Несколько нетвердой рукой (а вот интересно, почему не ластой?) Кисаме налил нам еще по стакану сакэ (и я сейчас серьезно, именно по стакану, а не по рюмке).
- Может, хватит? – стопяцотый раз осведомился акуламэн, пододвигая ко мне закуску.
- Неттт… Не хватит! – отрицательно покачала я головой, и все вокруг зашаталось. – По-моему, на меня….ик…падают деревья, не?
- Это сакэ.
- На меня падает сакэ? – тупо свела я глаза на переносицу.
Что там ответил Кисаме, я не вслушивалась. Прямо перед глазами вдруг оказалось черное звездное небо. Странное, троящееся в глазах, небо…
- Двеее звездыыыы, две светлых поооовестиииии…. В своей любвииии, кааак в невесомоооостиии… Два гоооолосаааа среди молчааания….Хидан-сука! В небесном храааааме сердец венчааааниееее! Кисамыч, а Кисамыч… Вот ты, как мужик, ответь… Вечно однаа ты почееему ты мнее отвеееть…где твой медвеедь! Зашибись, бля, я пою Добрынина! Да это круче, чем Успенская Дьявола! Все, сейчас только Ротару не хва…тало! Легчеее мне не стааанет и тебе не стааанеет, но не в этооом суть! Нааа…всегда запомни этот беееелый таааанец, а, хочешь, забудь… Просто я всегда тебя ждала, одного тебяяя всеееегдааа ждааала, а сейчас…я ушла… Я ушла! Да епт, это прямо про меня. Я ждала, я ушла.
- Нами-чан…
- Что, Нами-чан? Ну че ты мне чанкаешь? – хрипло спросила я, понимая, что считать звезды, тем более, троящиеся, занятие бесполезное. – Вот объяс…ни мне, мож я тупая, мож я че в жизни в этой не пони…ик…мэ? Я его ждала? Ждала. В разлуке мы были одинаковое…количество времени? Одинаковое. Так че же я-то в трусы никому не полезла, а этот…этот…этот…
К своему прискорбию и позору, я разрыдалась. Ладно, спишем на сакэ. Теория, бля, такая: тело уже не впитывает алкоголь, и выдает его обратно через все доступные места. Точняк.
- Ну… Хидан мужик…
- О да! Хидан – мужик! Потрясающее оправдание! – разбуянилась я, умудрившись встать на целые четвереньки. – А я – баба! Шик-карно, правда? Я и лошадь, я и бык, я и баба и мужик! Ой…что-то мне…
Не договорив, я поползла к кустам, за которыми и выдала выпитое сакэ с процентами. О, бля. И нажраться уже не могу, как следует. Робанный йод.
- Ну что за жизнь? – взвыла я, несколько протрезвев. – Кисамыч, а? Что это, спрашиваю, за жизнь? Не везет ни в чем, блять. Это надо же такое, русский не смог напиться после того, как узнал, что ему изменили! Нон…ик…сенс!
Кисаме, ясный пень, не въехал о чем это я, но на всякий случай кивнул. Что с него взять.
- Ладно, спать хочу. Поперли в штаб. Ну че расселся? Мне одной топать, что ли?
Акуламэн поднялся, быстро уничтожил следы пьянки, и уже через две минуты мы в темпе хромой лисы Алисы и слепого кота Базилио двигали к штабу.
К тому времени, как наш дуэт «Не пара» докандылял до родных холодных стен за водопадом, мне было уже фиолетово на то, что Хидан тоже там, и у вероятности нашей встречи большой процент. Меня потрясывало, тошнило и, к тому же, явно поднималась температура из-за той же тошноты.
Занимался рассвет, просыпались птицы, грохотал водопад…и мне хотелось сдохнуть. И даже далеко не смертью храбрых. Забиться куда-нибудь за плинтус, только здесь и плинтусов-то не было. Засада.
- Нами! – ко мне с камней у водопада спрыгнула Машка, тут же встревоженно анализируя мой вид и состояние. – Сколько ты…
Ну че, по традиции Успенскую что ли жахнуть?
- Мама, ради бога, я ни капли не пьяна… И не одинока и не просто влюбленаааа… Пропадаю я…пропадаю я…
- Опана, – из-за водопада показалась сонно щурящаяся Настька, а за ней и Арина с Олей. – Говорю ж, пришла наша алкашня дубль два.
Я мысленно облегченно выдохнула. Ура, меня не собирались жалеть и подбирать мои сопли. Девчонки прекрасно поняли, что лучше сейчас со мной ничего из произошедшего не обсуждать. Вот как их после такого не любить?
- Спать, товарищ Волна, – безапелляционно заявила Акумэ, указывая на вход в штаб.
- Есть, товарищ Дьявол. Служу Акацукам! – я криво отдала честь, ибо меня с каждой секундой все больше подминал под себя протрясун. Надо меньше пить. Наверное.
- Нет, давай-ка сначала чаю, – поцокала языком Маша. – Ну и несет от тебя…
- Ну а я что поделаю? – развела я руками. – Выпивка без запаха – вода. На воде далеко не уплывешь!
- Смотря сколько выпить, – пожала плечами Оля. – Жидкость же. Как приспичит, до кустов не донесешь… Там и поплывешь…
Я посмотрела на Кито, как и остальные девчонки. Секунды две продержались все. Потом нас настиг истерический ржач.
- Белеет мой парус такой одинокий… – прохрипела Акумэ аля Остап Бендер.
- Скорее уж трусы, – поправила ее Настя, и я хрюкнула, представив эту картину. Хотя, возможно, приближалась банальная женская истерика.
Позади нас кто-то кашлянул, и, обернувшись, я увидела Кисаме, о котором все мы успели позабыть. Акуламэн явно чувствовал себя неуютно в таком скоплении непредсказуемых девушек. Я тут то ли заржу, то ли заплачу, Кито нападет – глазом не моргнет, Акумэ может выбеситься на любую мелочь, Торе может что взбрендить в голову, да и Касуми тихоня-тихоней, а как пяток печатей сложит, откапывайся потом. Мда, во попал.
Похоже, Кисамыч невербально спрашивал у меня, нужно ли его присутствие.
- Швободен, как шопля в полете! – по-русски отпустила я его, после чего уже серьезно покачала головой. – Спасибо, Кисамыч, ты мне друг, и я тя уважаю, зуб даю.
- Ооо… – протянула Настя, поворачивая меня к водопаду. – Все, чая и спать.
От меня не укрылось встревоженные переглядывания девчонок, когда меня словно под конвоем повели на кухню, отпаивать чаем. Сомкнувшись вокруг меня, они словно ждали нападения по меньшей мере Орочимару, с готовностью вот-вот вцепиться тому в его змеиное мурло. Однако вполне ясно, от встречи с кем они хотели меня оградить. И большое спасибо им за это.
POV Марии, ака Касуми, ака Туман
Вику мы насилу уложили в половину шестого утра. Хоть она и хорохорилась, и даже пыталась поддерживать шутки, все мы видели, что она тяжело переживает поступок Хидана, и вообще на грани нервного срыва. Кто другой и не заметил бы в ней перемен (закрываться от окружающих она умела неплохо), но мы-то знали ее как облупленную.
Зевнув, я прислонилась спиной к стене, в трех шагах от двери мастерской Сасори. Не будучи уверенной, что мой кукольник бодрствует, я не знала, стоит ли заходить, не хотелось будить или мешать ему.
Мои размышления прервал еле слышный скрип той самой двери, за которую мне так хотелось попасть. На пороге стоял обнаженный по пояс Сасори, непонимающе глядя на меня. Я робко улыбнулась, никогда прежде не видя его таким…милым. Чуть растрепанные волосы, глаза на тон темнее и немного мутные со сна, заспанное лицо...
- Что? – поинтересовался любимый.
- Я… Я думала, нужно ли мне заходить… – как-то смутилась я, и сама прекрасно понимая, что прозвучало это по-идиотски.
Сасори приподнял бровь, ожидая дальнейших разъяснений. Я снова зевнула, чувствуя, как мозг закипает. До того, как проснется весь штаб полтора часа. За это время мне нужно успеть выспаться и приготовить завтрак. Черт, это несовместимо.
- Все, иди сюда, ты засыпаешь стоя, – Сасори отодвинулся чуть в сторону, освобождая мне проход в комнату.
- Я просто задумалась, есть ли смысл вообще ложиться… Уже скоро вставать, готовить завтрак.
- Сами себе приготовят, не умрут, – категорично заявил Сасори.
Поняв, что переставление ног для меня тоже весьма трудновыполнимая задача, нукеинин подошел вплотную и просто поднял меня на руки. Вот это очень кстати. Положив голову ему на плечо, как и много раз до этого, я прикрыла глаза, все равно они почти что слипались.
Вскоре подо мной оказался мягкий матрас, и сквозь полудрему я чувствовала, как он осторожно стягивает с меня майку и прочую мешающую одежку. Блаженно растянувшись вдоль обнявшего меня Акасуны, я тихо выдохнула, соприкасаясь с его наготой своей. Пожалуй, это одно из самых моих любимых ощущений в жизни. Он положил подбородок мне на голову, и я уткнулась носом в его горячую кожу, мазнув по ней губами, отчего Сасори на мгновение напрягся.
