— Тетушка, не могла бы ты перевести это для нас, не получивших классического образования? — спросила Клодах.

— Это значит, что Господь считает работу формой молитвы. — Пегги смела со стола крошки и показала Аннабел, как правильно оформлять приглашения на распродажу.

В субботу вечером они открыли заднюю дверь, чтобы в магазин можно было прийти незаметно, пробравшись задами.

Заваленный мусором задний двор заливало яркое солнце.

— Здесь можно было бы устроить хорошую оранжерею, — с восхищением сказала Клодах.

— Зачем? — спросила Бенни.

— Дурочка, чтобы отдыхать здесь.

— По-твоему, покупатели будут приходить сюда отдыхать?

— Я говорю о вас с матерью.

Бенни захлопала глазами.

— Ну, вы же будете жить здесь, верно?

— О господи, конечно, нет. Мы будем жить в Лисбеге. Разве можно жить над магазином?

— Некоторые из нас так и живут. Причем очень неплохо, — надменно сказала Клодах.

Бенни была готова откусить себе язык. Но сказанного не воротишь.

Однако Клодах ничуть не обиделась.

— Это было бы неплохо, — сказала она. — Мне казалось, что вы хотите переделать все здание. Но для этого потребуются деньги. Вот я и подумала, что вы продадите Лисбег.

Бенни вытерла лоб. Неужели этому когда-нибудь наступит конец? Неужели она сможет вернуться к нормальной жизни?

Джек Фоли звонил Бенни с девяти утра до полудня.

— Черт побери, она не может быть на мессе все утро! — рычал он.

Бенни позвонила Джеку домой.

Трубку сняла его мать.

— Это ты, Шейла? — спросила она.

— Нет, миссис Фоли. Это Бенни Хоган.

Ей ответили, что Джек ушел довольно рано и вернется поздно.

— Честно говоря, я думала, что он отправился к вам в глушь, — сказала миссис Фоли.

Она говорила так, словно Нокглен был болотом с крокодилами. Из фильма, которого Бенни не суждено было увидеть.

Бенни сумела сдержаться и сохранить небрежный тон. Нет, ничего передавать не нужно. Ей просто хотелось поболтать.

Миссис Фоли сказала, что сейчас запишет это. Причем сказала так, словно имя Бенни Хоган следовало добавить к длинному списку уже звонивших.

Работа закончилась, и Бенни очень хотелось это отпраздновать. Она завершила все, что хотела сделать с магазином после смерти отца. Нокгленские друзья очень помогли ей. Отныне Шон не имел никакого значения.

Наступил вечер ее триумфа, и она хотела рассказать Джеку все. Изложить ужасные и смешные эпизоды, описать выражение лица Шона, Патси, снова и снова заваривающую чай и готовящую сандвичи. Старого Майка, испытывающего внезапные приливы энергии, как чудовище Франкенштейна. Пегги Пайн, показывающую матери, как следует звонить покупателям и приглашать их на распродажу. Хотела сказать ему, что больше не будет прикована к дому и сможет проводить в Дублине несколько вечеров в неделю.

Но у нее возникло ужасное предчувствие, что уже поздно. Что ее отсутствие было слишком долгим.

Глава семнадцатая

Брайан Махон сказал, что нет смысла платить за учебу студентки, которая дрыхнет вместо посещения лекций.

Эмили ответила, чтобы он помолчал. Это нечестно. Нэн занимается как прОклятая и может в кои-то веки отоспаться.

— Ну, когда эта девчонка бывает дома, ее хотелось бы видеть. Ради разнообразия, — огрызнулся Брайан.

Если Нэн не приезжала домой, то говорила им, что ночует у Евы в Дунлаогхейре. Отец жалел, что эта девушка из пансиона не платит за учебу и наряды его дочери.

Ладно, ему нужно встретиться с одним типом, который приплыл на пароходе в Нортуолл. Потом они пойдут в пивную для докеров. Речь пойдет о фрахте.

Эмили вздохнула. Фрахт был только предлогом для очередной пьянки. Когда муж ушел, она поднялась к дочери.

Нэн лежала на кровати, закинув руки за голову.

— Ты плохо себя чувствуешь?

— Нет, Эм, со мной все в порядке. Честное слово.

Эмили села на табуретку около туалетного столика.

Такого выражения на лице Нэн мать давно не видела. Удивленного и нерешительного одновременно.

Нерешительной ее дочь была только в раннем детстве, да и то редко.

— Это… Саймон?

Обычно Эмили не упоминала его имени. Не следовало искушать судьбу.

Нэн покачала головой и сказала, что Саймон очень нежен и внимателен. Сейчас он в Нокглене. Они встретятся завтра вечером и пойдут обедать. Но Эмили это не убедило. Качая головой, она спустилась по лестнице, убрала остатки завтрака, надела красивую блузку и отправилось на работу.

Стоя на автобусной остановке, она гадала, что могло встревожить ее дочь.

Нэн лежала и смотрела в потолок. Она знала, что посылать анализ мочи в женскую больницу на Холлс-стрит не имело смысла. Задержка составляла уже семнадцать дней. Она беременна.

* * *

Ева и Кит встали рано. Они ждали строителей и хотели показать им, что в доме Хегарти есть свои правила. В доме, где эти люди прежде ни разу не бывали.

Накануне вечером строители оставили мешки с песком и цементом на заднем дворе. На мешках красовалась надпись «Махон».

— Ты должна сказать Нэн, что мы кладем несколько шиллингов в карман ее отца, — промолвила Кит.

— Нет, Нэн это не понравится. Она не любит, когда ей напоминают об отце и его профессии.

Кит удивилась.

Эта красивая девушка была поразительно нечестолюбивой. Она никогда не косилась на себя в зеркало и не хвасталась людьми, в компании которых ей доводилось бывать.

Сначала Ева была от нее без ума, но, когда Нэн познакомилась с Уэстуордами, все изменилось.

— Ты злишься на Нэн, потому что она встречалась с Саймоном Уэстуордом, верно?

— Я? Злюсь? — засмеялась Ева. До сих пор она злилась только на семью Уэстуордов, которая ее отвергла.

Но Кит неправильно употребила время. Нэн все еще встречалась с Саймоном. Причем очень часто.

Позвонила Хитер и стала с жаром рассказывать о том, как интересно жить в монастыре и какие там странные, смешные и суеверные люди.

— Надеюсь, им ты этого не сказала, — строго промолвила Ева.

— Нет, только тебе. Но у меня есть еще один секрет. По-моему, у Саймона шуры-муры с Нэн. Она иногда звонит ему, а потом он уезжает. Берет с собой сумку и не ночует дома.

Ева не сомневалась, что роман Нэн и Саймона в самом разгаре. Бедные простолюдинки Саймона не интересовали. Для него это было вполне естественно. Он не стал бы встречаться с Нэн, несмотря на ее ослепительную внешность, если бы не был искренне увлечен ею.

Потому что Ева слишком хорошо знала: Нэн не та девушка, которую ее кузен Саймон хотел бы привести в Уэстлендс.

Она позвонила в больницу только для очистки совести. Да, тест на беременность положительный.

Нэн тщательно оделась, вышла из пустого дома на Мейпл-Гарденс, села на автобус и поехала в Нокглен.

Проходя мимо ворот монастыря Святой Марии, она задержалась и обвела взглядом длинную подъездную аллею. Оттуда доносился детский смех и крики. Странно, что Саймон позволил своей сестре учиться с детьми тех, кто работал в его имении.

Впрочем, самой Нэн это только на пользу. Теперь, когда Саймон крепко привязан к Нокглену, она сможет чаще приезжать в коттедж. Теперь можно не бояться, что Хитер сбежит из ненавистной школы и помешает им.

Она точно не помнила, сколько миль от города до поместья, но решила, что идти пешком слишком далеко. Вряд ли в таком месте, как Нокглен, есть стоянка такси. А о гостинице Хили Нэн слышала от Бенни, Евы и Саймона столько гадостей, что обратиться туда за помощью не решилась.

Оставалось ждать попутной машины.

Увидев зеленый автомобиль, в котором ехал мужчина средних лет, Нэн помахала рукой. Как и следовало ожидать, он остановился.

Доктор Джонсон спросил, куда ее отвезти.

— В Уэстлендс, — просто ответила она.