— Это яд, вам еще долго будет плохо, — словно извиняясь, прошептал юноша, растягивая губы в извинениях.

— Чей яд? — Химари провела рукой по лбу, ощупывая кожу, затем коснулась шеи, куда попал дротик.

— Паучий, — юноша-кот даже зарделся от гордости. Еще бы, такие яды — большая редкость и стоят бешеных денег. — Сам добыл. Я в вас дротиком… ну, того, — он помог кошке устоять на полусогнутых слабых ногах, придержав за локоть.

Она усмехнулась, поглаживая опухшую рану на шее.

— Водки не найдется? — тяжело выдохнула, каждой клеточкой тела ощущая, как невыносимо страдает плоть.

— Только спирт, — недоуменно отозвался парень, опасливо косясь на тигра.

— Пойдет, давай сюда, — усмехнулась кошка, опираясь о ближайшее дерево.

Кот протянул Химари фляжку, и она залпом осушила ее. Закашлялась, прижав руки к горлу, едва не упала. Она чувствовала, как по телу разливается обжигающее тепло, как становится хуже и сразу же — лучше. Травы, способные поднять температуру еще выше и наверняка уничтожить яд, остались в таверне.

— Вам лу… — но договорить юноша не успел. Кошка молниеносно схватила его за горло и прижала к дереву.

— Ох, не стоит, — мурлыкнула она. — Ты всадил в мою шею дротик с ядом, помогая волкам. Ты думаешь, я решу, что ты не враг?! — у нее жутко кружилась голова, но она знала, что на парня ее вполне хватит.

— Я не знал! Честно, не знал! Я только когда подошел, понял, что вы — это вы, — просипел он, скребя руки Химари коротко остриженными ногтями.

— Что я — это я? — кошка принюхалась. Спирт хоть и перебивал запахи, но не настолько сильно. Юноша казался знакомым, но Химари не могла понять, почему. Она все еще крепко держала его за горло, пытаясь вспомнить лицо.

— Вы научили меня собирать яд, — хрипел он, стараясь хоть на миллиметр подвинуть кошкину руку с кадыка. — В войну. Которую проиграли, — ему явно не хватало воздуха.

Но кошка отпустила его и, наклонив голову, еще усерднее пыталась вспомнить. Наконец, вспышкой, до нее дошло.

— Ты Винс? — сухо пробурчала она, уже вовсю занятая поиском мечей.

— Да, — юноша-кот уперся руками в колени и пытался отдышаться. — Меня просто послали помочь волкам забрать какую-то очень важную девочку. Они хотят кого-то заманить в мертвый гейзер, — кашляя, закончил он.

— Там много волков? — кошка, упершись ногой в труп, тянула застрявший в ребрах меч на себя.

— Очень, — Винс поежился. — Наших тоже хватает, мы волков кормим и поим, пока он играют в карты по шатрам. К тому же наша задача оповестить их, как только кто-нибудь появится возле каньона.

Химари глубоко вздохнула, вытирая окровавленный меч о край кимоно.

— Они ловят маршала.

— Люциферу?! — Винс побелел от ужаса. — И вы с ней заодно? — кажется, это было сказано с ноткой презрения и обиды.

Кошка кивнула, вышагивая по волчьим трупам ко второму мечу.

— И сколько там кошек? Тех, что я знаю, и что знают меня, — уточнила она, одним махом вытащив второй клинок из волчьего живота.

— Из опытных бойцов будет котов пятьдесят, — неуверенно начал Винс.

— Ох, и что же, мне всех перебить придется?! — простонала Химари, подвязывая мечи. Только этого не хватало, против своих же, в лоб. Она не сможет, как Люция, убивать бывших товарищей, это слишком. Но разве есть выбор?

— Нет!

Химари обернулась на столь бойкий ответ. Винс стоял, не поднимая глаз, и крепко сжимал кулаки.

— Мы не скажем, что вы пришли, — он серьезно посмотрел на нее, нахмурив густые брови.

Кошка криво усмехнулась и пошла дальше, ей этого было мало. Все равно Люция придет и втянет ее в бой с котами, а ведь когда-то все было иначе.

— И не выдадим маршала! — крикнул он вдогонку, спохватившись. — Мы не будем драться с вами, не поможем волкам, — Винс потупил взгляд.

А Химари звонко рассмеялась.

— Глупый мальчишка! Как ты собрался уговорить слуг ослушаться своих господ? Эти кошки трусливы, как мыши! — взревела она, обернувшись к нему. Она вся дрожала от гнева и горькой обиды.

Юноша-кот вжал голову в плечи, замявшись. Пожевал губами, опасливо прижав уши к голове.

— Вас мы боимся больше, — тихо-тихо прошептал он, отворачиваясь. Искоса глянул на кошку и, спохватившись, бросил, — Простите.

Химари, помрачнев, кивнула.

— Я правильно понимаю, на вашу помощь в бою я могу не рассчитывать? — презрительно шикнула она, повесив уши.

Винс кивнул.

— Боюсь, что так. Но мы вас не выдадим. Честно!

Химари криво усмехнулась, обнажив белоснежные клыки в потеках ее же крови.

— Если вас не выпорют, — мотнула головой и, обернувшись белой львицей, затрусила в сторону гейзера Ши.

***

На территорию кошачьего лагеря Химари ступила уже человеком, а не львицей. Винс давно обогнал ее и успел донести весть о приходе необычной гостьи. Надо отдать ему должное, никто из волчьих слуг не выдал ее появления.

На страже стояли только мужчины-коты. В кожаных доспехах, слабо вооружены, и больше встревожены, нежели серьезно готовы к бою. Девушки и женщины возились у небольших костров, и таскали котелки в обход каньона.

Перед Химари все расступались и склоняли головы, а она шла, недоверчиво придерживая мечи у бедра и как можно незаметнее подтягивая раненую ногу.

— Принцесса.

— Принцесса.

— Принцесса.

Они шептались за спиной, переносили весть о ее приходе друг другу, но никто не решался даже подойти. Кошка брезгливо поморщилась, а потом, устыдившись самой себя, прижала уши к голове. Чувство вины неподъемным камнем легло на грудь. Это из-за нее все кошки стали покорными и трусливыми, сделались слугами, ожидающими поощрений. Если бы не война, все бы жили, как раньше. Даже тихая ненависть лучше рабства. Все лучше служения волкам!

А кошки все равно звали ее принцессой, помнили. И лучше бы им кинуться на нее, задушить за все, на что она их обрекла, лучше бы им забыть, что кошачья принцесса бросила их, оставив побираться у ног врагов. Она готова была к их гневу, ведь сейчас она шла помогать маршалу, той самой сумасбродной девчонке, похоронившей столько кошкиных солдат. Они вправе были звать ее предательницей, которой она и являлась. Но шептали только — «Принцесса».

Даже понимая свою вину, Химари все равно шла через пролесок к краю каньона. Она заберет Еву и отдаст девочку Люции. А потом — будь, что будет. Это было настолько неважно и бессмысленно, что кошка боялась загадывать. Из головы не выходили дочери. Если бы только она могла вернуть все прошлое и поступить иначе. Если бы только Самсавеил дал ей шанс исправиться, спасти ни в чем не повинных девочек, жизни которых она загубила собственными руками.

Кошка, не спеша, забралась на каньон и присела у самого края. Тигр остался ждать ниже, развернулся спиной, словно охраняя от кошачьего рода.

Огромный колодец каньона был полон шатров, столов и волков. Все они были вооружены и ждали своего часа, коротая время за разговорами и картами. В самом сердце каньона покоилось иссохшее озеро, с пролегающей сквозь него широкой бездонной трещиной. Химари только в самой первой жизни застала гейзер живым, он бил столпом раскаленной воды каждый час. А потом вдруг умер, и волки стали ссыпать туда тела врагов, предателей и убийц. А теперь же, на трех старых цепях висела все та же птичья клетка, в которой доводили до изнеможения преступников. От ее дна тянулась веревка к одному из столбов, потянешь за нее, и через распахнутые створки вдоволь намучившийся заключенный упадет в черную бездну. Вот только сидела в этой клетке не отчаянная преступница, а девочка, которой суждено было стать приманкой для более крупной добычи.

Волки терпеливо ждали, когда в ловушку угодит маршал, дикая гарпия. Прохаживались бессмысленными дозорами от единственного выхода — расщелины шириной в пять лошадей — до гейзера, и обратно. Стреноженные кони стояли возле крутого обрыва каньона прямо под Химари, тихо ржали, били копытами щербатую землю и толкались. Один из волков прикрикнул на молодую рыжую кошку в грязном фартуке, и, отвесив поклон, она побежала успокаивать животных. Юная кошка вилась возле лошадей, поглаживая их по лоснящимся шеям, утешала, словно извиняясь за неудобства. И кони ее слушали, бодали носами, пожевывали мягкие уши, позволяли тянуть себя, и даже не проронили ни звука, когда она крепко подвязала их за поводья к столбу.