Рис. 25. Горгона Медуза (храм Афины в Сиракузах. Из: Тахо-Годи, 1989)

вратила ее, а заодно и ее сестер, в страшных чудовищ (по другой версии, три сестры были чудовищами изначально, но если так, то Посейдона придется признать половым извращенцем). Их тела покрылись крепкой, как сталь, чешуей, у них сделались медные руки с когтями, появились золотые крылья и змеи вместо волос; из полуоткрытого рта торчали длинные клыки и высовывался язык, а взгляд превращал людей в камень (рис. 25).

Медуза сыграла важную роль в мифе о Персее. Персей был сыном Данаи и Зевса, пролившегося на нее золотым дождем. Отец Данаи, которому оракул предсказал смерть от рук его внука, выбросил его с матерью в ящике в море, но они спаслись и нашли приют у царя Полидекта. Полидект влюбился в Данаю и, чтобы избавиться от мешавшего ему Персея (который уже стал взрослым), дал ему опасное и трудновыполнимое задание доставить ему голову Медузы. Персей пустился в путь. По дороге он добыл шапку-невидимку, Гермес дал ему крылатые сандалии и серповидный меч, чтобы отсечь голову Медузе, а Афина снабдила его блестящим щитом и волшебной сумкой для головы Медузы. После многих приключений он отыскал Медузу и, чтобы не превратиться в камень, смотрел не на нее, а на ее отражение в блестящем щите. Персей застал Медузу спящей и отрубил ей голову, не встретив сопротивления. При этом из головы Медузы вышли крылатый конь Пегас и великан Хрисаор, которые считаются сыновьями Посейдона. После того как Персей отсек голову Медузы, ее сестры пытались его убить, но его спасла шапка-невидимка.

Голова Медузы, даже отрубленная, сохранила способность превращать все живое в камень. Когда Персей положил ее ненадолго на подстилку из водорослей, последние превратились в кораллы, а вытекшие из нее капли крови, упав на землю, превращались в змей. Бог-врачеватель Асклепий употреблял кровь Медузы для оживления людей, а Афина — для их умерщвления и разжигания войн (Аполлодор сообщает, что кровь из левой половины тела Медузы убивала людей, а из правой— воскрешала мертвых). Даже тень Медузы после ее смерти была страшна — ее испугался Геракл, который, совершая свой 12-й подвиг, спустился в царство мертвых.

Персей положил голову Медузы в сумку и отправился домой. По дороге он увидел эфиопскую принцессу Андромеду, прикованную к скале и предназначенную на растерзание морскому чудовищу. Персей вступил с чудовищем в бой, но победить его ему сначала не удавалось. Тогда он вытащил голову Медузы из сумки, чудовище испугалось и ушло в море.

Затем Персей женился на Андромеде. Но на свадьбу явился бывший жених Андромеды Финей (должно быть, это тезка того Финея, которого морили голодом гарпии) в сопровождении вооруженных воинов и предъявил свои права. Завязалась драка, Персей убивал одного противника за другим, но врагов было слишком много, и

...как увидел, что пасть должна перед множеством доблесть, — «Помощи, — молвил Персей, — раз вами к тому принужден я,

Буду искать у врага! Отверните же лица скорее,

Если меж вами есть друг!» и главу он приподнял Горгоны.

(Овидий, 1977, с. 132)

После этого враги стали превращаться в мраморные статуи, окаменело около 200 человек. Они застыли в самых непринужденных и динамичных позах, пиршественный зал уподобился музею скульптур, а Финею пришлось отказаться от своих притязаний. (Между прочим, как правильно заметил кто-то, смерть от взгляда Медузы имеет большие преимущества перед другими видами смерти: во- первых, она мгновенна и безболезненна, а во-вторых, родственники умершего избавлены от необходимости устраивать похороны и устанавливать надгробный памятник.)

Голова Медузы еще раз пригодилась Персею, когда он вернулся домой. Недовольный его возвращением Полидект в насмешливооскорбительной форме выразил свое недоверие к тому, что Персей справился с заданием. Персей вытащил свой трофей, и Полидект тоже окаменел. Потом Персей отдал голову Медузы Афине, которая прикрепила ее к своему щиту (Аполлодор; МНМ; ИМС; Грейвс, 1992).

Более поздние художники и писатели охотно используют этот сюжет для своих произведений, привнося в него свои интерпретации и домыслы. Так, известный американский писатель Дж. Барт в романе «Химера» продлил историю горгоны Медузы. По Барту, Афина, наконец, решила, что Медуза уже достаточно наказана, оживила ее и, кажется, вернула ей былую красоту, но с условием, что она не будет никому показывать свое лицо; если же Медуза нарушит запрет, она снова станет чудовищем (кому нужна красота, которую нужно прятать?)^[6].

По Барту, Афина даже сделала Персея любовником Медузы. Но при этом Медуза закрывала лицо капюшоном; когда же Персей все- таки поднял капюшон и заглянул ей в глаза, он превратился в созвездие. Та же участь постигла Андромеду и ее мать Кассиопею.

Обсуждая этот миф, Кир Булычев (1995) обращает внимание на то, как питались Г., — они набрасывались на людей, терзали их когтями и пили горячую человеческую кровь. Но если, спрашивает он, встретившись с взглядом Г., человек превращается в камень, то как после этого можно высасывать его кровь? Очевидно, «или горгоны в последний момент зажмуривались, или охотились в черных очках, или, что вполне вероятно при подлом их характере, нападали только сзади» (с. 20).

Действительно, феномен убийственного взгляда Медузы вызывает ряд недоумений. Ведь если все, на что она посмотрит, превращается в камень (по некоторым данным, даже водоросли превращались в известковые части коралловых полипов), то окаменеть должен был весь окружающий ее мир. А может быть, Медуза пользовалась этой способностью в случае надобности? Или же каменели только те живые существа, которые встречались с ней взглядом? Если так, то отрубленная голова Медузы продолжала смотреть на мир открытыми глазами. Неясно также, для чего требуются Горгонам, которые убивали просто взглядом, находящиеся на голове шипящие и извивающиеся змеи — просто для устрашения?

Анализируя этот миф с более серьезной исторической точки зрения, Грейвс (1992) связывает его с переходом от матриархата к патриархату. Он считает Медузу одной из ипостасей архаического женского божества — «Белой Богини», олицетворяющей трехсезонный древнегреческий годовой цикл: весна (девственница), лето (зрелая женщина— нимфа), зима (старуха). Он пишет: «Медуза некогда сама была богиней и прятала лицо за устрашающей маской Горгоны, этой отвратительной личины, которая должна была удержать непосвященного от проникновения в ее тайны. Персей обезглавливает Медузу, и это означает, что эллины подчинили себе основные святилища этой богини...» (Грейвс, 1992, с. 10). (По правде сказать, эти умозаключения мне как зоологу не кажутся очень убедительными. Не проще ли считать победу Персея и других героев над разными чудовищами победами мужественного и разумного человека над грозными силами природы? Но спорить с таким авторитетом, как Грейвс, мне не приходится.)

Иную трактовку этого мифа предложил В. Н. Демин (2000). По его мнению, прародиной всех индоевропейцев была Гиперборея, где первоначально обитали «лебединая дева» Медуза (это имя означает «Владычица») и Афина. Но в условиях матриархата Власть не ужилась с Мудростью, между ними возникла жестокая борьба, и Афина превратила Медузу в чудовище, а потом ей понадобилась еще голова соперницы, и она с помощью своего сводного брата Персея ее получила. Афина содрала с отрубленной головы Медузы кожу и натянула ее на свой щит (рис. 26). Демин полагает, что этот конфликт символизирует раскол протоэллинского единства и отделение от него той части, которая вместе с Афиной поселилась на Балканском полуострове и дала начало древнегреческой цивилизации.

Но в этих рассуждениях остается некоторая неясность. Для переселения части протоэллинов на Балканы нужна была не смерть

Рис. 26. Различные «медузоиды»: