кровати и стеной стержень от шариковой ручки и начал работу над эскизом.
Микки особо не сопротивлялся, погрузившись в свои мысли, по сути не проявляя должного интереса к тому, что будет изображено на его коже. Возвращаясь к происходящему лишь в тот момент, когда в камеру зашел сосед Ронни.
Сосед привык к потоку людей у себя в камере и за счет того, что ему самому была выгода, спокойно с этим мирился, даже не обращая внимание на работу внизу.
Милкович было дернулся, но татуировщик придержал его за плечо, продолжая работу по нанесению рисунка.
- Ты чего дергаешься, еще же не бьем? - удивленно отвлекся Ронни.
- Ну вот как-то так, - через некоторое время выдал парень, отодвигаясь и осматривая в складках змеи выцарапанное имя. - Теперь можешь дергаться, будет больно.
Микки только хмыкнул, скептически изгибая бровь.
- Больно уже было, - протянул он, видимо намекая на ни раз расцарапанную кожу или же на что-то свое. - Так что давай работай, хуйдожник-мультипликатор, хватит трепаться.
- Был у меня один чувак, скулил как подыхающий гиббон, хотя поначалу рассказывал, что болевой порог у него выше, чем у всех нас вместе взятых, - улыбнулся, вспоминая, Ронни, после чего еще раз взглянул в голубые глаза. Он задумался, что же скрывается за этим тату, раз вызывает такой эмоциональный дисбаланс у этого вроде стойкого парня.
Они обменялись еще несколькими фразами, и дело дошло до первого удара иголкой. Микки скривился, но, молча облокотившись на руки, рассматривал стену. Он мог даже ничего не говорить вслух, мимика этого человека передавала пробегающие в его голове мысли. То он хмурился, то зло поджимал губы, то и вовсе отстранено наблюдал за склонившимся к нему парню, находя некий символизм в том, что въевшееся имя перекрывает отдаленно похожий на Галлагера паренек.
Идея со змеей, спонтанно возникшая откуда-то из глубин подсознания, казалась все более подходящей под его ситуацию с каждой порцией загнанной под кожу краски. Отравляющий, токсичный, разъедающий яд - вот все, что осталось от этого человека в его жизни. Глупые отговорки после проплаченной Светланой встречи сбили окончательно все фильтры в голове. Схемы, сдерживающие гнев, расплавились при виде виновато-равнодушных глаз через стекло.
Так, думая о своем, Милкович отстранённо наблюдал за работой татуировщика, периодически кривя лицо при особо острых откликах нервных волокон под кожей.
- О, моя любимая пошла, под нее хорошо спать, - раздался голос соседа Ронни с верхней койки. - Хочешь прикол? Ты его хоть пнуть можешь, он сейчас даже не заметит!
Микки, вынырнув из мыслей, хмыкнул, прислушиваясь к тому, что же напевает себе тихо под нос парень довольно-таки мелодичным голосом.
I’m not strong enough to stay away
Can’t run from you
I just run back to you
Like a moth, I’m drawn into your flame
You say my name, but it’s not the same
You look in my eyes, I’m stripped of my pride
And my soul surrenders
And you bring my heart to its knees
And it’s killin’ me when you’re away
I don’t wanna leave and I don’t wanna stay
I’m so confused, so hard to choose
Between the pleasure and the pain*
- Смени, блять, пластинку, Селин Дион тюремного покроя! - брюнет неожиданно оттолкнул Ронни и подскакивая с койки, сделал несколько шагов вдоль стены камеры. Татуировщик уставился на него, совершенно не понимая, что произошло и с чего вдруг такая реакция.
- Ты псих или как? - наклоняя голову, спросил он.
- Не зашла Апокалиптика, видимо, давай, мочи его Бибером, - заржал сосед с верхней койки.
- Что ты несешь? - зло глянул на лежавшего парня Милкович, сам удивляясь, с чего так психанул.
- Группа Апокалиптика называется, безграмотный ты наш, - протянул парень, отворачиваясь. Микки хмыкнул, в очередной раз приходя к выводу, что может пора бы и себе голову проверить или таблеток каких пропить. Сильно бурная реакция на глупые совпадения.
- Апокалипсис, судя по всему, уже был. Восстанавливаемся после, - протянул Ронни, указывая рукой снова на койку. - Продолжать будем или ты у нас мебелью поработаешь?
Тяжело выдохнув, Милкович сел обратно на койку и подставил саднящую кожу. Сосед захрапев, больше не подавал голос, вместо этого Ронни, поначалу помалкивая, со временем продвижения работы по телу змеи, начал выдавать какие-то шутки, чем окончательно расслабил Микки.
- Мик, ну хватит, серьезно! - сам смеясь, возмутился татуировщик. - Да не трясись ты, придурок!
- Так не смеши меня! - пытаясь успокоиться, выдал брюнет, но взглянув в глаза Ронни, он снова засмеялся, спровоцировав новый припадок смеха в ответ у парня.
Когда работа была окончательно завершена, и от корявого имени не осталось и следа, Микки предложил отметить это дело, со своим уже другом посредством хорошего косяка. Развезло их сразу же и не по-детски, что в лишний раз подтверждало, что хоть Джей и редкостное мудло, но трава у него хорошая.
Возвращаясь в камеру буквально за пару минут до отбоя, все еще находясь под дурманящим воздействием выкуренного, стараясь не обращать внимание на повысившуюся температуру и довольно-таки болезненные ощущения в грудной клетке, он почувствовал, что его наконец-то отпустило.
Отпустило то тянущее, убивающее ожидание не понятно чего, отпустило затертое из-за частоты повторения шепотом, в голос, стоном во время быстрого перепиха с очередным мимо проходящим парнем, уже ненавистное имя, почти пропали мурашки, бегущие по коже при сообщении, что к тебе пришел посетитель и ожидание увидеть рыжего.
Услышав сигнал, что сейчас закроют камеры, Милкович быстрым шагом подошел к камере Алека и, отметив, что он развалился на верхней койке, в приказном тоне выдал.
- Подъем! Стягивай штаны, кексик.
До этого мирно лежащий парень быстро отреагировал, расстегивая робу и соскакивая с верхней полки. От Микки не укрылось, каким взглядом он наградил кровавое пятно, выступившее на майке над воспаленной кожей новой татуировки. Алек один раз только заикнулся с вопросом, что значит это имя и был остужен шутливым обращением и раздраженным взглядом.
Его личный “кексик” был десертом с изрядной долей сахарозаменителя в жизни Милковича. Алек всегда был готов помочь снять напряжение, выполнял безоговорочно все приказы и не задавал много вопросов, что было только на руку.
Рассматривая веснушки, разбросанные на светлой коже блондина, Микки подумал что он очень даже хорошо устроился, учитывая все условия, которые ему подкинула на данном этапе жизнь. Слегка поморщившись, когда нечаянно зацепил не зажившую татуировку, он надавил на плечо парня, ставя того на колени перед собой, и с самодовольной улыбкой прошелся пальцами по волосам услужливого партнера.
***
В это время на другом конце Чикаго дом Галлагеров огласил пронзительный вопль Фионы.
- Эй, кто запускал стирку? Разберите вещи! Я разговариваю по телефону!
Зачем в их стиральной машинке установлен звуковой сигнал, не понятно, если каждый раз после стирки слышны крики сестры. Йен лениво оторвался от учебника, глава по оказанию первой помощи при отравлении токсичными ядами оказалась действительно интересной.
Отложив книгу и перешагнув на кровати конспекты, он отправился в гостиную, спотыкаясь о чьи-то кеды, оставленные в проходе. Фиона разговаривала по телефону, обсуждая стоимость аренды помещения для их с Шоном церемонии бракосочетания и, не обращая внимания на Йена, порхала по кухне, погруженная в подготовку к свадьбе.
Парень подошел к стиральной машинке и начал перекладывать в сушилку влажные, приятно пахнущие свежестью, вещи. Неожиданно в ворохе его футболок он заметил темно-зеленую безрукавку, которая явно ему не принадлежала. Владельцу она, конечно, не понадобится ближайшие лет восемь, как минимум, но что она здесь делает? Более того, он уверен, что сложил ее в пакет к остальным вещам Милковича, которые перекочевали однажды на чердак их дома.
