— Ты про ту хищную змею, которую ты украла из моего госпиталя? — кошка прыснула смехом.

Ева вжала голову в плечи, вспоминая шепелявую хозяйку болот. Брр, неужели она годилась на что-то кроме поедания сладостей и размножения?

— Да, укротительница амфисбен. Я не знаю, что она делала, но те твари, оставшиеся после вас, слушались только ее, — Люция пожала плечами, щурясь на копошащуюся тьму внизу.

— Они слушаются любую змею. Мы спускали их на шпионов, которых угораздило забраться в катакомбы, прекрасные зверюшки. Прожорливые только, — Химари поджала губы и грустно вздохнула. — Змей среди нас нет, придется по старинке.

— Плохая идея, — рыкнул кот, хватая ее за руку. — Очень плохая идея! Пошли через верх.

— Действительно, давайте все здесь передохнем! — огрызнулась кошка, вырывая руку. — Замыкай, пожалуйста.

Хайме недовольно поморщился.

— Давай лучше я, — тревожно предложил он, пристально смотря кошке в глаза.

— У меня контроль лучше, — и она коснулась его плеча, упрашивая о маленькой поблажке.

Недовольно фыркнув, Хайме вернулся в хвост их скромной процессии. Химари скомандовала:

— Всем взяться за руки цепочкой и за мной. Кто расцепит пальцы — останется видеть сцены рая тут!

Звучало убедительно. Люция крепко стиснула холодную кошкину руку и двинулась следом. Щелкнув пальцами, Химари потушила огонь. Раскрыла ладонь, и на ней засеребрились синие осколки кристалла. Свет, исходящий от них, пульсировал и бился, обволакиваемый слабым пурпурным пламенем.

Кошка вытянула руку и защелкала языком, подзывая стайку голодных облаков. Ева вжала голову в плечи, потому что они стремительно ринулись к ним. От исходящей от кумо угрозы стало вмиг дико страшно. Они были такие пушистые, мягкие, красивые. Но по спине противно тек ледяной пот, а волосы у висков вставали дыбом. Хотелось орать и прятаться, но паучонок только крепче стиснула жесткие ладони Люции и Хайме.

Облака бросились на синие кристаллы и принялись с урчанием их уплетать. Кристаллы тянулись, разрываемые облаками, словно были сахарным сиропом. Кумо успокоились, только когда вылизали кошкину руку начисто.

— Бегом! — рыкнула она, выдергивая ладонь. И ринулась в первый же тоннель.

У очередного поворота она остановилась перевести дух. Прислушалась, но среди топота ног шепот и треск кумо был не стышен.

Выглядела кошка совсем неважно. Но что больше встревожило Еву — та рука, с которой Химари кормила кумо, постарела. Кожа огрубела, и сетка морщин перчаткой оплела ладонь и запястье.

— Что это было? — сердито пробурчала Люция, хватая кошку за плечи. — Твоя душа? Твоя жизнь?

— И то, и другое, — усмехнулась она, выныривая из объятий бескрылой. — Не было у меня выбора, замолчи.

Дальше их повел уже кот. Он не стал даже слушать уговоры и возмущения Химари, только оттеснил ее за спину и попросил Люцию быть замыкающей. Такое построение бескрылую не радовало. Света от пурпурного огня, охватившего кисть кота, ей было мало, и приходилось придерживаться рукой за стены. Под пальцами она чувствовала шероховатые зарубки и узоры, но не могла разобрать, что это.

Ева видела все и, задрав голову, таращилась на потолок, исписанный древними письменами. Странные символы по спирали опутывали круглый туннель. Трогать их паучонок боялась, каждый знак был словно сделан из воды, казался жидким и прозрачным. Зазевавшись, она споткнулась и едва не полетела на землю. Кот пряднул ушами.

— Так не пойдет! — и коснулся пламенеющей рукой знаков. Все утонуло во тьме, и Ева не смогла разглядеть даже собственных рук.

Было слышно, как урчат кумо, шипят амфисбены, ворочая свои огромные чешуйчатые тела.

Туннель вспыхнул, и кольцо лиловых знаков растянулось от кота до бескрылой, озаряя все вокруг.

— Идем, — кот поманил всех рукой и двинулся дальше. Кольцо послушно следовало за ними. Люция держала руки поближе к груди, трогать стены расхотелось.

Ева грустно смотрела Химари в спину. Она, наконец, поняла, что так сильно сближало кошек с этим местом. Они были родными для этих катакомб, для письмен, для кристаллов. Неотделимой частью сокровенного мира лепрозория. Они владели чем-то поистине удивительным и знали гораздо больше, чем говорили. Вот только даже для них эта странная сила была слишком огромна.

***

Лиловые письмена тоннеля растворились в темной зале, погрузив все во тьму. Но что-то, однако, можно было разглядеть - огромный грот, старательно выщербленный в самом сердце горы, расползался вокруг сотнями темных коридоров. У самого дальнего края высилась тяжелая черная дверь из стали, запертая на засов.

Сердце Евы екнуло. Испарина скользнула по вискам. Туда.

— Пошли, — пробурчал кот, хватая Люцию за запястье и увлекая за собой. — Сними засов, дальше я сам, — и он принялся щелкать пальцами, пока все они не засияли так, будто под кожей горели кристаллы.

Бескрылая с трудом подняла тяжелую деревянную задвижку. Осторожно положив ее рядом с дверью, едва сдержала кашель. Под курткой тянулась розовая паутина, облегчая каждое движение, но надолго ее не могло хватить.

— Вот он, твой райский сад, — презрительно бросил Хайме, касаясь пальцами ворот.

Черная дверь от прикосновения кота пришла в движение. Высеченный круг под его руками засиял пунцовым и провернулся. По десяти трещинам разошлось лиловое пламя, охватывая дверь целиком, рисуя замысловатые узоры по краям. Защелкали замки. Стальные ворота пунцовой рамой обрамляли последний элемент.

— Теперь ты, — устало позвал кот Химари, пропуская ее к воротам.

Десять элементов заканчивали прорисовываться. Скала, Волна, Пламя, Ветер, Цветок, Кошка, Солнце, Месяц, Песочные часы. Последним засиял в самом центре силуэт огромного раскидистого дерева. Вся дверь переливалась узорами, пряча черную сталь, оставалось только темное пятно в лиловой кроне.

Химари коснулась круглого замка, дверь поглотила и ее пламя. Впитала его, как жадная земля – воду. Слизала, будто кумо.

Последним стало яблоко, засиявшее чужеродным светом. Щелкнул последний замок, и ворота приоткрылись ровно настолько, чтобы мог зайти человек без крыльев. Теплый струящийся свет опутал залу, мягко растекся по пыльному полу и замер, не дойдя до тоннелей.

— Ладно, я пошла, — пробурчала Люция, невольно кладя руку на рукоять ножа. — Я быстро, подождите тут.

— Я с тобой, — тихо пискнула Ева и зажмурилась, боясь гнева фурии. Но кошка ее опередила, всучив одну из своих катан.

— Не стоит ходить в Райский сад безоружной, — мягко прошептала она, стиснув пальцы Евы на рукояти клинка. Люции ничего не оставалось, кроме как взять паучонка с собой. — Этот меч — самый лучший клинок, который можно вообразить. Он рубит даже ангельскую сталь, — как бы невзначай обронила кошка, ласково поцеловав паучонка в лоб.

Люция нахмурилась, Райский сад казался ей ловушкой. И Хоорса еще не было. Ни записки, ни весточки, а ведь она опоздала на два месяца. Согласится ли он исполнить план с таким промедлением? Простит ли?

— Пошли уже! — недовольно пробурчала фурия, махнув Еве рукой. Проводила кошек взглядом. Химари уже села, подвернув ноги под себя, а Хайме принялся расчесывать ее спутавшиеся волосы. Открытие врат райского сада отняло у них немало сил, кровь отлила от лиц и рук, дыхание стало тяжелее и чаще. Но они и слова упрека не сказали.

— Спасибо, — чуть слышно шепнула им Люция, за руку уводя Еву в райский сад.

Лиловый свет поглотил их, обнял и успокоил. Все на свете, вся жизнь стала такой глупой, наивной и простой. Стоило лишь окунуться в этот осязаемый свет, и ощущение самой себя растворялось в нем, смешивалось, исчезало. Все внутри трепетало, словно найдя свой истинный дом, место, где всегда ждали, всегда понимали. Никогда раньше никто из них не испытывал такого простого счастья. Теплого и мягкого, как бок пушистой кошки. Простого и доброго, как искренние подарки познавших боль и страдания. Ласкового, понимающего, родного. Хотелось остаться здесь навсегда.