Под матрасом (как банально прятать тайные вещи именно в этом месте) лежала какая-то упаковка с разноцветными таблеточками, они так блестели от солнечного света, привлекали и словно шептали, чтобы ты их попробовал. Марина не повелась, скривив недовольную гримасу – наркотики. Рядом лежит пачка дешевых презервативов в красной фольге, и тут девушка не выдерживает, громко ругается на всю квартиру, потом берет все эти противозаконные вещи и кладет в свою сумку непонятно для какой цели. Презервативы, кстати, захватила с собой тоже. Положила все на место, прибрав в комнате, и уже собралась по-быстрому свалить, как…

- Любимая, что ты тут делаешь? – Ваня стоял около двери и вертел в руках какой-то острый предмет, никогда не виданный глазами девушки до этого жизненного момента. Стало по-настоящему страшно, но она, естественно, этого не показала. – Я, знаешь ли, удалился в магазин за водой, а ты здесь. – Делает несколько шагов вперед и замирает на месте.

- Сегодня воскресенье, - вдыхает она, - у тебя ведь дополнительные занятия в университете с утра, почему ты не там? – Пытается хоть как-то перевести ненавистную тему, но он пожимает плечами и моментально оказывается рядом с девушкой, прижимая несчастную к стене.

- А, быть может, я не хочу, - он оглянул комнату и пошло облизнул губы, ехидно улыбнулся, - еще и любимая пришла в гости – просто шикарно! – Острый предмет не отпускает, подносит к лицу испуганной девчонки и проводит им по щеке. Девушка дергается, старается отпрянуть, ударить туда, куда обычно учил ее обожаемый дядя – не вышло, Ваня был чуточку сильнее хрупкой девушки.

- Ваня, что с тобой стало? – шепчет она, обреченно опустив голову в пол. – Я тебя не узнаю. Где человек, в которого я по уши когда-то влюбилась? Где он, куда пропал, скажи мне. – Ваня поднимает лицо за подбородок и жадно целует в губы, проникая языком в рот – девушке противно, от него воняет сигаретами и какой-то гадостью. Видимо, выпил много алкоголя.

- А где моя девушка, а, Марь? – отстраняется, но прижимает еще грубее к стене. Марина безразлично смотрит ему прямо в глаза, надеясь на лучшее. Наивная, какой независимой бы не казалась сейчас. – Ты втюрилась в моего бывшего друга, который сейчас именуется твоим классным руководителем. – Девушка отрицательно завертела головой, но он залепил ей мощную пощечину, вынуждая заткнуться. Бывший любимый парень посмел поднять на нее руку – мы часто ошибаемся в своем выборе, но потом поздно что-то менять. – Это он подсадил меня на наркотики, он во всем виноват!

- В какой-то степени ты прав, - тихо подала она голос, - но это твой выбор – мог отказаться. Но ты решил бухать, спать с проститутками и бить свою уже бывшую девушку. Слабак. – Дальше все как в тумане. Подносит тот самый опасный острый предмет к ее щеке и проводит им плавно по коже, спускаясь к губе. Кровь стекает еле заметными струйками, спускается к шее, уплывает под рубашку. Девушка равнодушно разглядывает когда-то такие полюбившиеся ей глаза, думает, как такое могло произойти? Ее Ваня, ее… все к черту, уже не «ее». Он ничей больше.

- Я тебя люблю, Марь, - ласково признается он, она не слышит, слишком больно жжет рана на щеке. Кровь не прекращает стекать по лицу, окрашивать кожу в багрово-красный цвет, разрушает какие-то детские мечты на счастливый конец этой истории, - но ты меня нет. Прости, я ненормальный, не отвечаю за свои поступки и ужасные действия. Я наркоман, смирись.

- Мне теперь плевать кто ты, что тебя волнует, - выплевывает кровь изо рта, - прощай, Ваня, живи своей жизнью. – Хочет уйти, потому что парень ослабил хватку, но ее грубо хватают за голову и ударяют лицом об перила кровати. Губа саднит, истекает кровью, все лицо исцарапано и раны не засыхают – кожа полностью окровавлена, но, к счастью, не все так серьезно.

- Уходи, - взвывает он, и девушка, найдя в себе какие-то силы, выбегает из комнаты. Он падает на колени и хватается за голову, безостановочно повторяя вслух, чтобы кто-то услышал: - Прости, я не хотел, Марь, прости меня. Я ведь люблю, правда. – Но она ушла, буквально спотыкаясь с каждым шагом, умчалась на лестничную площадку и скрылась за железной дверью, ведущей в ненавистный дом. Вышла на улицу и вдохнула свежий воздух, раны больно защипали, а Марина медленным шагом на ватных ногах поплелась в школу, попутно вытирая слезы. Из-за них все болело еще больше, не стоит усложнять ситуацию.

В школу пошла потому, что это самое близкое место, где ей смогут оказать хоть какую-то медицинскую помощь. А если быть крайне честной с самой собой, Марина верила, что Михаил Владимирович прижмет ее к своей твердой груди и успокоит, как всегда найдет случившемуся логическое объяснение, которого нет. Просто хотелось к тому, кто действительно, хоть она и иногда говорила обидные, даже оскорбляющие вещи в его сторону, поможет и скажет добрые слова. Этого часто не хватает, к сожалению, Проскуриной. Далеко она не гроза района теперь, а обычная, со своими переживаниями и подростковыми потерями, девушка.

Наконец-то видит затуманенным из-за слез взглядом когда-то ненавистное ею здание, сейчас же оно – спасение. Ступеньки кажутся такой большой преградой, что хочется закричать, сдаться и упасть на землю, но она лишь хмыкает и тихо матерится под нос. Изуродованное лицо, в некоторых местах кровь из ран уже засохла, появилась неприятная корочка, которую часто мы в детстве любили сдирать с кожи ногтями, несмотря на жгучую боль. Марина прикрывает лицо спортивной сумкой, прячется от надоедливого охранника, который даже не удосужился повернуть голову в сторону пришедшей невесть зачем, ученице. Проходит несколько шагов и уже оказывается около двери классного руководителя, скромно стучит в дверь и, услышав напевное «Войдите», в прямом смысле этого слова вваливается в помещение. Михаил Владимирович обеспокоенно подбегает к ученице, обнимает за плечи и помогает присесть на стул. Хоть от кого-то есть поддержка в этом жестоком мире – не все так плохо, как кажется на первый взгляд.

- Проскурина, - обреченно шепчет учитель и лезет в рабочий стол, судя по всему, ищет аптечку, - что с твоим прекрасным личиком сделали? – Она усмехается, но, наверное, делает это неосознанно, лишь бы скрыть душевную боль от его глаз. Саркастически объясняет испуганному классному руководителю, который уже готовил какие-то баночки для того, чтобы продезинфицировать раны:

- Классно меня разукрасили, да? – Откидывается на спинку стула, наблюдая за тем, как Михаил достал ватный тампон и окунул его в раствор, наверное, перекись водорода, и, присев поближе к пострадавшей, приложил к поцарапанной каким-то острым предметом щеке ватный тампон. – А еще кто? Бывший парень.

- Я убью его, - сквозь зубы процедил преподаватель, потирая порезанное место ваткой. Стало чуточку легче, хоть бы инфекцию не занести, - тебе не кажется, что нужно с этим что-то делать? Подать в суд, к примеру. – Девушка жалостливо смотрит на мужчину, он – продолжает медицинскую помощь, не останавливаясь протирать перекисью ее измученное лицо.

- Нет, Михаил Владимирович, - наконец-то подает она голос, - если вы несете за меня ответственность как классный руководитель, умоляю, давайте-ка не будем в это ввязываться. – Он хочет запротестовать, но девушка быстро перебивает мужчину, договаривая: - Хоть Ваня и живет в съемной квартире на собственные заработанные деньги, его сумасшедшая семейка очень богата, так что, суд они, непременно, выиграют. – Пожимает плечами, а учитель понимающе кивает головой и выбрасывает окровавленную ватку в сторону, вынудил из упаковки новую и снова принялся заживлять раны. Девушке это нравилось, приятные ощущения, особенно когда аккуратные пальцы, словно у музыканта или талантливого художника, чисто случайно дотрагиваются до кожи.

- Марина, отвлеку от темы, - он улыбается, - ты принесла дописанное сочинение? Завтра, по идее, уже будут результаты, а сегодня мы его отправляем. – Марина кивает в сторону сумки, попросив того достать зеленую тетрадь самостоятельно, учитель прикладывает ватку к ее губе и отходит, подобрав сумку с пола. Присаживается обратно на стул перед девушкой, умиротворенно вздыхает, но, увидев содержимое сумки, злобно просверливает девушку взглядом. Судя по ярости в его глазах, заметил находку Марины в доме бывшего парня. Надо же.