Маем веяло. Всё расцвело кругом.

К жениху приехала невеста.

Не одна приехала, а с матерью!

Хлопотали! Удалось им!

Звать Надеждой. Надо понимать ее.

Время к лету. Вслед за лётом осень.

Проплывал, сияя, над Саянами

Ясный месяц, месяц их медовый.

И урядник толковал с крестьянами:

"Эти ссыльные — народ бедовый!

Чем он занят?"

— "В лес ходил охотиться.

Утром пишет, вечером читает".

— "А она?"

— "Она о нем заботится…"

Лето прочь. Зима. И вновь снег тает.

И сама Российская империя

В драной мантии из горностая

Хмурым взором, полным недоверия,

Зорко смотрит, их дела листая

Полицейскою ручищей, шарящей

В кипах книг и в переписке личной

Этих двух и многих их товарищей.

Так и длится жизни ход обычный.

Мир еще не знает об Ульянове —

Ленине, который обитает

Где-то там, за темными Саянами…

Лето прочь. Зима. И вновь снег тает,

И в последний раз ложится заново…

Время! Под луною ледяною

Он возник — пути отрезок санного

Перед мужем и женою.

И о том, что им сулит грядущее,

В эти дни еще не понимая

И чего-то будто только ждущая.

Будто бы еще полунемая,

Им Сибирь устраивает проводы

Шелестеньем кедров, елок, сосен,

Потому что оба они молоды —

Чуть побольше, чем за тридцать

Весен!

(1974)

Преддверье дня^{577}

Преддверье дня.

Трава в росе.

Я встану, в сапоги обуюсь —

Восходом солнца полюбуюсь.

Петух в деревне не поет,

Спят псы, спят птички-попрыгуньи.

А солнце что-то не встает.

Должно быть, очень устает —

Пересияло накануне!

Лишь чья-то голова в овсе,

Как будто и не солнце вовсе.

Да нет — оно во всей красе:

"Я — здесь! И вы на месте все",—

И в колею свою вошло всё.

1974

За языческим бугром^{578}

За языческим бугром

Что-то ищут два солдата,

То привстанут, то прилягут…

В стойку вытянулись "смирно":

"Здравия желаем!"

Я им:

"Что вы ищете, ребята?"

— "Ягод!"

Мирно ищут ягод,

Да находят маловато.

Подевались все куда-то.

Их всё меньше с года на год

За языческим бугром,

За которым так эфирно,

Эфемерно, но пунктирно

Зыблется аэродром!

1974

"Конечно, При первом знакомстве…"^{579}

Конечно,

При первом знакомстве

Мы искренней были гораздо

Во время бессвязных признаний,

Но вслед за весенними снами

Не то что становится с нами

Природа всё скрытней и скрытней,

Но, видимо, жажда познаний

Становится всё ненасытней,

Чтоб истине быть самобытней!

(1975)

Открытие^{580}

Парусная каравелла

В океане целый месяц,

Яростная Изабелла

^[441]

Думает: "Проклятый генуэзец

^[442]

!"

Будь спокойна, Изабелла!

Точно там, где мы предполагали,

Чтобы ты, смеясь, их разглядела,

Антиподы

^[443]

ходят вверх ногами!

И летит Колумб, как сизый голубь,

Дружелюбней всех посланцев божьих,

А закат алеет, словно желоб,

Полный кровью грустных краснокожих.

Анды еще не Анды,

Кордильеры еще не Кордильеры,

И еще не вышли на веранды