- Благодарю вас! - сказал я.

А она лишь улыбнулась мне в след своими карими с золотым отливом глазами и направилась дальше по сдвоенному коридору. Картинная улыбка оживала на ее лице. Большой каштановый краб бережно обхватывал воздушные черные волосы. Рубиновый шелковый платок с золотыми вкраплениями струился по молочной коже, повторяя каждое движение рук. Грузные рукастые очки в широкой оправе уселись на самый кончик носа. Длинная юбка в пол приподнимала ее чуть выше собственного роста, а угольный кожаный жакет преподносил ее нежной натуре варварскую крупицу элегантности. Я долго смотрел ей в след, а потом еще столько же, прячась за продольным углом книжного шкафа. Было безумно неудобно и в какой-то мере даже стыдно за этот ребячий поступок. А Гарри, как обычно глумился, швыряя в мою голошу свои дурацкие шуточки:

Вы так прекрасны и милы

Я пропускал всегда поток попутных взглядов,

Но покорили мое сердце ВЫ

И это лучше истинной награды!

Мечтать о большем я не мог,

Не смел, и вовсе не хотелось

Встречать чужих, отнюдь, чужих дорог,

Ведь сердце чуткое при вас лишь загорелось

Джек Роуд

Дотошно приоткрыв свой корнет-а-пистон выразительно процитировал он, публично посмеиваясь на до мной и отходя подальше в сторону, опасаясь дальнейших последствий.

___________

Она была чиста и прекрасна как цветущая роза в саду. Меня всегда манило к неизвестному. Я любил смотреть на нее, смотреть как она читает улыбчиво поправляя свои очки. Она была самой невероятной книгой, которую я жаждал прочесть. Мне хватило лишь мгновения, чтобы полюбить ее...

Часть VIII

Любовь всей моей жизни

- Кх, кх! Завтрак подан! Кушайте, не обляпайтесь! - перебила Бена тетушка Фло.

Она поставила поднос на середину стола, и отошла по своим делам, чрезмерно кряхтя и шаркая правой ногой. Робин подвинул поднос поближе к себе, и перекладывая тарелку за тарелкой, аппетитно причмокивал глотая слюни. Благовоние жареного бекона и яичницы с подрумяненными хрустящими тостами вызывало падкое желание проглотить все составляющие вместе с тарелкой. Дядюшка Бен надел белоснежный нагрудный платок и приступил к трапезе, как Робин в это время, уже во всю мочь облизывал обсыпанное крошками блюдце. Через некоторое время Бен с искушенным удовольствием завершил начатое.

- Знатный завтрак! - красноречиво заявил дядюшка, сложив приборы на тарелку, и отодвинул ее в сторону.

- Так вот! - продолжил Бен, тщательно примакивая платком уголки рта. - С того самого момента моя жизнь кардинально изменила свое направление. Мое бытие не имело границ, а я... Я был самым счастливым человеком на земле.

Мы провели вместе целый год. Любовь к ней была безмерна и необъятна. Я любил ее, любил всем сердцем... Она была тем уникальным пазлом, которого мне так не хватало для создания полной композиции. Это странное чувство озарило все закоулки моей души. Я был одурманен, да что там! Пьян ее красотой! Чувства не спрашивая хозяина бесстыдно брали верх. И в кой-то веке, хрустальный венец любви пришелся и по мою душу. Мое сердце еще никогда не знало такой могущественной Царицы. Она подарила мне глоток вечности.

Нам, людям, безмерно близки все те вещи, к чему причастен родной человек. Все, что его окружает, атмосфера вокруг него, место знакомства, все это становится бесценным. Все эти казалось бы мелочи обретают весомый смысл. Все, где он оставил часть себя, лишь прикоснувшись однажды.

___________

Под упитанным боком разросшегося городского парка, пребывала сплошь непримечательная для всех жителей этого города дубовая аллея. Для нас же она имела в корне иное значение.

Обширные стволы деревьев, будто придерживали друг друга раскидистыми лиственными лапами, стискивая в тугом кулаке грозди еще зеленоватых желудей. Птицы терзали таящие сердца влюбленных, звяканьем колокольных воспеваний, подслащая облачными мелизмами. Забавные белочки перепрыгивали с ветки на ветку, притворяясь на миг меховыми блинчиками, скользящими сквозь попутные потоки воздуха.

На бугристой рубашке седоватого многовекового дуба находилось почти незаметное, скрытое от любопытных глаз дупло, отбывающее службу нашей эксцентричной почтовой ямы. В ней мы оставляли незапятнанные письма с недосказанными друг другу фразами или просто мелочи, говорящими о многом. Ах, как же упоительны были те непорочные деньки.

____________

Она была не похожа на других. В ее глазах я видел ребенка, такого чистого и ликующего, способного радоваться каким-то глупым мелочам этой призрачной жизни, наслаждаться каждым моментом, ощущать ее, ощущать саму жизнь.

Эта нежная роза была закаленной как живая сталь, но в то же время хрупкой как хрусталь. И чем безобразнее и коварнее были предпосылки среды обитания, тем лучше она приспосабливалась к ним.

Мы были близки по духу, казалось, что я знаю этого человека уже тысячу лет. Наши прогулки частенько напоминали забавную авантюру. Мы могли пойти куда угодно, в любом направлении, поставив перед собой неизвестный курс. Отчаянные путешественники. Когда настроение срывалось со скалы, семижильный, прочный музыкальный трос выполнял функцию отважного спасателя. Ее голос лился как ручей, такой возвышенный и звонкий. Я не умел петь, моя кряхтелка заглохла окончательно и бесповоротно.

Ее невинная нежность бросалась в глаза. Эмоциональный всплеск бушевал во мне как вулкан. Будучи распустившимся желто-горячим бутоном цветка, ты щурясь смотришь на яркое солнце и восхищаясь его свежей красотой, тонешь в лучах теплоты и незыблемой нежности. Как корабль обласканный пенными волнами с почетным реверансом уходишь под воду, оставляя после себя лишь пузырьки с воздушной начинкой.

Я чувствовал ее всем своим существом. Я чувствовал ее, как мясистый кусок своей потерянной души. Сущность не обманешь.

Она часто пряталась в книгах и дневниках, укрывая теплым шарфом расплывчатых строчек осколки своей девственной души. "Книги - это мир" - говорила она. Ей хотелось убежать, хотелось скрыться от этого мира, в совершенно иной мир фантазий и тайн. Скользя по тонкой нити отчаяния очень легко потерять равновесие. Судьба не раз заставляла ее оказываться на перепутье жизни и смерти, но она держалась и выживала, как бы трудно не было. Она боялась открываться людям, принимая все слишком близко к сердцу. Одинокой кошкой блуждала по колким щетинистым тропам.

Она никогда не рассказывала о своей семье, лишь иногда, уходя от прямого ответа, напоминала о том, что эти воспоминания, эта неизлечимая боль, оставили черные как смоль пятна в ее безотрадном прошлом.

Помню, я ненароком заглянул в ее дневник, раскрытый лицевой стороной, что она забыла на крайнем столике уходя домой.

"Я озеро, во мне много рифов и разноцветных рыб. Хотя, может быть я возомнила себя озером, на самом деле я всего лишь крохотная лужа. Моя душа больна и исколота, ободрана, изранена. Я сломанная игрушка жизни. Нет счастья без дарованной любви и понимания. Хочется исчезнуть, раствориться как капля воды в море. Я так одинока..."

С того момента я дал себе обещание, что сделаю все, что есть в моих силах. Я хотел согреть ее сердце, как маленького бездомного котенка. И вот, стоило мне ее найти и она так скоро исчезает из моей жизни. Ведь как это известно, за каплю счастья, нужно отплачивать горестным ведром злополучия. Эта встреча изменила мою жизнь всего на миг, но это было самым дорогим подарком из всех тех, что я получал когда-то.