Владимир Малыхин
Тот же рабочий, тот же солдат…
Ночью с Финского залива ветер гнал на Петроград тяжелые, набухшие тучи. По пустынным улицам шагали патрули, вооруженные солдаты и красногвардейцы дежурили на перекрестках у полыхавших костров.
Еще затемно город разбудили гудки. Протяжные и прерывистые, они неслись с заводских окраин. Красный Питер в опасности! К городу двигались казачьи части генерала Краснова во главе с низвергнутым «временным правителем» России Керенским: он готовился въехать на белом коне в столицу. В Петрограде поднимала голову контрреволюция.
Гудки звали к отпору врагу. По этому сигналу людской поток заполонил рабочие районы. Мужчины, женщины, подростки с лопатами и заступами направлялись рыть окопы, возводить укрепления. На тачках везли мотки колючей проволоки. Ощетинившиеся штыками, отряды рабочих шли вместе с армейскими частями. С грузовиков смотрели пулеметы, гремели на выщербинах мостовых зарядные ящики орудий.
Многотысячный неумолчный поток этот катился на юг и юго-запад, к Московской заставе, мимо серых домов со стенами, обклеенными воззваниями, приказами, прокламациями.
«Настоящим гор. Петроград и его окрестности объявляются на осадном положении. Всякие собрания и митинги на улицах и вообще под открытым небом запрещаются впредь до особого распоряжения».
И рядом:
«Граждане!
Военно-революционный комитет заявляет, что он не потерпит никаких нарушений революционного порядка…
Воровство, грабежи, налеты и попытки погромов будут строго караться…
Следуя примеру Парижской коммуны, комитет будет безжалостно уничтожать всех грабителей и зачинщиков беспорядков…»
…Шел третий день после победы Октябрьской социалистической революции.
В этот день Народный комиссариат внутренних дел издал Декрет о создании рабочей милиции.
Милиционер первых дней Советской власти — тот же красногвардеец, «человек с ружьем». Рабочий Путиловского или Балтийского завода, он уходил на приблизившийся к Петрограду фронт, стоял на посту у Смольного, патрулировал по улицам и охранял разводные мосты на Неве. Он разоружал юнкеров, арестовывал саботажников и спекулянтов, задерживал налетчиков, бандитов. Насаждал новый, революционный порядок.
Первые формирования советской милиции, как и Красной гвардии, это десятки, взводы, дружины, батальоны. В строю ли, на часах ли, не отличишь милиционера от красногвардейца — те же перекрещенные пулеметные ленты поверх одежды. Разве только на рукаве полыхнет красная повязка с буквами «Р. М.» (Рабочая милиция).
Милиционер — тот же рабочий, тот же солдат…
Афанасий Карпюк, унтер-офицер, уволенный из запасного полка, пришел в милицию после февральской революции.
Случилось так.
Армейское начальство старалось сохранить в Петрограде благонадежные части. Тех солдат и нижних чинов, кто был революционно настроен, отправляли с маршевыми ротами на фронт. Отправили бы и Карпюка — его уже внесли в список, — но председатель полкового комитета сказал ему: «Иди в санитарную часть, пережди». Афанасий, жалуясь на рану, полученную год назад на германском фронте, пролежал полторы недели в лазарете. Вернулся в казарму, когда маршевая рота уже ушла. Начальство, однако, распорядилось не держать в полку сочувствующего большевикам.
Бывший унтер-офицер явился в комиссариат милиции 2-го подрайона 2-го городского района Петрограда, чтобы там, как он считал, защищать завоевания народа. Его зачислили в штат. Но вскоре Афанасий разобрался: далека от интересов народа милиция Временного правительства. Как же быть? Обратился за советом к тому же председателю полкового комитета. Тот ответил:
— Оставайся. Люди, преданные революции, нужны везде.
И Карпюк остался.
24 октября (6 ноября) Афанасий дежурил у Мариинского дворца. В старой шинелишке, с винтовкой в руках. Перед вечером подошли к нему матросы, из-под бушлатов свисали здоровенные маузеры.
— За кого ты, солдат? — спросили.
— За большевиков.
— Шагай с нами брать контру!..
Так Афанасий стал служить пролетарской революции.
В организацию охраны Петрограда Константина Коршунова сначала не взяли. Молод еще, сказали.
Но за плечами семнадцатилетнего паренька, который подался из голодной смоленской деревни на заработки в столицу, уже был, правда, небольшой, но все-таки стаж борьбы за революцию — пять лет. Он участвовал в забастовке и арестовывался при Керенском. Об этом он рассказал, когда вторично пришел в дом 10 на Гороховой улице, где в начале 1918 года помещался Комитет охраны Петрограда, созданный вместо распущенной милиции Временного правительства.
В большом, полном людей зале командир отряда в солдатской папахе с красными лентами выслушал Константина. Улыбаясь, сказал:
— Ты, видать, напористый хлопец. — И обернулся к стоявшему у стола рослому, по-военному подтянутому человеку: — Товарищ Сергеев, примите в свой взвод.
Незабываемое время. Ни с чем не сравнимое революционное вдохновение, пафос создания нового мира. Но еще предстояла решительная борьба с отчаянно сопротивляющимися врагами революции.
Только что родившаяся Советская республика подавила контрреволюционный мятеж Керенского — Краснова, ликвидировала кадетский заговор в Петрограде… А сколько их было потом, этих мятежей, заговоров, белогвардейских выступлений вплоть до военной интервенции силами четырнадцати империалистических государств!.. Все это разбилось о непоколебимую волю и массовый героизм народа, поднятого партией большевиков на революцию и защиту ее завоеваний.
Бойцы Комитета охраны Петрограда, позже преобразованного в Комитет революционной охраны, находились в авангарде борьбы за становление и упрочение республики рабочих и крестьян.
Отряд, в который вступил Коршунов, действовал против монархистов-чиновников, саботировавших распоряжения новой власти, пресекал спекуляцию и хищения. Обезвреживал он и бывших офицеров, жандармов, что вкупе с матерыми уголовниками совершали бандитские налеты, самочинные обыски, терроризировали население.
Взвод Сергеева участвовал в захвате банды «живые покойники», орудовавшей близ одного из кладбищ. При помощи особых пружин бандиты в бежевых саванах перепрыгивали через кладбищенскую ограду, грабили и убивали прохожих. В могильных склепах преступники прятали награбленные вещи и деньги, а также оружие.
В этой операции Константин вел себя смело, находчиво, показал, что хорошо усвоил то, чему его обучали в отряде. Прошло некоторое время, и Коршунова стали назначать старшим при проведении задержаний, проверке подозрительных мест.
Во взаимодействии с Петроградской ЧК бойцы революционной охраны раскрывали потайные склады товаров и оружия, ликвидировали притоны, офицерские клубы — рассадники контрреволюции. С поличным была накрыта тщательно законспирированная организация правых эсеров во главе с царским офицером. Караулы, наряды, дежурства милиционеров часто длились по нескольку суток подряд — этого требовала обстановка.
Милиции помогал народ. В Комитет революционной охраны приходили рабочие и солдаты, женщины и подростки, сообщали, где скрываются преступники, контрреволюционеры. И шли по этим адресам работники милиции…
О такой поддержке народа В. И. Ленин говорил:
…когда среди буржуазных элементов организуются заговоры и когда в критический момент удается эти заговоры открыть, то — что же, они открываются совершенно случайно? Нет, не случайно. Они потому открываются, что заговорщикам приходится жить среди масс, потому что им в своих заговорах нельзя обойтись без рабочих и крестьян, а тут они в конце концов всегда натыкаются на людей, которые идут в… ЧК и говорят: «А там-то собрались эксплуататоры».
