— Эти явятся больше для того, чтобы наблюдать, чем оказывать поддержку Кореллии. Как–то связано с конкуренцией их космоверфей.

Ниатхал следила за голокартой и ждала. Через пространство Кореллии каждый день пролетали миллионы кораблей; первый конфликт должен произойти уже очень скоро.

— Я хотел бы спросить, почему верховный главнокомандующий находится здесь, а не наблюдает за происходящим из оперативного отдела флота, — тихо сказал Джейсен.

— По той же причине, по которой на переднем крае находится и руководитель Гвардии Галактического Альянса. – Ниатхал смотрела на неестественно застывшую карту пространства, где должны были отображаться сигналы ретрансляторов тысяч коммерческих кораблей, летевших по делам. – Чтобы меня видели.

«Океан» гудел и вибрировал механическими звуками тысяч работающих систем корабля, воспринимаясь Джейсеном почти как живое существо. Завораживающее ощущение – находиться так близко к чему–то, что не было связано с живой материей, и по этой причине не было открыто его восприятию Силы. Он мог лишь физически воздействовать на «Океан» с помощью Силы, но не чувствовал его.

Джейсен поискал Бена в Силе, усиливая свое присутствие, чтобы подбодрить его. Сейчас подросток был на Корусканте, в безопасности на попечении капитана Шеву. Он хотел сопровождать Джейсена, но тот сказал, что ему требуется посредник, который останется с Гвардией. Бену очень нравился его новый статус члена команды, которая уважала его способности, и его не потребовалось долго убеждать.

Впервые мальчик избавился от нависающей тени его отца. Сейчас Бен по–настоящему поверил, что является не просто сыном Скайуокера, а личностью сам по себе. Джейсен восхищался его стойкостью: он знал по себе, что значит быть отпрыском семьи политических знаменитостей, но быть Соло было не сравнимо с удушающим ожиданием от статуса сына Люка Скайуокера.

— «Анста» засек цель на расстоянии пятьсот тысяч кликов^[12], мэм, — сообщил связист.

Ниатхал даже не дрогнула. – Значит, первый укус получит адмирал Чеб.

Кучей палуб ниже, в ангаре, Джейсен чувствовал беспокойство Джейны. Он знал, что его тревогу она ощутить не может, поскольку Джейсен закрылся в Силе, скрыв себя от обнаружения. Секунду он боролся с желанием потянуться в Силе на много световых лет, в Хайпанское скопление, чтобы мягко коснуться Тенел Ка, но все же не осмелился. Джейсен старался даже не думать о ней. Даже мысли могли поставить ее под угрозу обнаружения, если он будет неосторожен. С уверенностью судить о возможностях Лумайи в Силе все еще было нельзя, и поэтому Тенел Ка и Аллана подвергались гораздо большей опасности, чем он сам.

Пришло время произвести правильное впечатление на те тысячи офицеров и рядовых, которые служат в оперативной группе флота Альянса, задействованной для осуществления блокады.

— Мэм, прошу разрешения привести «Разбойничью эскадрилью» в пятиминутную готовность к запуску.

— Разрешаю, полковник Соло.

По кораблям репутация распространяется как пожар. Джейсен четко осознавал, какой репутации хотел добиться сам: офицера, который никогда не уклоняется от выполнения своих обязанностей, и который никогда не попросит кого–либо сделать то, чего не сделал бы сам.

Такое отношение прибавляет друзей. А Джейсен знал, что в последующие месяцы ему потребуется каждый из них.

Тюремный блок строгого режима, штаб–квартира Гвардии Галактического

Альянса, Корускант

Бен проверил коммуникатор и обнаружил пять непринятых звонков от отца. Рядом с Джейсеном у него было чувство защищенности от давящего присутствия Люка, а сейчас он ощущал себя одиноким и загнанным.

Он был уверен, что отец мог ощущать, где он находится, и злился из–за этого. У Бена было такое чувство, у него не было никакой частной жизни. Но пока вмешательство состояло только из звонков, хотя Люк наверняка знал, что Джейсен участвует в осуществлении блокады.

Бен сосредоточился на деле, которым занимался: учеба у капитана Шеву. Сейчас тот спорил с другим капитаном, Гирданом: очередная тихая сердитая дискуссия, которыми отличались взрослые.

— У нас есть определенные правила, — заявил Шеву. – И пока Сенат не объявит, что правила изменились, я буду им следовать.

— Ну да, посмотрим, как вы будете следовать такой высоконравственной позиции, когда кто–нибудь будет убит, а мы могли это предотвратить.

— В течение суток заключенные освобождаются от допроса на пять часов. Вы хотите делать по–другому? Не в мое дежурство.

Мужчина и женщина, которых они тогда задержали в жилом доме на нижнем уровне, содержались в раздельных камерах. Мужчина оказался заурядным кореллианским агентом – возможно, по имени Бароу, возможно, нет – и его вычислили через базу данных Разведки Новой Республики. Женщина, судя по татуировке на лице, была киффаркой, по имени Айлин Хабуур. Шеву забрал у нее коммуникатор и с момента ее ареста на него пришло три сообщения, все от кого–то по имени Мирта Гев.

Шеву добился своего. Гирдан удалился.

— Тебе не обязательно оставаться, — сказал Шеву, набирая пароль на двери в камеру.

Бен боялся, что если он вернется в квартиру, его найдет отец и будет спорить с ним, а он не сможет доказать свою правоту. Или это – или будет конфликт, а Бен ненавидел конфликты. – Возможно, я смогу помочь.

Дверь отъехала в сторону. Шеву окинул его сомневающимся взглядом. – Это всего лишь обычный допрос, какие мы проводили в УБК. Если ты сможешь воздействовать на разум – отлично. Если нет – ничего страшного.

— Вы знаете, что мы можем это делать?

— Так или иначе, не думаю, что это засекреченная информация.

Айлин Хабуур сидела за столом, положив руки перед собой. На запястьях были наручники, а лицо все еще носило следы потасовки, сопровождавшей ее арест. Татуировка, окружавшая ее левый глаз, заставляла нервничать, а сама она выглядела самой жесткой женщиной, которую когда–либо видел Бен: жилистая, неулыбчивая, с тонкими, но мускулистыми предплечьями, которые придавали ей вид профессионального душителя.

— Итак, мэм, — сказал Шеву, усаживаясь перед ней. – У вас очень сомнительные знакомства.

— Быть охотником за головами не является преступлением.

— Зависит от того, на кого вы охотитесь.

— Находиться в одной квартире с кореллианцами тоже не преступление, но, как я погляжу, вы хотите это поправить.

— Послушайте, мэм, вот, что мы сделаем, — тихо и вежливо продолжил Шеву. – Вы назовете мне убедительную причину, по которой вы находились рядом с кореллианским агентом, и имели при себе кое–какое серьезное оборудование, а так же почему вы решили устроить перестрелку с отрядом 967, и тогда я вас отпущу. В противном случае, я склоняюсь к мысли, что вы являетесь угрозой безопасности. В этом случае, вы будете гнить здесь, и это если вам повезет.

Хабуур с ледяным выражением лица откинулась на спинку сидения, затем покосилась на Бена.

— Зачем здесь этот парень?

— Тренировка.

— Да, вы рано начинаете дрессировать своих головорезов, здесь на Корусканте.

Шеву положил на стол перед Хабуур ее коммуникатор и инфопланшет. Бен наблюдал, чувствуя ее напряжение. В ней ощущалась какая–то несосредоточенность, словно ее враждебность и тревога были направлены на что–то, находящееся вне этой комнаты.

— Вам нравятся космические корабли по какой–то особой причине?

Хабуур пожала плечами. – Летать лучше, чем ходить.

— На вашем планшете много их изображений. – Шеву щелкнул кнопками и повернул планшет, показывая ей. – За кем вы следили?

Хабуур молча смотрела на него. Бен вытянул шею, пытаясь разглядеть изображения на экране, но под этим углом были видны лишь неясные очертания.

С той же скучающей и терпеливой интонацией, Шеву продолжил. – Опустите лишнее пуду, и скажите мне, зачем вы здесь. Если вас послали завалить какую–нибудь крысу со дна общества, то я слишком занят, чтобы об этом волноваться.

— Разве мне не полагается адвокат?