Я послушно поднялась и вышла вместе с отцом из полицейского участка.

Самой даже трудно вспомнить, как я тут оказалась. Пока Эван с папой разбирались с телом Карима, меня быстро сгрузили в служебную машину и отвезли на жёлтую ветку -- для допроса в правоохранительных органах.

Теперь же из их здания я вновь оказалась в служебной машине, но уже принадлежащей компании "Берлингер".

Мы забрались в чёрный кожаный салон. Сидения тут располагались друг напротив друга. На меня уставились все трое мужчин, словно я опять оказалась на допросе.

-- Эрин, расскажите, что произошло в лифте? -- мягко попросил адвокат.

-- Вы думаете, это я сделала? -- спросила тихо.

-- Нет, нам всего лишь важно услышать вашу версию, -- прикинулся дурачком этот дядька.

-- Если вы думаете, что это я, то так и скажите! Чего ходить вокруг да около!

-- Эрин, в лифте есть камеры видеонаблюдения, -- спокойно сказал Эван. -- Тебе нечего бояться.

Я даже как-то выдохнула.

-- Извините. -- Надеюсь, они не решат, что я с катушек слетела. -- Карим меня поддержал, -- проговорила негромко, разглядывая ногти на руках, под которым осталась засохшая кровь. -- Сегодня утром я села к нему за столик.

-- Это было первое знакомство? -- осторожно уточнил адвокат.

-- Да. Всё как-то случайно получилось. С утра ребята обсуждали меня, сказали, что я попала в "Берлингер" только благодаря отцу.

Говоря эти слова, я внимательно наблюдала за Рупертом. Он что-то печатал на планшете, и в этот момент его пальцы дрогнули. Никак более он своих эмоций не выразил.

-- Я от них отсела. Мы с Каримом разговорились, он дал несколько советов. Потом я была вместе с Эваном и остальными стажёрами у Хуана Хи. Второй раз мы с Каримом встретились у лифта. И это произошло.

-- Послушай, ты сможешь нам сейчас рассказать, что было? Попытаешься вспомнить?

-- Ладно.

Я посмотрела на отца, который занимался не пойми чем в своём планшете, перевела взгляд на Эвана. Тот как раз сидел с присущей ему выдержкой, спокойно наблюдая за мной и благоразумно помалкивая.

-- Ему стало плохо раньше, чем он зашёл в лифт, -- сказала не слишком уверенно, -- он... он пытался ослабить галстук, а потом начал кашлять. И ещё он еле стоял на ногах, а затем вдруг упал. Там по всему полу разлилась кровь, его трясло и у него ещё изо рта пена потекла. Наверное, это была эпилепсия.

Адвокат посмотрел на Руперта. Когда он заговорил, отец оторвался от электронной игрушки:

-- Конечно, огласки не избежать, но скандал от фамилии Берлингер мы отведём. Вины твоей дочери нет, она просто оказалась не в том месте, не в то время. Обсуди всё с пиар-отделом, но в принципе даже я понимаю, что нужно сделать пресс-подход и наговорить чего-нибудь долгого, но бессмысленного. На счёт суда... думаю, его не будет. Если родственники Карима попытаются предъявить нам иск, можно будет откупиться.

-- Моя компания тут не при чём, -- хмуро сказал Руперт. -- Если они предъявят иск, мы будем судиться и докажем, что невиновны.

-- Думаю, разумнее дождаться судмедэкспертизы и уже потом строить планы, -- резонно заметил Эван. Он вздохнул и запустил руку во внутренний карман пиджака. Выудив оттуда салфетку, протянул её мне.

-- Зачем? -- огорошено спросила я.

-- Вытри колени.

Только сейчас я заметила, что они все были в кровавых разводах. Пока мои пальцы рассеяно вытирали кожу, в машине повисла тишина, и мне показалось уместным спросить:

-- Это всё появится в СМИ, да?

-- Вероятнее всего, -- хмуро подтвердил отец.

-- Можешь маме ничего не говорить? -- тихо попросила я.

-- Эрин, ты собираешься от неё это скрывать?

-- Пап, -- недовольно посмотрела на него. -- Ты ведь её знаешь. Она будет психовать.

-- Я несу за тебя ответственность, -- зло проговорил он. -- Твоя мать должна знать о таких вещах.

-- Да ничего она не должна! Пожалуйста! Я тебя умоляю, не говори ей ничего!

-- Эрин, -- спокойно вмешался Эван Дэппер, -- твоя мама всё равно узнает. Акамар достаточно небольшой город, чтобы такие новости разносились в мгновение ока.

-- Я же и не спорю с этим, -- огрызнулась на руководителя, -- я просто прошу самостоятельно ничего не говорить! Господи, я правда не понимаю, пап, тебе так хочется слушать её пьяные речи в два часа ночи? А ведь так и будет! Она будет тебе названивать и говорить, какой ты плохой отец!

-- Мне кажется, сейчас это не самая главная проблема, -- осторожно сказал адвокат.

-- Конечно, вы же мою маму не знаете, поэтому вам и кажется! Пап. Пожалуйста. -- Я обратила на Руперта умоляющий взгляд.

-- Ты просишь, чтобы самостоятельно я ей об этом не сообщал?

-- Да!

-- Но она всё равно узнает.

-- Ну и ладно. Главное ты не говори ей ничего.

-- Хорошо, -- хмуро буркнул он, напомнив в этот момент обиженного ребёнка, а не главу крупнейшей компании по производству артефактов.

-- Эрин, сейчас тебе лучше всего поехать домой и отдохнуть. Я разрешаю тебе эту неделю пропустить стажировку. В силу обстоятельств это никак не отразится на твоём личном рейтинге, -- проговорил Эван, внимательно глядя на меня.

-- Что? -- Я возмущённо уставилась на руководителя. -- Нет!

-- Нет? -- удивился он.

-- Конечно нет! Я в порядке!

-- Это психологически тяжёлая ситуация. Повторюсь, твой пропуск нигде не отразится.

-- Я же сказала, что мне не нужен отгул, -- выдавила сквозь зубы, раздражаясь от того, что он не может понять такие элементарные вещи и приходится всё объяснять. -- Эван, я не собираюсь на целую неделю отставать от остальных. Я в порядке, понятно? И я могу продолжить стажировку. Почему ты никак понять не можешь, что я не ищу халявы?! Я, как и все, пришла в "Берлингер" бороться!

Отец примиряюще положил ладонь на колено младшему партнёру.

-- Эван, не трогай её сейчас. Завтра на свежую голову она сама примет решение.

-- Я просто пытался сделать, как лучше.

-- Что удивительно, -- хмыкнул Руперт, вновь доставая планшет. Тыкая пальцами по экрану, он обратился ко мне: -- Эрин, мы тебя на синюю...

-- ... фиолетовую! -- поспешно перебила я. -- Фиолетовую ветку. Мне надо... э-э... брата из школы забрать.

-- Какого брата? -- удивился Эван.

-- Не моего, -- открестился отец. -- В смысле, он ей не родной брат. Кайл, если не ошибаюсь?

-- Не ошибаешься, -- кисло подтвердила я.

Беседа плавно перетекла в скучное, но безопасное русло, а затем и вовсе стихла.

В какой-то момент мне удалось подглядеть, чем же Берлингер занимался в своём планшете. Он раскладывал пасьянс.

Глава 2

Создавалось такое впечатление, словно у меня выросла борода. Или рога. Или прыщ на пол-лица. В "Берлингере" КАЖДЫЙ считал своим долгом с любопытством покоситься на меня, а иногда даже позволял себе не стесняясь пялиться.

В лифте люди -- те самые, статные, выдержанные, в идеальных пиджаках и галстуках, -- пялились. Я привыкла ездить возле дальней стены, то есть позади всех, и меня никогда не замечали. Теперь десятки взоров были обращены к зеркалу, якобы чтобы посмотреть на своё отражение, но я чувствовала, как прилипли ко мне все эти взгляды.

Ехать в лифте и так для меня было пыткой. Я раз за разом погружалась в ужасные воспоминания и осторожно присматривалась к собравшимся: никому не плохо? Никто не поправляет галстук? Теперь же помещение стало ещё меньше, воздуха совсем перестало хватать. Ещё и пол, и стены были сделаны из железа. Я не могла отделаться от мысли, что один удар может стоить кому-нибудь жизни.

Не выдержав этой пытки, я вылезла (пришлось проталкиваться) на десятом этаже и ещё двадцать лестничных пролётов поднималась пешком.

-- Ты в порядке? -- спросил Шэйн, когда я, запыхавшаяся и раскрасневшаяся приблизилась к кабинету Эвана Дэппера.