- Черт их побрал, что ли? Или в тартарары провалились? - обреченно размышлял он, периодически взглядывая то на совершенно не тронутую никаким пилящим инструментом решетку на окне, то на пол, тоже абсолютно целый.

Почему-то он совсем не уделил внимания стенам, хотя в мировой литературе встречались подобные сюжеты, насчет человека, проходящего сквозь стены... Ну, а если подобными способностями по мнению писателей обладают люди, то для чертей это вообще плевое дело. Впрочем, он даже не предполагал, насколько его гипотеза насчет "чертей и тартара" в данном конкретном случае совпадала с истиной.

Оставалось только "дело", взятое под контроль высшими чинами государства, "спустить на тормозах". И, безусловно, работникам ГУИН, МВД, Следственного комитета и Прокуратуры совместными усилиями удалось замять это громкое дело, чтобы оно не бросило тень на их "кристально чистые" ведомства. Так что об этом теперь знает лишь ограниченный круг посвященных людей, которые очень заинтересованы в том, чтобы сохранить эту тайну.

А в кабинете Василия Петровича в это время собрались все участники, которые были задействованы в столь благодатном развитии поселка Волово. То есть сам Глава администрации и, прибывшие из Рая Ксафан и Купидон. Сегодня настал день прощания. Купидон отбывал обратно в Рай, а Ксафан оставался на Земле, причем в новой для себя ипостаси - земного мужчины.

- Значит, замолвишь за меня словечко перед Всевышним? Объяснишь ему мою ситуацию? - спросил Ксафан у Купидона.

- А ты как думаешь? - ответил ему тот.

- Я думаю, что объяснишь...

- Тогда зачем спрашиваешь? - удивился Купидон и рассмеялся, - Вот видишь, даже барахло твое прихватил, - и он указал на тюк, который держал в руках.

-А что это? - спросил Ксафан удивленно.

- Крылья твои ангельские и балахон, в котором ты прибыл сюда. Я думаю, что этот реквизит стоит вернуть туда, откуда он был взят. Мало ли что... может быть кому-нибудь эта амуниция еще и сгодиться. Сам же знаешь, что в Раю не рыночная экономика, и там не принято выкидывать вполне приличные вещи на помойку, лишь бы поддерживать эту дурацкую формулу: "деньги - товар - деньги" не взирая ни на что. Ни на то, что бесцельно тратятся природные ресурсы, ни на то, что Земля уже давно превратилась в помойку, ни на то, что жизнь обычного человека перестала чего-либо стоить. Краеугольным камнем всего, к сожалению, стали деньги. А потом, нужен же какой-то повод, чтобы попасть на прием к создателю. Я ведь не имею права вламываться к нему на прием по собственному желанию. Мне необходимо ждать, когда он соизволит вызвать меня по какому-нибудь поводу. А когда этот повод возникнет, - никому не известно. Вот потому-то и приходится тащить это обратно, чтобы была причина, - сдать ему твою амуницию по приходу, - и Купидон тяжело вздохнул, показывая всем, как обременительна для него эта незапланированная ноша, которую он вынужден тащить так далеко на своих неокрепших детских плечах.

- Ну, ладно, ладно... не расстраивайся ты так. Они совсем не тяжелые. Я, ведь, носил их за плечами и совсем не ощущал никакой тяжести, - успокоил его Ксафан.

- Ясное дело, что для тебя, - легкие. Как говорится, - своя ноша не тянет. Мои крылышки меня тоже совсем не обременяют. Ну, да ладно, что мы все о крыльях. Давайте, наконец, прощаться, - сказал Купидон.

Он подошел к Василию Петровичу и, пожав тому руку, произнес:

- Рад был с тобой познакомиться. Мы неплохо сработались, не правда ли?

- Правда, правда, - отозвался Василий Петрович, - И я тоже очень рад, что теперь имею в качестве хорошего знакомого, а может быть и друга, такое чудесное, имеющее божественное происхождение создание. Передавай привет твоей матушке... - хотел, было продолжить он свои пожелания, но осекся, вспомнив о сложных отношениях сына и матери.

Он вопросительно взглянул на Купидона, одобрит ли тот его порыв, и не рассердится ли на упоминание о своей матери, но Купидон, несмотря на свое божественное происхождение, одобрил и поощрил Главу администрации:

- Конечно друг. А кто же еще? Только настоящий друг мог выдержать мой "чудесный" характер, и не сдать меня туда, куда ты неоднократно собирался меня препроводить. И имел на это полное право. Но ты не воспользовался этим, за что я тебе очень благодарен. А насчет привета Венере, так я передам ей твой привет и еще расскажу о "Венере Ильской". Думаю, ее повеселит эта остроумная выдумка.

- Ну, стоит ли, вообще, говорить об этом, - остановил его Василий Петрович.

- Действительно, не стоит, - сказал Купидон, и обратился к Ксафану, - Ну, что, дружище? Ты, надеюсь, не сомневаешься, в этом?

- Я - не сомневаюсь. Просто будет скучно без тебя. Всегда бывает трудно расставаться с хорошими друзьями... - констатировал Ксафан.

- Но, ведь, мы не навсегда с вами прощаемся, - неожиданно для Ксафана и Василия Петровича, со всей серьезностью заявил Купидон.

- Что ты имеешь в виду? - удивленно пожав плечами, спросили его друзья.

- А вы не догадываетесь? Я имею в виду то, что мне придется как-то позаботиться о счастье ваших отпрысков. Вы, ведь, наверняка не захотите, чтобы они остались бобылями или старыми девами на всю жизнь? - хитро улыбаясь, осведомился Купидон.

- Конечно, же, не захотим, - ответили те.

- Ну, вот и придется мне воспользоваться своими стрелами, чтобы ваши пожелания на этот счет осуществились, - и Купидон как всегда залился смехом, - А по такому случаю, мне будет просто необходимо спуститься на Землю. Мои стрелы, - просто стрелы, а не ракеты, которые могли бы достигать Земли прямо из Рая.

- Значит, мы еще увидимся? - обрадовались оба.

- Это будет зависеть от вашего стремления увидеть меня. Вы, наверняка знаете, что иногда желания способны материализоваться. Так что дерзайте и у вас получиться. Ну, а сейчас давайте прощаться.

Они крепко обнялись на прощание, и Купидон, взмахнув своими крылышками, исчез в небесах.

Ксафан тут же отправился к своей молодой любимой жене Анечке. Сейчас, во время медового месяца, они наверстывали упущенное ими общение, которое во время ухаживания было невозможно, в виду их большой занятости в тот период времени.

Василий Петрович остался один в своем кабинете. Однако его одиночество длилось не долго. Вскоре в дверь настойчиво постучали.

- Входите, - не заперто, - отозвался он на стук.

И в дверь вошла инициативная группа представителей правящей партии с предложением избираться на грядущих выборах в Думу именно от их партии, потому что он очень успешно проводит в жизнь замыслы партии, в отличие от других их ставленников.

- Позвольте, - внимательно выслушав их предложение, произнес Василий Петрович, - Я даже не вхожу в ряды вашей партии...

- Это не проблема. Мы вас примем в наши ряды, хоть сегодня. Можно прямо сейчас. А когда вы станете депутатом, у вас будет квартира в Москве, за вами будет закреплена машина с мигалкой и всякие другие привилегии. А работа, в общем-то, не пыльная. Главное во время на нужные для партии кнопки нажимать. Так вы согласны? - спросила женщина, входившая в инициативную группу.

Ее манера разговора чем-то напоминала чертовку Лилиан. Такой же напор, такая же экспрессия, такие же завидные предложения. Единственное, что ее отличало от Лилиан, так это полное отсутствие шарма. Хотя было видно и невооруженным глазом, что она к этому очень стремилась.

- Видите ли, у меня уже есть своя квартира, и своя машина тоже есть, и живу я в ближнем Подмосковье, до Москвы рукой подать. Так что многое из того, чем вы меня соблазняете, - у меня уже есть. А нажимать кнопки, зачастую принимая несусветные законы, - у мня не возникает желания... - и тут он осекся. Заминка вышла по вполне понятной причине. - "А если я так резко откажусь, - в следующий раз могут и не пригласить? Ведь быть Депутатом Государственной Думы, значительно престижнее, чем Главой администрации поселка городского типа" - правильно рассудил он, а потом, неожиданно для себя, спросил, - А можно я подумаю над вашим предложением?