Не НАТО движется на восток, в сторону России, а страны Восточной Европы движутся на запад – под защиту НАТО от угрозы со стороны России.
Вернемся и к разбирательству упомянутого тезиса о том, что Луганская и Донецкая области тяготеют больше к России, чем к Украине, и что за Севастополь в Крыму в прошлом пролито немало русской крови. Посмотрим – так ли это на самом деле. Не в смысле «пролитой крови», а в смысле исторической принадлежности тех или иных областей. Тем более, что никакая пролитая кровь в прошлом не должна оправдывать насильственных захватов в настоящем. Иначе получается, что человечество (или его отдельные представители) недалеко ушло в своем развитии от средневековых стандартов поведения.
Даже если не вспоминать об античных временах – скифском государстве, разрушенном нашествием готов, римлянах и византийских греках, то следует знать, что крымские степи были и во владении Золотой Орды, и даже попадали под власть литовского князя Витовта. Есть сведения о том, что в IX в. на полуострове побывал создатель глаголицы Кирилл, но распространение христианства здесь постоянно перемежалось с расширением ислама, славянская культура перемешивалась с половецкой и генуэзской. В последней четверти XIV в. Крымское ханство фактически стало частью Османской империи. Между прочим, с этого момента следует вести отсчет нахождению в историческом обороте понятия «крымских татар»: этнос, ставший результатом слияния монголов Золотой Орды с турками-османами, с тех пор действительно располагает правами на полуостров. Отнять эти права решил после Второй мировой войны советский диктатор Иосиф Сталин: он обвинил всех(!) крымских татар в сотрудничестве в фашистами и выселил их с территории полуострова в отдаленные области своей коммунистической империи. Еще ранее Сталин выселил отсюда тысячи остзейских немцев, обосновавшихся в Крыму с глубоко царских времен, и представителей других «подозрительных» народов – вместе с женщинами, стариками и детьми, погибавшими от лишений по дороге в Казахстан и Сибирь. Трагедии этих народов – отдельная тема и отдельный счет к России как правопреемницы СССР, которая упорно не хочет нести ответственность за преступления прошлого и совершает новые подобные же преступления в настоящем.
Задолго до Сталина в течение трех веков – с конца XV в. и до конца XVIII в., когда в 1774 г. был заключен Кучук-Кайнарджийский договор, Крым находился во власти Османской империи. При этом русские заняли полуостров фактически вынужденно: турки отсюда постоянно делали грабительские вылазки на российские земли, и нужно было их действительно защищать. А как еще надежно защититься, если не захватить часть вражеской территории?
После этого в течение 134 лет (тоже немалый срок) Крымом владела Российская империя. В продолжение 34 лет, с 1920-го по 1954 год полуостров находился в составе РСФСР, Советская Украина владела им 37 лет, с 1954-го до подписания Беловежских соглашений в 1991 г.
Но в 2014 г. ни украинцы, ни тем более турки не собирались делать набеги с территории Крымского полуострова на исконно русские земли. Путин использовал мифическую угрозу обоснования здесь НАТО для того, чтобы самому сделать «набег» на Украину и отхватить кусок благодатной земли: в этом случае явно сработал средневековый захватнический инстинкт. Кроме того, оккупация полуострова потребовалась Путину для отвлечения внимания своих граждан от спада в экономике: Россия при Путине так и не научилась производить ничего конкурентоспособного, кроме нефти и газа, и когда стоимость нефти после кризиса 2008–2009 гг. резко упала, бездарность путинского правления страной стала очевидной. И искусственно раздутая проблема с Крымом, а затем ее «красивое» решение успешно отодвинули эту очевидность на задний план (в дальнейшем для отвлечения внимания населения от своего бедственного положения Путин не менее успешно использовал Сирию и другие полезные для его целей горячие точки планеты).
Что касается юго-восточных областей Украины, то земли вокруг нынешних Донецкой и Луганской областей в далекой древности назывались Диким полем – из-за постоянных набегов кочевников. При этом в течение XVII–XVIII вв. Слободской Украиной назывались не только Сумская, Ворошиловградская, Харьковская и Донецкая области собственно Украины, но и Курская, Белгородская и Воронежская области собственно России. Кроме того, в середине XVIII в. часть нынешних Днепропетровской и Херсонской областей называли Новой Сербией – из-за расселения здесь большого количества сербов (однако нынешним сербам почему-то не приходит в голову требовать назад часть этих «своих» территорий). К концу XVIII в., в результате побед Петра Румянцева и Александра Суворова в русско-турецких войнах России отошли земли Кубани и территория Крыма. Тогда часть новых, отвоеванных территорий и получили наименование «Новой России» – Новороссийской губернии; в те времена и нынешний Днепропетровск назывался Новороссийском. Между прочим, с тех самых пор сохраняются и очевидные следы былых пристрастий к дублированию: новый Новороссийск на Черноморском побережье и два существующих ныне Донецка, один на украинской территории, другой на российской, – не единственные тому примеры.
Так или иначе, но к началу XX в. административной единицы с названием «Новороссия» в составе Российской империи уже не существовало. Как, между прочим, не существовало при самодержавии и привычного понятия «Украина»: эти земли были известны под именем Малороссии, и это была одна из большинства российских губерний, которые находились под единообразным, унитарным управлением: правами автономий, да и то чрезвычайно ограниченными, пользовались при самодержавии лишь Финляндия и Польша.
Поэтому и утверждения о том, что мифическая «Новороссия» в лице нынешних Донецкой и Луганской областей до 1917 г. не входила в состав Украины, выглядят натянутыми: нельзя входить (или не входить) в то, чего не существует.
Утверждения о том, что Донецкая и Луганская области до 1917 г. не входили в состав Украины, выглядят натянутыми: нельзя входить (или не входить) в то, чего не существует.
Между прочим, с тех пор, как в 1918 г. командующий советскими войсками юга России Владимир Антонов-Овсеенко обосновался со своим штабом в Харькове, и вплоть до 1934 г. столица Украины находилась именно здесь – в Харькове, а не в Киеве: это было чрезвычайно дальновидное решение, направленное на то, чтобы не давать украинцам и Украине лишнего повода для воспоминаний о настоящем происхождении Руси. Но большевистскую часть истории взаимоотношений Украины с Россией мы далее рассмотрим отдельно. А здесь поговорим о том, какое место занимала Малороссия в составе Российской империи до Первой мировой войны и событий 1917 г. Советская историография отводила ей роль обычной колонии, чья самобытная культура подвергалась давлению со стороны титульной нации, государственность полностью отсутствовала, а народ беззастенчиво эксплуатировался. Во многом это так и было. Действительно, в царские времена центральное правительство чутко следило за любыми проявлениями национального самосознания украинцев – с тем, чтобы подавить в самом зародыше любые попытки освобождения из-под гнета российского самодержавия, тем более попытки малороссов оформить собственную государственность.
Исаак Мазепа, член Трудового конгресса периода Директории, побывавший в чине главы Совета народных министров Украинской народной республики в 1919 г., считает, что «экономически Украина была колонией Московщины, но российский централизм удушал ее еще и политически. Жизнь под эгидой Москвы сделала свое дело: она нивелировала политическое сознание украинского народа, сделала массы менее культурными и сознательными, нежели в Московщине, держала их все время в атмосфере российской политики, российских политических идей, тактики и т. д.»[11].
