— Ты пришёл сюда, что бы наказать моего сына?

— Не только, — отказался я, — хотя с Локи нужно что-то делать. К нему нужен более тонкий подход, нежели к Тору. Все ледяные великаны отличаются более сложной психикой. Возможно, исследования разума мидгардских учёных помогут понять его?

— Возможно, — задумался Один, — с Локи много проблем.

— Мне бы не хотелось, что бы Мидгард, прямо или косвенно, пострадал из-за этого. Я отсёк ему руку — возможно, это напомнит ему, что он не самый сильный в галактике.

— Отсечь руку — это ли демонстрация силы? — с сомнением и недовольством ответил Один.

— Физическую оболочку – нет. Но если он более могущественен, нежели я, то вернёт свою руку. Я отсёк её во всех смыслах, восстановить её будет очень и очень непросто, даже для меня. Даже если вселить его в новое, целое тело — рука будет мёртвой. Но я не хвалиться силой сюда пришёл, и даже не проводить шоковую терапию принцам, а узнать…

— Что? — Один задумчиво пригладил свою бороду. Борода у него была недлинной, но аккуратной.

— Альвхейм. Недавно я наткнулся на одно древнее устройство, что было заметено землёй много тысяч лет. Это портал, вроде радужного моста, только на одну планету. Мои друзья случайно активировали его и попали в этот мир, они не смогли оттуда связаться со мной, а я — увидеть их, хотя и чувствовал, что всё в порядке. Это исключительная по силе защита от внешнего наблюдения, если даже квантовые передатчики и Сила не способны её преодолеть. Хеймдалль подтвердил мои догадки — он тоже не может видеть этот мир.

— Вот как? И что это за мир? При чём тут Альвхейм?

— Этот мир — странный, но неплохой. В нём живут разные расы — люди, эльфы, гномы, великаны, и даже драконы. А так же несколько рас, произошедших от смешения главных. В мире почитается как божество Эру Илуватар, осталась память об устройствах, что сделали его пригодным для жизни — гигантских светильниках и лесах, а так же память о пробуждении живущих там рас. Владеющие Силой, или, если угодно, магией, живут на отдельном континенте, не вмешиваясь в жизнь остальных народов, которые если и владеют магией, то очень слабо. Это похоже на эксперимент с целью поселить под одним небом расы девяти миров…

— Интересно, очень интересно, — согласился со мной Один, —, но зачем Илуватар делать это? Я не вижу в этом смысла.

— Я тоже, но, возможно, сам Илуватар знает, зачем это нужно. Или большого смысла и нет — он просто хотел провести эксперимент, посмотрев, как уживутся вместе некоторые народы девяти миров.

Один просидел в задумчивости несколько томительных секунд.

— Ты был там?

— Да, когда вытаскивал своих людей.

— И как там? Опиши этот мир.

Я задумался ненадолго, но начал по порядку:

— Это красивый, природный мир, в котором есть немного магии. Её недостаточно, что бы сделать мир развитым, подобно Асгарду, но и недостаточно мало, что бы её заменили технологии, не использующие магию — как в Мидгарде. Основное население мира — Эльфы, Люди и Гномы. Эльфы живут в лесах, почти не контактируя с остальными, однако, они не закрываются от мира и всегда рады видеть у себя людей или гномов, или иные народы, они владеют магией — слабо, но достаточно, что бы жить уютно и не бояться войны с другими народами. Гномы — обжили горные хребты и крупные горы, но многие живут на поверхности планеты. Они намного менее искусны, чем гномы в Свартальфахейме, но среди народов Средиземья, всё же, лучшие мастера. Про людей скажу кратко — то же самое, что и в Мидгарде много тысячелетий назад, когда Мидгард ещё не был закрытым миром…

Одину, судя по всему, понравилось:

— И они не перебили друг друга?

— Войны бывают постоянно — то они мирятся, то друг друга убивают…, но в целом — особой ненависти между народами нет. Когда я уходил претендент на трон королевства людей как раз хотел пожениться с дочерью владыки эльфов…

Один… расхохотался. Хохотал он искренне, так, что даже меня пробрало. Минуту в зале творился бедлам — слуги вращали очами в непонятках, а я — не знал, что делать. Один, отсмеявшись, пояснил:

— Эльфы — самые надменные существа в девяти мирах. Они едва ли признают главенство Асов, что уж говорить про людей. И что бы владыка эльфов отдал свою дочь за человека…

Я пожал плечами, тоже улыбнувшись:

— Значит, эксперимент Илуватара дал интересные результаты. Возможно, он хотел показать жителям девяти миров пример того, как можно ужиться вместе…

— Хорошо, — один, улыбаясь, глубоко выдохнул, — интересно и вправду. Не будем пока трогать ни Илуватара, ни его мир. А что собираешься делать с ним ты?

— Пока я сообщил одному из местных, что не против того, что бы между Мидгардом и Ардой установились осторожные дипломатические контакты. Возможно, если будет случай, Арда станет «тренировочным манекеном» для политиков и людей Мидгарда. Наши политики скрывают наличие жизни вне Мидгарда, но с каждым годом делать это всё трудней и трудней. Сама Арда тоже познакомится с технологиями Мидгарда. Я прослежу, что бы миры не навредили друг другу, так как единственный проход между мирами — у меня…

*

Земля. Июль 2007.

*

— И где же он? — спросил недовольно президент.

— Сейчас Хьярти вне зоны доступа, — сухо ответил Директор.

— Ужас, — недовольно пробубнил Лазарев, думая, что к нему прислушаются и убоятся.

— Абстерго не государственная корпорация, а должность вашего помощника — символическая, не более. Хьярти занят важной работой на благо Абстерго…

— Я знаю, — отмахнулся Лазарев, — ладно, хоть ты скажи, сколько вы уже сделали?

Директору было что ответить:

— На данный момент мы столкнулись с политическими трудностями. Потенциально враждебная нам Польша может перекрыть сообщение по Маглеву, поэтому сейчас мы застопорились, регистрируя договор.

— А не через Польшу?

— Тогда через Украину. Это ещё хуже. В случае остановки маглева поляками, вне зависимости от причин, они будут вынуждены выплатить около триллиона евро, плюс неустойку — примерно по миллиону евро в день.

— Не выплатят, — отмахнулся президент.

Директор ответил без запинки или паузы:

— Верный друг познаётся в неверном деле. В таком случае Абстерго оставляет за собой полное право прекратить любую деятельность на территории Польши, поддержку польского языка и сегмента. Они лишатся навигации, нашей платёжной системы, аннулируются аккаунты пользователей нашего интернет-магазина, польский язык будет исключён из списка поддерживаемых продукцией Абстерго. Расчёт этой системы более сильный, чем вам кажется.

— Да ну? — Лазарев скрестил руки на груди, — уверен, что они так уж и изменят мнение из-за игрушек?

— Изменят. Во всём мире будут прекрасные компьютерные игры — интересные, красивые, широко распространённые и недорогие, но конкретно в Польше — их не будет. То же самое с программами. Я постараюсь, что бы они всё же были, но только демо-версии, что бы поляки знали, что есть вне их мира товар, хотели им обладать и направляли негатив на правительство, из-за которого они почувствуют себя изгоями. Такое уже проделывали американцы в восьмидесятых. Именно для этого мы и создаём сетевые товары, вроде ОС, игр, навигации, спутниковых модемов, телефонов, платёжных систем… — улыбнулся Директор.

За директором была правда. Получив по зубам от Хьярти за слишком быстрое техническое развитие, Директор и Арес поутихли, перенаправив свои усилия с вывода новых продуктов на развитие уже существующих рынков сбыта. Первым стали спутники. Очевидно, обладая абсолютной монополией на вывод сверхтяжёлых спутников, с термоядерными реакторами по нескольку гигаватт, Директор видоизменил первоначальный вид спутника связи. Спутники системы ГЕОС обеспечивали многофункциональность — навигация, связь, наблюдение, орбитальное оружие…, но при этом не были идеальны для всех без исключения задач, да и связь была специфической — глубоко зашифрованной, требующей специальных устройств с декодерами… Вместо них Директор, пока Хьярти тренировал Пеппер, работал над спутником платёжной системы. Основные требования были такие же, как и к спутнику связи, поэтому Директор решил совместить приятное с полезным. Если быть совсем точным — два в одном. Один и тот же спутник имел двойную систему. Одна его часть — веб-сервер, осуществляющий коммуникацию с геостационарным, но не геосинхронным спутником через наземные модемы, а вторая часть — сервер платёжной системы. Они работали на двух разных компьютерах, по разным принципам.