Но если я не выбрал Ольгу, и ничего ей не предложил, что тогда меня держит и цепляет в ней? Любовь? Жалость? Злость? Брезгливость? Без какого из чувств я перестану думать о ней? Что не дает мне забыть её?
Я буду помнить и думать о ней до тех пор, пока не затухнет последний тлеющий уголек, и последнее из чувств к ней не покинет мой воспаленный мозг и мое вывернутое наизнанку сердце. И в этом вывернутом сердце пустота. Но вопреки законам физики эта пустота была заполнена до краев - досадой и застывшей энергией, плотно сжатой в огненный сгусток. Энергия невыстреленной пули, застрявшей в патроннике. В баллистике осечкой называется. А еще ощущение непрожитой жизни. Именно так - жизнь не прожита, а ощущение уже есть, именно с этой женщиной, и ни с какой другой. Уйдут и забудутся все переживания и судороги, глупые сообщения и звонки, сомнения и причины, в сухом остатке останется голый факт - я не с ней, а она не со мной. Все что мне остается - это представить ее постаревшей: увядшая, морщинистая шея, навсегда потерявшее свежесть декольте. Оплывшее лицо с провисшими щеками и волосы, собранные в пучок на затылке, теперь уже редкие на самом деле. А ее руки - в пигментных пятнах и с узловатыми пальцами? Нет, её красивые пальчики - большой снизу, указательный и средний сверху (одинаково ловкие на обеих руках), чуть изогнутый безымянный и задорно торчащий вверх мизинец, представить постаревшими я не могу. Ее руки для меня навсегда останутся молодыми. Я буду жить долго только для того, чтобы увидеть этот контраст - сморщенная шея и красивые утонченные руки. Увижу ли в ней мою Олю, которую пытаюсь запомнить сейчас?
От того, что свою жизнь Ольга проживет не со мной, не рухнет мир, и всему человечеству (если из него исключить меня) будет наплевать, с помощью какой именно мужской особи оно увеличит себя еще на одну человеческую единицу. Вопрос только в выборе прогрессии, с какой у популяции получится воспроизвести себя надежнее всего. И пока я думаю о бессмертии, которое мне придется обрести каким-то другим способом, человечество начинает обретать женские черты. Я смутно догадываюсь, что человечество и женщины это одно и то же.
Всегда и во все времена отношение мужчины к женщине будет проходить через эту призму - выстрелить первым, стать успешнее соискателей. Как когда-то один из таких соискателей стал мною.
Каждый из нас двоих проживет свою жизнь. Может быть нам обоим суждено прожить в одном городе. Мы будем ходить по одним и тем же улицам, бывать в одних и тех же кафе и кинотеатрах, сидеть на одних и тех же местах. У нас даже будут общие знакомые, с которыми будем общаться порознь, отдельно друг от друга, и через которых и я и она будем что-то узнавать друг о друге, проявляя периодический интерес к жизни другого. И этот интерес будет направлен исключительно на подтверждение правильности принятых решений: ее - оставить меня, а моего - не жениться. Из этого дуализма только мое решение может стать единственной причиной для претензии - ее ко мне, единственно серьезной из всех претензий, которые женщина может предъявить мужчине.
Пусть будет как будет и пусть все останется как есть. Хотя очень хочется, чтобы было по-другому. Скорее всего, не будет. Потому что моя Оля уже другая. Да и не моя уже. Вдруг стала ясной и понятной, с трудом понимаемая при ее изучении в вузе и потому тогда туманная, философия стоиков. Мне придется стать одним из них. Или стать другим. Сменить кожу? Но как это сделать, я не знаю. Я думаю - возвращаться мне к своим лыжам или может быть еще не поздно расшифровать КОД?
Я не знаю, на какую полку положить мои отношения с Ольгой, я не могу определить, что это было. Была ли это просто игра, в которую в отличие от меня, Ольга играла по-настоящему, или что-то больше? А может это был сон? Сладкий и приятный, который закончился и никогда не повторится? Сон, разбившийся на множество ярких маленьких фрагментов, на тысячу кадров в одной непрерывной киноленте, в которой начало смыкается с концом, а конец становится началом. И так по кругу, без всякого хеппи-энда. Какой из них самый яркий? "Первый вечер" или "секс в примерочной?", "автомобильная авария" или "предложение дружбы"? А все остальные - разве они менее яркие и красочные? В моих снах извечные мужские фантазии стали самой настоящей явью. Все мои фантазии и сейчас такие реальные и живые, во плоти и с настоящей кровью, что их можно пощупать, вдохнуть в себя, почувствовать и ощутить тепло и влажность человеческого тела. Прямо передо мной у самого лица ярко-красная роза с множеством тонких, с капельками влаги, прозрачных лепестков. Я чувствую, как они источают нежный аромат, как трепещут от моего дыхания. Все сливается в один огромный бутон, а в глубине его бездна, призывно манящая, всасывающая в себя всё живое. Я упираюсь в ее края ладонями, локтями, коленями - нет, зачем? Сны закончены, хватит. И я не могу различить, где сны превратились в реальность, а где реальность растворилась в них, исчезнув как дым, как утренний туман.
Как привыкнуть к тому, что ту, которую называл любимой, и еще помнишь родной и ласковой, таковой уже назвать не можешь, потому что она стала чужой. Такой чужой для меня не оказывалась и не оставалась после расставания ни одна женщина, из всех тех, с которыми я был близко знаком. Независимо от длительности знакомства. Независимо от причин, по которым расставался.
У всех женщин, которые спали со мной, соображения выгоды отсутствовали напрочь, и я сам всегда оставлял их. В отношениях с женщинами опыт у меня был односторонний. Сару мо ки кара отиру. Это по-японски - "Даже обезьяна падает с дерева". Только я не упал, а грохнулся с самой верхушки. Наверно, Ольга заслуживала большего чувства, чем моя страсть. Но больше, чем желание я показать ей не смог. Была ли она на самом деле моей женщиной? На этот, самый основной вопрос я так и не ответил.
Что я понял точно, так это то, что благодаря Ольге у меня появилось новое знание женщин, и это знание мне было не очень приятным. Я обнаружил у себя к этому полное отсутствие какого-нибудь иммунитета, и поэтому удар, который я получил по своему восторженному романтизму и по своему восхищению женщиной, был весьма чувствительным. Мне не удалось соединить свой романтизм с Ольгиной расчетливостью и практичностью. Эти ее качества не изменили мое отношение к прекрасной половине человечества, лишь слегка откорректировали. Мне предстояло теперь с этим жить.
"Все письма и смс по поводу долга недействительны", - это было мое последнее послание ей.
"Спасибо за понимание", - Ольга опять ответила как обычно красиво и как всегда непонятно.
Ну такая она. Такой и запомнится. Сквозь прозрачную оболочку благородной Леди в ней с озорством обезьяны вдруг выглядывала дешевая куртизанка, а, сообразив, что обнаружена, быстро пряталась за утонченными манерами и грациозно-изысканной мягкостью пумы. А может Создатель задумывал Женщину именно такой, какой и была Ольга - как образец, как идеал? И в своем желании сделать женщину совершенной он преуспел только в ней? Тогда неважно, где она была настоящей: ласковая и домашняя - одна, вспыльчивая и насмешливая злюка - другая. Две в одной и в одном стакане, редкостный розлив. Именно такая она зацепила меня, именно такая и оттолкнула. Я хочу думать, что такой Ольга была только со мной.
Если так, то пусть её Косте достанется только первая, и он никогда не узнает вторую. Может ему повезет больше, и он проживет с ней долгую и счастливую жизнь? Проживет за меня, и ему, а не мне достанется и регулярный секс и вкусный ужин. "Странно. Как проживет с ней он, я подумал. Проявил мужскую солидарность. А почему не подумал, - будет ли счастлива она?".
Не подумал, слишком много в этих красивых словах "будь счастлив и будь счастлива" пожеланий исчезнуть навсегда и любым способом. Я еще помню эти пожелания по отношению к себе. Но тогда на этом всё. Нет, вот еще: а что останется у нее, в ее памяти? Женщине иногда даже больше, чем счастье, а если не случилось, то тем более, требуется, хочется или необходимо знать, что хоть одну мужскую особь да зацепила в своей жизни. Хоть одному, но оставила рубец в сердце. Как доказательство личной женской уникальности.
