Всю последующую ночь он не спал, готовя пламенную речь, которую он должен был завтра произнести на берегу пруда перед собравшимися там, как теперь это случалось ежедневно, жителями самого поселка так и приехавшими туда любопытствующими зеваками. Он выверял буквально каждое слово, каждую интонацию голоса, как полководец, обращающийся с призывом к войску, перед решающим сражением за освобождение Родины от оккупантов. Потому что только сами жители, вверенной ему административной единицы, могли помочь в том, чтобы их будущее и будущее их детей и внуков стало таким, каким оно и должно было быть в богатой полезными ископаемыми и умными трудолюбивыми людьми стране, в которой все они и жили.
И вот, час пробил, и его речь была произнесена с сооруженного накануне деревянного помоста, чтобы Главу администрации мог отлично видеть и прекрасно слышать любой, зашедший сюда поинтересоваться очередными прудовыми событиями, должными случиться тут сегодня.
Если честно, то содержание его речи в чем-то перекликалось с речью небезызвестного всем комбинатора Остапа Бендера, которую тот произнес перед любителями шахматной игры, в тоже небезызвестных любителям "Двенадцати стульев" Ильфа и Петрова Васюках, клятвенно обещая превратить те в Нью-Васюки со всеми вытекающими из данного превращения радужными перспективами. Разница была лишь в том, что он, в отличие от Бендера, который нес эту ахинею для собственной выгоды, Василий Петрович в действительности радел за Волово, верил в то, что произносил и собирался приложить все свои возможности и усилия для достижения тех преобразований, что обещал.
Глава администрации живо описал грядущие преобразования поселка городского типа в подмосковный город-курорт, куда, чтобы испить воды необыкновенного свойства из открывшегося недавно источника, будут приезжать толпы отдыхающих, причем не только из самой страны и стран ближнего зарубежья, но и из зарубежья дальнего. А, возможно, если хорошо постараться и наладить тут отличный сервис, к которому привыкли зажравшиеся американцы, то даже, и из-за океана!.. В поселковый (или уже городской?) бюджет хлынет неиссякаемый поток денег, который в мгновение ока окупит все предстоящие затраты. И для такого благоприятного поворота дел, сказал Василий Петрович, не хватает всего-то ничего, каких-нибудь... и им была названа цифра в валюте, от которой в другое время (до того, как со дна поселкового пруда забил фонтан необыкновенной воды) у не слишком богатых жителей поселка явно бы надолго перехватило дыхание. Далее, Василий Петрович сообщил собравшимся, что взять, на эти вполне реальные цели, деньги в банке администрация пока не может. Потому, что еще не расплатилась по прежним долгам. И помочь себе в сложившейся ситуации могут лишь сами жители поселка, добровольно дав в долг администрации собственные средства, скопленные на "черный день" и уже долгое время бесцельно лежащие под матрасами, дожидаясь предполагаемого катаклизма.
В другое время его речь едва ли смогла бы разбудить такое чувство патриотизма к малой родине, которое позволило бы жителям населенного пункта добровольно снести "кровные" сбережения на осуществление этого проекта. Однако сейчас, взбудораженный пламенным призывом Главы администрации, который их (по большому счету) еще ни разу не подводил под монастырь посулом какой-либо неосуществимой глупостью, народ в едином порыве откликнулся на призыв Василия Петровича. Собираемые по крупицам долгое время сбережения без колебания были принесены в поселковую администрацию и обменяны на акции ЗАО, членами которого теперь стал каждый житель поселка от мала до велика.
Среди слушателей многообещающей речи Главы администрации присутствовали и Купидон с Ксафаном. Причем Ксафан прибыл сюда не один. Он, в роли влюбленного кавалера, сопровождал Главного редактора газеты "Плоскости", решившей, наконец-то, лично ознакомится с тем, что происходит на берегах ставшего знаменитым Воловского пруда (кстати, как она уже давно решила, не без активного участия, возглавляемой ею газеты, а совсем не на оборот, как это было на самом деле). Она с интересом выслушала пламенную речь Главы администрации. На сей раз, редакторша решила лично запечатлеть произошедшее событие на страницах своего, с недавних пор ставшего чрезвычайно популярным периодического, издания:
"С сегодняшнего дня все жители поселка Волово стали акционерами Закрытого Акционерного Общества "Фонтан". На собранные средства предполагается построить цех по разливу воды, обладающей необыкновенными свойствами".
- И это все? - вздернув брови, удивленно спросил Ксафан, ознакомившись с ее наброском и думавшим ранее, что предмет его обожания, занимая такую должность, должен изъясняться со своими читателями в более захватывающей тех форме.
- А что еще можно написать по этому поводу? - поинтересовалась она, недоуменно пожав плечами.
- По этому поводу - можно вообще ничего не писать, - тут же встрял в разговор Купидон, прочитав ее опус из-за плеча Ксафана. - Кому это интересно, читать про ЗАО или про цех по разливу воды? Писать нужно о том, что люди будут читать...
- Ну, и что бы ты написал об этом, маленький шалопай? Да и, вообще, умеешь ли ты держать ручку в руках, или можешь только вертеть этот дурацкий лук со стрелами? - с остервенением набросилась на него уязвленная редакторша.
Купидон залился звонким смехом и даже обратил на себя внимание нескольких человек, которые стояли неподалеку от них и с интересом слушали речь Главы администрации. Но вскоре они, так и не поняв, над чем заливается белобрысый мальчишка, вновь переключились на внимание к его речи и созерцанию самого много обещающего Василия Петровича, рисующего в радужных цветах будущее их родного поселка.
- Шалопаем - меня еще никто не называл, - пояснил Купидон свое внезапное веселье, - Но - мне понравилось. Правда, понравилось. Хотя, может быть, для греческого Бога это и чересчур фамильярно?.. - задумался он на секунду, но потом, решив, что пословица "хоть горшком назови, только в печку не ставь" вполне применима и к данному случаю, и совсем не обиделся на предмет обожания Ксафана. - Я, тут, накропал заметку в твою газетку, - почти стихами заговорил Купидон, протягивая редакторше листок бумаги, - Она, на мой взгляд, будет более уместной в завтрашнем номере, чем твои сухие неудобоваримые факты...
На листке, каллиграфическим подчерком, совершенно не соответствующим характеру его хозяина, было написано следующее:
"Чудеса в Волово продолжаются! Как уже нами сообщалось ранее, часть воды из пруда отводится в речку, которая еще недавно была близка к полному исчезновению из-за замусорености и отсутствия притока воды. Теперь речка ожила, по ее берегам буйно разрослась трава, достигая человеческого роста. Садоводы приезжают за водой из речки, которая значительно превосходит по своим свойствам любые известные удобрения. На берегу речки замечены целые стаи беспризорных собак и кошек, сбежавшихся сюда со всей округи, которые, не враждуя между собой, как это им предписано свыше, только и делают, что мирно лакают речную воду. Поистине странный ключ забил со дна пруда!"
- Вот как надо писать, чтобы не потерять старых и приобрести новых читателей, - назидательно произнес Купидон, взглянув на нее свысока. - Как видишь, я прекрасно владею не только луком, но и пером, - с достоинством сообщил он о, ранее не бросавшихся в глаза, собственных талантах.
- А где ты выучился так писать? И где ты увидел тут траву выше человеческого роста и пасущиеся на ее берегах тучные стада собак и кошек? - недоуменно, но с некоторой издевкой, спросила она.
- Отвечаю по порядку. Писать меня научили в райской школе, где я был весьма успешным и старательным учеником. А насчет травы выше человеческого роста... Так, ведь, еще не вечер. А, как гласит народная мудрость, - "Утро вечера мудренее"... Вот завтра и посмотрим, что будет на интересующих нас берегах. Мы тебя хоть раз обманули? Или ты не веришь, что завтра сюда сбегутся со всей округи беспризорные собаки и бесхозные кошки, чтобы испить водицы? - поинтересовался Купидон с таким выражением лица, что сомневаться в этом не имело никакого смысла.
