Несколько лет назад мой зять, выпускник Бостонского университета по искусствоведению, и моя дочь, выпускница университета Макгилла (Монреаль), сняли в Голливуде в качестве соответственно режиссера и продюсера малобюджетный полнометражный художественный фильм. Несмотря на то что фильм в жанре мелодрамы получился добротным и очень человечным, а главные роли исполняли талантливые артисты-оскароносцы, особого кассового успеха он не имел и был впоследствии куплен кабельным телеканалом.

Фильм рассказывал о проблемах, с которыми пришлось столкнуться одной семье. Сценарий показался мне довольно интересным, однако незатейливым и лишенным интриги, способной привлечь зрителя. Я честно сказал об этом и обещал при случае написать несколько рассказов, которые могли бы лечь в основу киносценария. Поскольку какого-либо опыта работы в подобном жанре у меня не было, дочь и зять отнеслись к предложению с понятным скептицизмом. Но вот я наконец выполнил свое обещание и представил на суд читателей три рассказа, посвященных одной из главных проблем современности – метаморфозам, происходящим с понятиями любви, брака, семьи и ответственности, и как следствие – сужению христианской цивилизации.

Причина, заставляющая меня ставить в центр внимания проблемы брака и семьи и их влияние на демографическую ситуацию, от которой во многом зависит будущее любой страны, заключается в царящих сегодня среди определенной части молодежи гедонистических настроениях и стремлении быть свободными от любых обязательств морального, финансового и юридического плана, что приводит к распространению так называемых гражданских браков или же семейных союзов, пусть и юридически оформленных, но зачастую бездетных либо только с одним ребенком – к тому же его воспитание молодые люди нередко пытаются переложить на плечи собственных родителей или социальных структур. Получается, что, будучи морально должными перед родителями и обществом за факт своего рождения, полученное образование и разнообразные социальные блага, они предпочитают оставаться вечными должниками, выбирая дальнейшее одиночество и разъедающее душу сознание бесцельно прожитой жизни.

Для тех читателей, кто знает меня по научным трудам, – моих коллег, студентов и аспирантов – считаю нужным пояснить, что откровенность и даже определенная фривольность этих рассказов обусловлена особенностями выбранного жанра и потенциальной возможностью их экранизации.

После прочтения книги мои родные нашли истории, которые я им поведал, интригующими и перспективными с точки зрения будущих киносценариев. Признаться, главным для меня было именно их одобрение, а вовсе не то, что по моим рассказам могут снять фильм, хотя, разумеется, последний вариант был бы для меня очень приятным.

Психология человека, глубинные мотивы его действий, факторы, определяющие его судьбу, добровольный или вынужденный выбор жизненных путей – эти вопросы всегда привлекали мое внимание. По какой логике одних, возможно, не самых лучших представителей человеческого рода, судьба возносит до небес, превращая их в полубогов, властителей судеб миллионов и миллионов людей, а других назначает страдальцами, мучениками или достойными жалости неудачниками? Где грань между везением и невезением? В какой степени это зависит от действий самого человека?

Обо всем этом я в очередной раз задумался, познакомившись с одним, на мой взгляд, исключительно интересным человеком. Мы с ним были соседями по даче, общались довольно часто, я изучал его много лет и не перестал удивляться, а возможно, в чем-то и завидовать. Личностью он был крайне противоречивой, и многие его действия трудно было квалифицировать в категориях добра и зла, морали и аморальности, жестокости и милосердия. Этот человек родился, чтобы наслаждаться, и для этого жизнь предоставила ему широкие возможности.

Моему герою везло во всем. Он не старался заслужить удачу – она сама его находила. В первую очередь повезло ему со временем и местом рождения, социальным статусом, внешностью и, что немаловажно, со здоровьем. Он родился в начале 60-х годов прошлого века, когда дряхлеющий социализм советского образца уже начал давать системный сбой, а зрелые его годы пришлись на период дикого, чекистско-бандитского, олигархического капитализма в России. Новые ельцинско-путинские времена нравились ему безмерно. Ни партийной организации, ни административного пресса – лишь безбрежная анархическая свобода, чудовищная криминализация общества и коллективная безответственность на любом, в том числе на высшем государственном, уровне. Не было ничего невозможного, не существовало никаких моральных или духовных преград. Семидесятилетний период нищеты и страха, лживой морали, всеобщего дефицита остался позади. Настало время дикого индивидуализма и вседозволенности, разрушения нравственных устоев, разложения общества и царящей повсеместно идеологии гедонизма и обогащения. Народ старался выжать из новых условий все, что возможно. Девиз – меньше работать, больше получать и наслаждаться, наслаждаться свободой и ничегонеделанием. Когда потаенные, заложенные удивительным смешением генов необузданные сладострастные желания нашего героя вырвались наружу, он оказался в подходящем месте и в подходящее время.

Алексей Андреевич Мальков, или, как называли его друзья и подруги, Алекс, по специальности врач-гинеколог, кандидат медицинских наук, работал на полставки профессора-консультанта в одном из привилегированных правительственных санаториев ближнего Подмосковья. Его отец, известный ученый, академик, директор солидного биохимического института, добропорядочный и послушный подданный коммунистической власти, добился многого не только в научном, но и, по советским меркам, в социальном плане: четырехкомнатная просторная квартира в кирпичном правительственном доме на улице Льва Толстого, дача в подмосковном Переделкино. Последовательно, со знанием дела он собирал прекрасную коллекцию произведений искусства: картины российских и западных (в основном европейских) художников XIX – начала XX века, иконы старинных мастеров, серебро и другой антиквариат. Мать, врач-терапевт, профессор медицинского института, красивая и артистичная брюнетка с греческими корнями, приложила много усилий, чтобы дать единственному сыну достойное многопрофильное образование. Нанятая гувернантка, бывшая учительница, еле успевала таскать Алешу от репетиторов по иностранным языкам на занятия музыкой, а оттуда – на тренировки по плаванию. К великому огорчению родителей, их исключительно красивый, высокий, стройный мальчик ни в спорте, ни в музыке, ни тем более в учебе ничем себя не проявил и был явным середнячком. Особенно трудно ему давались естественные науки, а по математике у него каждый год бывали переэкзаменовки. Единственное, что любил наш герой, – беспорядочное чтение художественной литературы, особенно любовно-драматического жанра.

Мальчик рос эгоцентричным, скрытным, с явными признаками нарциссизма. Вместе с тем он был вежливым и казался приветливым. В глубине души Алексей никому не доверял и никого не уважал, однако умело притворялся доброжелательным и стеснительным молодым человеком, жаль только, что исключительно рассеянным. Эту карту он разыгрывал весьма умело, что не раз спасало его от различных больших и малых неприятностей. Эгоистичен и себялюбив он был до такой степени, что ему не хватало душевных сил даже на любовь к природе, тем более к животным. Родителей он, конечно, любил, хотя и весьма своеобразной собственнической любовью, и выжимал из них все, что возможно: не только дом, дачу и многомиллионную (в долларовом исчислении) коллекцию антиквариата, но и полезные знакомства, умело направляя их энергию на собственное продвижение в обществе. С помощью родителей он, не прилагая особых усилий, защитил ученую степень кандидата медицинских наук по гинекологии. Будучи физически довольно развитым, Алексей не любил жесткие виды спорта и грубые игры, а с крепкими и драчливыми сверстниками старался по возможности поддерживать хорошие отношения. При необходимости, когда ему было сложно общаться с ними, он вызывал на помощь водителя отца, бывшего милиционера, сильного и жесткого мужика средних лет, или сына домработницы – хулиганистого молодого боксера, выросшего на Таганке.