- Какого чёрта?!- почти крикнул он в трубку, тем самым, заставляя меня улыбаться.

- Привет, Хеймитч,- промурлыкала я и присела на край тумбочки.

- О, Господи, Китнисс! Я думал, хотя бы ты сегодня позволишь мне нормально выспаться, после долгой ночки!- возмущённо воскликнул ментор. Я в ожидании поджала губы.- Ну, что у тебя?- наконец, сдался Хеймитч.

- Ты не видел Пита?- еле слышно, полепетала я, словно это была самая заветная тайна. Даже через большое расстояние, я почувствовала довольную ухмылку ментора.

- Что же это, совесть проснулась?

- Она и не засыпала,- неуверенно пробормотала я.

- Да, я заметил. Особенно, когда ты танцевала с Финником. Так и знал, что ты его не поцелуешь. Это же не правильно. Парень то женат и вроде как счастлив. А ты у нас совестливая! Конечно, прости, совсем забыл,- во весь голос хохотал мужчина. Я недовольно ждала, когда уже схлынет этот его порок с издевкой. Хеймитч был прав, а я - нет. Вот, теперь и должна была выслушивать гадости в свой адрес. Так и нужно.

- Хеймитч, ты не видел Пита?- ещё более спокойно, повторила я. Внутри всё так и бушевало от злости на ментора, но не нужно было этого показывать. Пусть лучше бы считал, что я полностью раскаивалась в произошедшем. Хотя, отчасти, так оно и было.

- Да расслабься, ты солнышко. Здесь твой парниша. Целый и относительно невредимый,- бросил Хеймитч.

- Что значит относительно?- непонимающе, переспросила я.

- Но сейчас он разговаривать вряд ли сможет, потому что спит, как все нормальные люди в такое время.

- Хеймитч, что…- Но ментор снова меня прервал.

- Я передам ему, что ты звонила. Думаю, он достаточно умный, чтобы поговорить с тобой,- снова усмехнулся мужчина. Видимо, на тему о «невредимости», лучше поговорить с самим Питом, раз Хеймитч наотрез игнорировал мой вопрос. Нужно было сказать главное, пока он не бросил трубку.

- Хеймитч,- неуверенно начала я.- Прости, что… Так глупо повела себя вчера. Я просто…

- Брось, солнышко. Главное, что корреспонденты этого не засекли. А извиняться ты не передо мной будешь.- Я редко слышала в голосе Хеймитча подобие дружелюбия, но сейчас он явно говорил абсолютно искренне и не зло.

- Спасибо,- пролепетала я.

- Не за что. Я всё ему передам.

- Надеюсь.- В трубке послышались гудки, и на этом связь была прервана. Я тоже отложила телефон в сторону, но ненадолго. Также я позвонила Финнику, горячо извиняясь и перед ним. Тот был нисколько не в обиду, а, напротив, воспринял всё в шутку, однако сказал, что Питу в тот момент не особо завидовал.

- Да, знаю,- смущённо пробормотала я.

- Извинись перед ним в первую очередь, а я и не с таким сталкивался. Долгая дружба с Джоанной даёт о себе знать. Но всё равно, спасибо, что позвонила,- смеётся Финник, и я смеюсь вместе с ним. Проведя ещё немного времени за разговорами с другом, я поспешила в гостиную. Финник сказал, что сейчас по главным новостям крутят повтор вчерашнего вечера, и мне точно нужно было убедиться, что всё прошло гладко. События шли за событиями. Одна за другой, к дому правосудия подъезжали машины с зваными гостями. Я и не думала, что их было так много. Толпа захлёбывалась восхищением, при виде той же Джоанны в тёмно-коричневом коротком платье, с ярким оранжевым узором на спине. Странно было видеть её одну. Такую красивую, изящную и в то же время ловкую, как змея. Роковая девушка была по вкусу всему Капитлию, а что на самом деле скрывалось под её жизнерадостным выражением лица? Тоска, одиночество и вечное недовольство? На этот вопрос могла ответить лишь сама Джоанна.

Время шло, и вот уже мы во всей красе появились в центре импровизированной дорожки. Моё волнение было совсем незаметно, поэтому я облегчённо выдохнула, когда мы вчетвером скрылись в здании. Дальше камерам приходилось действовать иначе. Они захватывали ракурсом сразу несколько человек, и отдельно задерживались только на отличавшихся. К примеру, тех, что находились на сцене. Кстати о ней. Цезаря Фликермана во всей красе уже окружали вспышки фотокамер, а мужчина в свою очередь, объявил открытым своё импровизированное «Интервью у звезд Панема!» Люди медленно подтягивались к сцене, и вскоре народу собралось больше, чем в самом зале у Цезаря на обычных интервью. По очереди на сцену выходили эти самые «звёзды», хотя некоторых из них я даже не видела раньше. Первым выступал Плутарх Хевенсби. Его то мы как раз и пропустили тогда, хотя бывший распорядитель Игр, разглагольствовал довольно долго.

- Что же, Плутарх. Президент, как это печально не звучит - погиб, Игры отменены, Дистрикты и Капитолий теперь на ровне… Что же вы теперь собираетесь делать?- печальным голосом, поинтересовался Фликерман.

- Остаётся только смириться, Цезарь,- с полуулыбкой, вздохнул Плутарх. Странно, я никак не ожидала такого ответа. Ладно: почтить отдельную память погибшим, выбрать мэра, да хоть мстить за восстание! Всё что угодно, но только не смириться! Это не в планах Хевенсби, человека, который умолял нас присутствовать на этом мероприятии.

Следом за ним своим чередом выходили на сцену и остальные люди. Интервью у каждого брали не больше пятнадцати минут. Да и задавали в основном одни и те же вопросы. На сцене мы вместе выглядели довольно мило, а в искренности, даже и сомневаться не нужно было. Со стороны мы выглядели, как герои из какой-то сказки. Только вот наша история - не книга. Она намного страшнее. А как известно, во всех сказках добро побеждает зло, которое в нашем случае перевешивало во много раз… Но, не смотря на все препятствия, мы справились. Выжили, ценою многих других жизней, которые наверняка были бы сейчас даже счастливее нас самих.

Хеймитч был прав: камеры нас даже на пару секунд не засекли. А дальше банкет шёл своим чередом, без происшествий. Если нас и искали, то уже точно не на камеры. Ещё какое-то время все веселились, или же давали интервью, оставшиеся гости. Вот и всё. Мероприятие было закончено. Все постепенно начали расходиться, а зал пустел с каждой минутой всё больше и больше. Цезарь произносил парочку прощальных речей, желал всем доброй оставшейся ночи и удачи. Я тут же нажала на кнопку выключения, и облегчённо откинулась на спинку дивана.

- Можно вздохнуть спокойно, верно?- Я испуганно подскочила на месте и тут же обернулась на знакомый голос.

- О, Боже, Пит!- На этот раз во мне не было ни капли алкоголя, однако какое-то давнее чувство взяло над разумом верх, и я в порыве обняла его, даже не подумав, что делаю. Ну, вот, сейчас он удивлённо заёрзает на месте и постарается отстраниться от меня. Дура! Что я делала?

Но Пит не удивился, и даже не отпрянул от меня, а напротив, сам крепко обнял, словно это он просил прощения и извинялся за то, что совершил.

- Прости, меня,- прошептала я, не отрываясь от него. Пит молчал. Опять молчал. Поэтому, я немного отстранилась, чтобы выяснить, в чём дело. Но на его лице не было ни злости, ни безразличия. Парень просто внимательно ловил каждое моё слово.

- Китнисс, мне нужно с тобой поговорить,- серьёзно заметил Пит, и я почувствовала, как он напрягся.

- О чём?- непонимающе спросила я. По лицу парня было видно, что он совсем не хотел этого разговора. Ну, и что могло его так встревожить?

- Я… Я хотел давно сообщить, но всё ждал, когда ты более-менее придёшь в себя после…- Пит осёкся на полу слове, проверяя мою реакцию. Конечно, упоминание тоски по Прим, никогда не даст мне покоя, я была слишком встревожена предстоящим разговором, чем чувствами.- В общем… Я собираюсь остаться в Капитолии,- на одном дыхании выпалил парень, и опустил глаза, вероятно ожидая самую худшую реакцию с моей стороны.

- Ты не вернёшься в двенадцатый?- спокойно уточнила я. Пит молча кивнул.- Почему?- На глаза начали наворачиваться слёзы, но я тщательно старалась их сдерживать. Знала ведь, что так будет. Знала, что рано или поздно он решил бы уехать, но никак не подозревала, что это произойдёт так скоро.

- Хочу, чтобы ты стала вновь свободной. Я немного побуду в Капитолии, а потом переберусь в четвёртый, поближе к солнцу. Не волнуйся, никто не узнает, что я буду жить в другом месте,- чётко проговорил Пит, словно заранее готовясь к разговору.