каждый чертов день?! Твою мать, да ты можешь остановится и просто поговорить со мной?! — он развернул парня к себе за плечо, но Йен сразу же оттолкнул его от себя.

— Так, послушай-ка меня. Можешь забыть обо всем, мне просто было скучно, понятно? Ты для меня никто, слышишь? Так что лучше даже не смотри в мою сторону, — почти что прорычал рыжик, нависая над парнем, заставляя того съежиться.

И заметив это, Йен подумал, что хватит, и только он развернулся, как в спину ему доносится тихое: — Ты меня любишь, — он резко останавливается, чувствуя, как пульс участился в несколько раз. — И ты гей, — он не хотя поворачивается. — Признай это уже. Хотя бы раз, — Микки сам подходит к нему. — Или что? Презираешь гомосеков и от этого чувствуешь себя мужиком? Можешь ударить, если хочешь, — усмехается Мик, указывая на свое лицо. — Давай, сделай это, если тебе полегчает. Только если сделаешь это, то не смей больше никогда приближаться ко мне.

— Ты когда в такую истеричку превратился? — сразу же успокаивается Галлагер, избегая зрительного контакта.

— Когда понял, какое же ты ссыкло, — парень тут же смотрит в ответ, сжимая челюсть.

— Повтори, и я тебе реально такой пизды выпишу, — приподняв брови, предупреждает Йен, хотя точно знает, что ничего не сделает.

— Давай, здоровяк, — он оказывается слишком близко, когда говорит это. — Думаешь, ты крутой, а? Не-а. Ты трус.

— Пошел ты нахуй, — он отталкивает его от себя, на что Микки снова усмехается.

— Отлично, тебе того же, удачи с этим, — бросает Мик, не смотря на Йена, когда проходит мимо. А Йен, блять, даже сдвинуться не может, пока не осознает, что это реально может быть конец.

Он несколько раз моргает, чувствуя, как сердце стучит где-то в глотке из-за страха того, что ему нужно сделать.

Он видит, что Микки уже открывает дверь, чтобы уйти. Блять, он чувствует, что может потерять все это сейчас. Он не был готов к этому. Не сегодня. Не сейчас, блять.