С берега какой-то рыжеусый, неопрятно одетый грек, кричал что-то стоявшим у борта соотечественникам. Андрей встрепенулся. До него донеслось — большевистский комиссар. В чем дело? К нему уже подходил Патманиди с сосредоточенным лицом.

— Плохая весть.

— А что?

— Передают, будто англичанам известно, что на судне большевистский комиссар в синем пальто и котелке.

Андрей побледнел. У берега уже отчалила лодка с англичанами — военными контролерами.

— Вы не беспокойтесь, — с сочувствием сказал Патманиди, — мы попробуем контролерам дать деньги. Они берут.

Андрей оглянулся. От их судна и до самого берега зигзагами тянулась линия рыбачьих лодок. Ближайшая была у самой кормы. Лодка с англичанами приближалась. Андрей быстро спросил:

— Где встретимся? Я бегу.

— Куда бежите?

— Увидите. Где встретимся? Скорей!

— На Шепелевской, 14. Спросите Патманиди Кириака — доктора. Это мой брат. Завтра в 7 час. вечера буду вас ждать.

Андрей смелым прыжком очутился на носу турецкой фелюги.

Андрей смелым прыжком очутился на носу турецкой фелюги.

Сунул бумажку в руку хитро улыбающегося турка. Сбросил пальто и котелок — и дальше. Так, путешествуя по лодкам, незаметный за парусами и сутолокой, он добрался до берега. Слыхал, как о чем-то кричали с берега мотору. Но что это? Перед ним тот же подозрительный рыжеусый грек?

— Вы не видали здесь человека в синем пальто и котелке? — спрашивает он.

— Видел, — спокойно отвечает Андрей, — он пошел туда, (Андрей указал рукой направо, а сам пошел быстрыми шагами налево).

— Теперь меня будут искать по всему городу, — подумал он, — синее пальто и котелок единственная примета.

— Андрей улыбнулся. Недаром он выбрал яркие покровы: они так бросаются в глаза, что все остальные признаки исчезают.

Все же Андрей был неспокоен. Откуда они могли знать о «большевистском комиссаре»? Кто передал? Попадонуло? Он не мог еще известить Батум. Значит, кто-нибудь из греков? Кто их разберет! Этот франтик ему положительно не нравится. А он имел достаточно времени, чтобы изучить наружность Андрея. Нужно остерегаться. За Патманиди Андрей был уверен. Угроза подействовала. Куда же идти? Где ночевать? От греков сегодня подальше. В это время несколько звонкоголосых газетчиков высыпали на набережную.

— Газета профсоюзов. Ограбление парохода…

Андрей купил газету, вошел в один из переулков. Стал искать кофейню. Искать долго не пришлось. Заказал кофе и стал пробегать газету. Сообщения его не интересовали. Он искал статей. Ему нужно было найти какие-нибудь связи с подпольной организацией для получения ночлега.

В гостинице останавливаться не решался, так как ясно: искать приезжего будут раньше всего в гостиницах. Стал читать передовицу. Уже с первых строк улыбка заиграла на его лице. — Эх, трубку бы. Но трубка — тоже признак. Нужно воздержаться. Что они рехнулись, эти профсоюзы или я сплю? Предъявляют ультиматум англичанам, чтобы не смели везти товаров в Крым. Англичанам! Непонятно. Во всяком случае передовую мог написать только коммунист. Или же ситуация здесь такая, что меньшевика не отличишь от большевика? В конце заметил адрес редакции. Допил кофе. Расплатился. Вышел. Взял извозчика и поехал в редакцию. В редакции редактора не застал, но узнал, что фамилия его та же, что и у автора передовицы. Ему сообщили домашний адрес редактора. Через полчаса был у того на дому.

Красивый, коренастый грузин. Эспаньолка. Осторожные глаза. Тихий голос.

— Здравствуйте. Чем могу служить?

— Хотелось с вами побеседовать, — улыбаясь, спокойно ответил Андрей. — Я только недавно прибыл из России.

— Из России? — глаза грузина оживились, но годами выработанная осторожность притупила удивление и интерес на лице.

— Ну, как там: голодают здорово?

— Порядком.

— Что-ж, приехали поправляться?

— Разве я так плохо выгляжу, — с ироническим смехом произнес Андрей. Смех видно покоробил редактора.

— Собственно, какая цель вашего прихода? — отрезал грузин.

— Видите, я сам журналист и до некоторой степени могу быть вам полезен.

— К сожалению, я вам ничего предложить не могу.

Андрей снова расхохотался.

— Я и не посягаю ни на что. Я просто думал, что вы настолько отрезаны от России, что всякая весть оттуда будет вам интересна.

Андрей нарочно произнес эту фразу многозначительно. Грузин насторожился.

— О, конечно, мы будем рады всякому сообщению, но для нас не так уж редки гости из России. Пожалуй, добрая треть Батума состоит из русских гостей.

— Гость гостю рознь, — ехидно улыбнулся Андрей.

Редактор промолчал.

— Я вас слушаю.

— О чем прикажете говорить? Что вас, интересует больше всего?

Теперь уже грузин стал улыбаться.

— Мне наш разговор начинает напоминать допрос.

— Мне тоже. — Я удивляюсь.

— Чему?

— Несоответствию между тоном вашего разговора и редактируемой вами газеты. Там вы не столь осторожны. Собственно, сегодняшняя ваша статья и дала мне возможность к вам явиться. Вы должно быть, социалист?

Грузин передернулся.

— А поскольку, собственно, все это интересует? И вообще, с кем я имею дело?

— Я человек из России. Вероятно, непохожий на большинство ваших гостей. Ведь ваши гости — это белогвардейцы.

— Я думаю, не станут же к нам бежать коммунисты.

— Кто знает!

— Уж не станете ли вы разносить слухи, что Ленин арестован Троцким, что ЧК пошла против ЦК, что коммунисты бегут из России?

— Не стану.

— Тогда объяснитесь.

— С удовольствием. Вы, вероятно, коммунист?

— Неужели вы думаете, что если бы я был коммунистом, то я вам, неизвестному и подозрительному человеку, сказал бы об этом.

— Да, думаю, что вы мне скажете. К сожалению, у меня при себе нет документов, но они у меня будут, если вы поможете.

— Что же. Вы приехали из России. Являетесь к незнакомому человеку. Не имеете документов и претендуете на доверие.

Андрей, как будто, не обратил внимания на слова редактора.

— Мне нужен человек, который отправится на судно, сообщится там с капитаном и принесет деньги, оружие и важные документы. В качестве заложника буду у вас я. Пошлите человека. Кроме того, мне нужно сегодня где-нибудь переночевать.

Редактор преобразился. Глаза заблистали. Взял трубку:

— Барышня! Профсоюз моряков… Да. Да… Миша, это ты!.. Да… Пришли Кубышку сейчас же… Да. Да…

Позвонил. Заказал чай. Пили молча. «Хорошая выдержка» — подумал Андрей. Через десять минут в комнату вкатился толстый паренек лет 12.

— Можете ему все поручить и довериться.

Андрей назвал судно и сказал, что делать. Паренек выкатился. Андрей читал газеты. Редактор что-то писал. Через полчаса снова вкатился паренек с сумкой в руках. Андрей вынул из сумки 2 парабеллума, «Кольт» и пачку ассигнаций.

— Спрячьте. По первой просьбе дадите мне. А теперь адрес квартиры, где ночевать?

— Быть может, вы раньше объявитесь.

— Ладно. Я вам не могу показать всех документов, но эта бумажка удостоверяет мой приезд для работы в Батуме. Вы удовлетворены?

— Вполне, товарищ. А вот это удостоверяет меня.

Андрей получил адрес, попрощался и вышел. На душе было спокойно. Однако, красивый город, подумал он, подойдя к раскинувшемуся над морем бульвару. Андрей спустился к берегу. Лег. Внизу сидели два офицера и о чем-то толковали. До Андрея долетали отдельные слова: «Крым», «наступление», «минировки». Он стал медленно перекатываться невидимый за пригорком. Вот уже совсем близко. Гудит густой бас:

— Много жертв нужно понести, но взять Крым можно и наши возьмут, я в этом уверен. — Трудно, — возражает другой, но в возражениях чувствуется симпатия к Советской России.

— Ну, Валико, нужно идти раздобывать деньги. Как думаешь, Андрей Михайлович даст взаймы?

— Не даст. Он вчера мне заявил, что с большевиками дел не хочет иметь. Ему ведь все слышно, что мы с тобой говорим перед сном.