Что ж, если меня и укатали в психушку, то оторвусь я тут по полной.

И оттягивалась я так целых две недели!

С кем я только не познакомилась!

И с Богом, и Терминатором, и с Супермэном.

Чёрт, да я даже с Наполеоном успела подружиться!

Где-то на второй день моего прибывания мне вернули Зефирку. Без треков El_Madʼа тут не обошлось, так что теперь все медсестры ходят и напевают «Клубную», а, когда ловят себя на этом, тихо ругаются.

Да и вообще тут весело! Скучать не дают.

Даже тот же Наполеон. Собеседник он отличный! А как про войну рассказывает! Заслушаешься. Жаль, в карты играть не умеет.

А вот Иисус оказался тем ещё шулером.

Н-да, с каждым днём моя крыша уезжала все дальше и дальше и какой-то момент ночью, когда я плакала из-за Никиты, услышала голос из-за стены: «Да, да, доехала хорошо. Крыша.»

Весело тут короче.

А стало ещё веселее, когда я, танцуя на столе в общем зале, заметила среди зрителей чёрную макушку.

Я так на задницу и приземлилась.

И тут же выскочила на пол потому что после курса уколов мои нижние девяносто болели просто нереально.

И какого ж было моё счастье, когда на родном лице я увидела чужую родинку на щеке.

Вообще, очень странно, что Денис отличается от Никиты только этой родинкой.

И вот я не знала, то ли мне радоваться, то ли сваливать нахрен, ибо лицо у него такое было… Такое. Говорящее!

И руки он тянул к моей шее явно не пообниматься.

— Спокойно, дитя кукурузы, спокойно! — Сказала я, выставляя перед собой руки и отступая от разъяренного как стая хомячков Дениса.

— Спокойно? О, да, я успокоюсь тогда, когда придушу тебя, Романова! — Заорал он и бросился на меня, чтобы стиснуть в объятиях. — Тебя там все ищут! Реально все! Даже твой Гордов не знает, где ты! Ты о родителях подумала? И вообще, что ты делаешь тут? — Огляделся он, а потом и осмотрел и меня. Под его рентгеном я принялась смущённо поправлять серую пижамку с длинными рукавами.

Да, выгляжу я не лучшим образом. Зато синяки с глаз прошли, и волосы сечься перестали!

— Да тут как на курорте! Знакомый устроил. Ты проходи, присаживайся. — Он скептически хмыкнул, но все же сел за один из шахматных столиков.

— Ну, рассказывай.

— Да че я тебе расскажу? Нечего рассказывать. Плохо все. Очень плохо. — Я понуро опустила голову.

— Романова, не беси. Что вообще… — Он замолчал и ошалело посмотрел мне за спину.

Я медленно проследила за его взглядом и посмотрела себе за плечо, чтобы тот час вздрогнуть и громко выругаться.

— Распутин! Ты что тут делаешь?

— Не изволь гневаться, Царица-матушка. — Ответило это нечто, считающееся себя самим Распутиным. Да у него даже бородка такая же. Мужчина сидел на корточках за моим стулом и держался за его спинку кончиками пальцев.

— Иди отсюда, Распутин, нет мужа дома, на охоте!

— А когда будет?

— Да покуда ж я знаю? Чай, из дворца не выхожу.

— Эх, прости, Царица-матушка, что побеспокоил.

— Да иди уже. — Махнула я рукой и «Распутин», отвесив мне земной поклон, свалил с горизонта, а я посмотрела на Дениса и усмехнулась.

Такую смесь уважения и изумления встретишь не часто.

— Да уж, — присвистнул он. — Весело тут у вас. Теперь я понимаю, почему Никита с тобой так носится.

При звучании такого родного имени я сразу как-то сникла.

Сердце ныло и просилось к нему, а что я могла сделать?

Бесполезна, как и всегда.

— Романова, что за скорбная мина, а?

— Я не пойму, зачем ты вообще со мной разговариваешь? Я ж так… плохо поступила с… Твоим братом. — Его имя ни как не хотело даваться.

— Ничего не плохо. — Я посмотрела на него, как она придурка. Вот ему тут самое место! — Господи, Романова, какая ж ты тугая! Да мы сразу поняли, что ту SMSку писала не ты! Это было понятно, ты б с Никитой так не поступила. И мама была права, ты слишком его любишь, чтобы изменять. — Он говорил об этом так просто, будто мы тут о погоде пиздим!

— Иуда! — Раздалось где-то в коридоре.

— Че? — Крикнула в ответ я, раскачиваясь на стуле.

— Забери своего хорька! — Визжал « Бог», убегая в общую гостиную, обмотанный только в простыню.

— Романова, какого хрена? — Спросил ошалевший уже от таких встреч Стужев.

— Да нормально все. — Махнула я рукой и уже «Богу»: — Слышь, болезный, верни Зефирку.

— Забери своего змея-искусителя! — Мне на голову приземлился довольный до нельзя Зефа, а «Бог» раздраженно что-то фыркнув, ушёл к себе.

— Романова, что за бедлам тут происходит? — Отчаянно взвыл Денис, падая головой на столешницу.

— Да это нормально пока, — я почесала кончик носа. — Ты ещё Терминатора не видел.

— И не горю желанием увидеть. — Обреченно сказал он.

Зефирка ловко соскочила с моих рук и, подойдя к лежащей на столе чёрной голове, принялся её обнюхивать, а потом и скрестили лапками.

— Да, да, вот так…

— Стужев, а ты вообще что в психушке забыл?

— Друг тут практикантом работает.

— А, блондинчик такой?

— Романова, прошу, скажи, что он жив.

— Жив, что ему будет. Только, — я хитро улыбнулась, — я ему немного психику расшатала.

— Да и не удивительно!

В общем, в такой дружеской беседе мы и сидели, ровно до прихода того самого доктора.

— Ох, Стужев, ты можешь не трахать все, что движется! — Он возмущённо всплеснул руками. — Она же девочка ещё!

— Эту «девочку» не так то просто уложить. Тем более я из принципа не буду. Да, да, чуть левее… Да-а-а, — похоже, они с пушистиком нашли друг друга.

— Ярослава, тебя там Иисус ищет. Хочет вернуть свои часы.

Я лишь усмехнулась и, предупредив Дениса, чтоб не смел никому говорить, что видел меня, шла к вышеупомянутому персонажу, прихватив с собой горностая.

— Откуда ты вообще её знаешь? — Возмущался Евгений, пиная старого друга.

— Как откуда? Она ж девушка моего братца.

— Это Никита который?

— Угум-с. — Денис поднял голову со стола и почесал за ухом. — Как она тут?

— Ну, групповые терапии срывает матерными частушками. А так рыдает по ночам, когда думает, что никто не слышит. У всех медсестер уже тоже истерика — всем девочку жалко. А Никита как?

— Да так же. Только не рыдает. Сбивает костяшки в зале. Не вылазит оттуда. Не ест почти ничего. Мама волнуется.

— А как же этот его друг. Как его… — Он пощелкал пальцами. — Ростислав, точно.

— Старается избегать его. Никита думает, что именно он и заставил рыжую отправить то сообщение.

— Знаешь, ты мне его показывал, и пообщавшись с Ярославой неделю лично, могу сказать, что писала вообще не она. В смысле даже не под диктовку. Слог не тот. Зная её, там была бы пошлая шуточка или идиотская подъебка.

— Некит тоже так думает, но убедиться не может, как и найти её.

— В смысле?

— В коромысле! Девчонка полностью пропала с радаров. Вышла из дома и исчезла.

— Да никуда она не пропадала. Все время тут была.

— Ну, этого никто не знал.

Парни вышли за пределы частной лечебницы, продолжая разговор уже на отстраненные темы, а Ярослава тем временем отыгрывала у Иисуса последние сандалии.

— Это невозможно! — Визжал «Бог», кто ж знал, что он такой нытик, а ведь это высшее существо когда-то устроило великий потоп.

— Сам виноват! — Спокойно сказала я.

— Ты мухлюешь! — Обвинил меня «Наполеон»

— Иисус тоже. — Сдала я парня с венком на голове из бумаги и скинула карты на стол.

— Мне можно, я — сын Божий.

— Ты псих обычный! — Вообще, на самом-то деле, если так посмотреть, то Иисус самый нормальный из всех собравшихся. В смысле, он не особо-то и афиширует свою причастность к семейке божьей. Просто разводит психов на бабки. Странный чел.

— Тем не менее. — Что-то слишком легко он согласился. Я ж говорила!

— Кхм-кхм, Ярослава, вам пора. — Разрушила такую дружескую атмосферу вошедшая медсестра.

— Ирочка, не мешай.

— Я Вера. — Возмутилась она.

— Да хоть Коля. — Согласилась я, возвращаясь к картам. Зефа мирно посапывал у меня на коленках, отлично обогревая их.