– В зоопарк? С восторгом! Только в террариум не пойду!

– Еще чего! Мы и так живем в террариуме. По крайней мере я. Тогда завтра в десять утра у входа в зоопарк. Смотри, не опаздывай!

– И не подумаю!

Я пришла без пяти десять. Он появился минута в минуту.

– Уже ждешь? Я не опоздал!

– А я боялась опоздать.

Он купил билеты, и мы отправились в зоопарк.

– Ну, с чего начнем?

– Пошли к хищникам!

– Пошли! Скажи, – он взял меня под руку, – тебя не удивило, что я позвал тебя в зоопарк?

– Меня это обрадовало. Я люблю животных.

– А умеешь доить Марфушу?

– Нет. Она мне не позволяет. Дается только маме.

– А эта деревня далеко?

– Сто пятьдесят километров.

– Ты часто там бываешь?

– Нет, не получается. Времени не хватает. Да я и не люблю деревню. Я городской житель. Я и дачу не люблю.

– И машины у тебя нет?

– Нет. Зачем? И вообще, чем меньше собственности, тем лучше.

– И какая у тебя собственность?

– Однокомнатная квартира. С меня хватит.

Мы долго бродили от вольера к вольеру, говорили о каких-то пустяках.

– Леонид Дмитриевич, я хочу мороженого!

– Мороженого? Здорово! Я тоже хочу! Пошли поищем!

Мы съели по стаканчику мороженого.

– Мне не понравилось, – каким-то шутливо-капризным тоном сказал он.

– Знаете, где самое вкусное мороженое?

– Где?

– В ГУМе!

– Да?

– Да!

– Поехали!

– Куда? В ГУМ?

– Не совсем! Там есть кафе, где можно сидеть на Красной площади! Обожаю! И я накормлю тебя самым вкусным в мире тирамису!

– Вы сластена?

– Ужасный!

– А как же звери?

– Все должно быть в меру. А то озвереем! Пошли-пошли, у меня тут неподалеку машина.

Он уже тянул меня за руку к выходу.

Мы уселись на терраске, выходящей на Красную площадь. Он заказал кофе и тирамису.

– Как хорошо! Знаешь, мне так нравится, что Красная площадь утрачивает свой какой-то сакральный смысл. Теперь это просто красивая площадь в центре столицы, зимой здесь устраивают каток… Люди веселятся… Это все как-то очеловечивает достаточно мрачную историю этого места. И здесь теперь можно сидеть и пить кофе с девушкой, от которой у меня голова идет кругом.

– Молодой человек! – окликнул он официанта. – Принесите нам два мохито! Ой, я же не спросил, ты любишь мохито?

– Очень! Но вы же за рулем?

– Да что такое мохито? Смешно! К тому же гаишники меня почти всегда узнают.

Тирамису и в самом деле оказалось выше всяких похвал.

– Вкусно тебе?

– Супер!

– Слушай, а почему ты согласилась со мной встретиться? Потому что я Леонид Корецкий?

– Нет, не потому! Дело в том, что мне с вами легко и весело, несмотря на то что вы Леонид Корецкий и по возрасту годитесь мне в отцы.

– А ты стерва! Но восхитительная… А главное, умная. Выйдешь за меня замуж?

– Дура я, дура я, дура я проклятая, у него четыре дуры, а я дура пятая! – тихонько пропела я.

Он едва не свалился со стула.

– Какая же ты прелесть, Каринка! Ты вот сказала, что я тебе в отцы гожусь, так нет же, я гожусь тебе только в мужья. Я всю жизнь искал такую…

– И не больше и не меньше, да?

Он вдруг посмотрел на меня очень серьезно, взял мою руку, поцеловал каждый пальчик, потом ладошку.

– Знаешь, можно я буду звать тебя Марфушей?

– Потому что я коза?

– Нет, просто Карина – это как-то чересчур торжественно и недостаточно нежно, а Марфуша… так хорошо…

– Зовите Марфушей.

– Ты не думай, я так буду звать тебя только наедине.

– Годится! Лео и Марфуша!

– Лео? Ох, слушай, гениально! У меня есть прелестный сценарий о любви. Я мечтаю его когда-нибудь снять, там героев зовут совсем обыкновенно, Таня и Олег. А вот я назову их Лео и Марфуша… Все сразу приобретет совершенно иной вкус и аромат! Ты чудо, моя Марфуша! Ну, так ты согласна быть моей Марфушей?

И такая в его глазах была мольба, и такая нежность…

– Согласна, Лео!

– Тогда сейчас поедем в деревню к твоей маме! Знакомиться! И просить твоей руки!

– Первый мамин вопрос будет, разведены ли вы. А если вы соврете, дед сразу просечет.

– Значит, не едем сейчас в деревню?

– Нет. Мы едем ко мне, – нахально за явила я, мне не терпелось остаться с ним наедине. Он был невероятно привлекателен.

– Храбрая девушка, однако!

– Храбрая, поскольку давно не девушка.

Он расхохотался:

– Поехали, прелесть невозможная! Значит, тебя не смущает, что я старый, неразведенный и ни хрена в общем-то у меня нет после четырех идиотских браков?

– Да ни капельки! У вас есть самое для меня главное…

– И что же это?

– Ум, талант, чувство юмора… И мужское обаяние.

– Ни фига себе! Но у меня даже нормальной квартиры не будет после развода.

– Но у меня есть крыша над головой, а там будет видно.

– Обалдеть! Я люблю тебя, Марфуша!

На следующий день он объявил жене, что уходит, собрал свои вещи и перебрался ко мне.

Скандал в желтой прессе был нешуточный. Как только нас обоих не поливали!

– Вот что, Марфуша, надо удирать из Москвы, благо лето! Может, в деревню?

– Покоя не дадут! Лучше куда-то за границу. Добраться до нас будет труднее.

– Не смеши меня, папарацци куда хочешь доберутся… Скажи, а как ты относишься к рыбалке?

– Никак не отношусь. А ты что, рыбак?

– Обожаю! А давай уедем в лес, поставим палатку. Я буду рыбачить, а ты варить уху?

– Ох нет, варить уху я не умею, чистить рыбу терпеть не могу…

– То есть ты дитя цивилизации?

– Абсолютно!

– А я думал, ты романтичная Марфуша…

– Я предупреждала, что люблю город. И кормить комаров в палатке… фу!

– Понял! И коль скоро мне досталась такая охренительная молодая особа, я согласен на все, что угодно!

И в результате мы улетели в Иркутск, где жил его двоюродный брат Андрей. Он и его жена прекрасно нас приняли и первым делом повезли на Байкал. Там была такая красота, что я забыла обо всех своих урбанистических пристрастиях. Впрочем, Гуля, жена Андрея, тоже любила комфорт, и мы с ней поселились в гостинице, а наши мужья вовсю наслаждались рыбалкой. Добытую ими рыбу нам готовили на кухне гостиницы. Лёню там конечно же узнали, но вполне уважительно отнеслись к его праву на личную жизнь. С Гулей мы подружились. Она тоже увела Андрея от жены. И нам было о чем поговорить и посмеяться.

– Вот не думала, что Леонид все-таки уйдет от этой своей липучки!

– Почему липучки?

– А он тебе не говорил, как она к нему липла всю дорогу? На все съемки с ним таскалась, во все экспедиции. Он ей запрещал, уезжал без нее, а она все равно заявлялась, понимая, что выгнать ее при всей группе он не посмеет. Она буквально не давала ему дышать…

– Да? А между прочим, к Шульманам он приехал без нее.

– Удивительно! Значит, у нее возникли препятствия неодолимой силы, не иначе! Могу себе представить, как она сейчас кусает себе локти…

– Гуля, а ты всех его жен знаешь?

– Нет. Откуда? Мы ж с Андреем всего два года как поженились…

Мы пробыли там десять дней и вернулись в Москву.

– Марфуша моя… Я так благодарен тебе!

– За что?

– За то, что не мешала жить там, на Байкале… Я был там счастлив, как никогда прежде. Эта фантастическая природа, рыбалка и ты… Что еще человеку надо?

– Этому человеку еще надо снимать кино, насколько я понимаю, да?

– Ты все правильно понимаешь.

А вскоре ему выделили деньги на новый фильм. Он назывался «Марфуша и Лео»! И получил Гран-при на «Кинотавре» и потом «Серебряного Льва» в Венеции. Критики писали, что это его лучший фильм. Но он оказался последним…

Я опасалась, что в институте будет много разговоров по поводу телепередачи, но, похоже, у нас слишком интеллигентная публика, чтобы смотреть эту пакость, или же слишком деликатная и стыдливая, чтобы говорить об этом вслух. А студентам это все и вовсе неинтересно. Хотя в соцсетях и поднялась буча. Но мало-помалу все стало стихать. А однажды вечером…