Трэвор замолчал, будто собираясь с мыслями.

— Обычно, подобные светлые истории заканчиваются плохо, — заметила я.

Не зря ведь Мадлен до сих пор не обрела покоя и остается в этом доме духом.

— Гарри узнал, что его обожаемая жена была ведьмой. С их сыном ночью случился приступ, прадед бросился за лекарем, но жена остановила его. Мадлен сама вылечила сына. Собственными средствами…

— Ведьма? Как странно… Я думала, их уже не существует.

— Сейчас возможно, а тогда… Прадед сделал ужасную вещь. Он сдал жену охотникам на ведьм. Ее заперли в городской тюрьме, а через два дня повесили.

Я была так потрясена рассказом Трэвора, что даже руки задрожали. Я смотрела на прекрасную юную девушку, и сердце заполняла жалость. Быть преданной собственным мужем…

— Но как? — прошептала я. — Как Гарри мог так поступить с любимой женщиной? Это же… это…

Я не смогла подобрать слов, чтобы описать немыслимый поступок прадеда Трэвора.

— Он был своеобразным человеком. К тому же, вхожим ко двору. А ты, верно, слышала, как правители всегда относились к ведьмам. Охотники до сих пор существуют, представляешь? Видимо, Гарри с детства внушали ненависть к колдовству.

— Какая страшная история…

— Но это еще не все. Давай вернемся наверх, а то мне здесь трудно дышать.

Трэвор вновь взял меня за руку и повел обратно. А я просто изнывала от желания услышать историю до конца.

5

Трэвор плеснул вина в бокал и выпил залпом. Я сидела на диване, притихнув, и ждала, когда он соберется с мыслями. В свете горящего камина лицо мужчины казалось особенно больным и изможденным — бледная кожа, острые скулы, темные круги под глазами.

— Мой прадед, Гарри, лично присутствовал на казни своей жены. Не представляю, как так можно было… Даже думать об этом не хочу. Перед смертью Мадлен наложила на род Вилландов проклятье. Проклятье преданной женщины. Отныне ни один мужчина из нашего рода не будет счастлив, — тихо рассказывал Трэвор, глядя на огонь. — Гарри тогда лишь посмеялся над несчастной ведьмой. Не представляю, как он смотрел в глаза своему маленькому сыну. Как объяснил исчезновение матери… Гарри вскоре женился вновь. Однако после пары месяцев брака молодая жена сбежала с каким-то офицером, и больше он ее не видел. Но прадед не желал верить в проклятье и вновь женился. Но вскоре у его новой супруги обнаружилось душевное расстройство, и она остаток дней провела лечебнице. И вот тогда Гарри поверил в слова ведьмы.

— Это могло быть простым совпадением…

— У моего деда тоже не сложилось с женщинами. Он женился первый раз в ранней юности, будучи уверенным, что покойная мать не могла желать ему вреда. Но его жена вскоре умерла. И тогда он поверил в проклятье. Ни о каком браке уже не могло идти речи. Да и простые отношения не складывались. Девушки, будто сговорившись, без конца разбивали ему сердце. В конце концов, от него забеременела служанка, и он признал этого ребенка своим наследником. Служанка вскоре сбежала, оставив ребенка на попечение любовнику. Это был мой отец. Уже зная о родовом проклятье, он даже не помышлял о женитьбе, но встреча с моей матерью разрушила барьеры. Но счастье длилось недолго. Мать умерла при родах, а отец всю оставшуюся жизнь страдал о ней.

— Это… просто ужасно, — прошептала я.

— Я тоже несчастен, Стэфани, — с болью в голосе сказал Трэвор и сел рядом со мной. — Я даже смотреть на женщин боюсь, понимаешь? Все время боюсь, что с моей избранницей произойдет несчастье из-за моего проклятия.

— Но ведь женщины были…

— Были… Человек не может быть один, это противоестественно. И я не смог. Но они все оставляли меня, причиняя боль. Проклятье существует, Стэфани, я уверен…

— Они сбегали из-за призрака?

— Нет, Мадлен никогда не показывалась моим гостьям. Я ума не приложу, чего она привязалась к тебе, — сказал Трэвор, тяжело вздохнув. — Призрак стал появляться, когда я остался один в этом доме. Никто из моих предков не видел его. Знаешь, мне кажется, что Мадлен тянет из меня силы, энергию. Я даже уехать из дома не могу надолго, веришь? Будто привязан здесь, хотя ненавижу этот дом! Мне и так паршиво, а вдалеке от дома и вовсе становится худо, будто умираю. Это настоящая пытка…

Мне очень захотелось утешить мужчину, поддержать его. Я подалась вперед и осторожно взяла его за руку. Его кожа казалась ледяной и напоминала прикосновения призрака.

— Может быть, Мадлен не оставляет тебя в покое, потому что ты очень похож на ее мужа?

— Не знаю… Может быть, это моя личная кара за грех прадеда. Меня так замучило одиночество, Стэфани, я даже словами передать не могу, — прошептал Трэвор, сжимая в ответ мою руку. — Узнал про этот салон… Понимаю, ужасная идея, но так хотелось, чтобы хоть кто-то был рядом. Пусть даже таким способом… Пусть будет не любовь, пусть благодарность, пусть даже расчет.

— Наверняка, проклятье можно снять как-нибудь.

— Может быть, и можно снять. Но кто сейчас в здравом уме признается, что умеет колдовать? Я слышал, охотники по-прежнему существуют.

— Знаешь, бабушка мне часто рассказывала истории о ведьмах. Эта тема ее всегда завораживала, как нечто скрытое, запретное. Например, она рассказала однажды, откуда пошла ненависть к ним. Предок нашего императора в юности был влюблен в ведьму и всеми силами добивался ее расположения. Но красавица была холодна к его пылким чувствам и предпочла другого. Тогда будущий император страшно страдал, а когда стал правителем, то создал отряд охотников. Он решил отомстить всем ведьмам, будучи уверенным, что они кружат головы мужчинам с помощью магии. Он был уверен, что его любимая приворожила его, поиграв, а потом разбила сердце. Ему было легче верить в то, что его любовь всего лишь магическое внушение. С тех пор в императорском роду принято бороться с ведьмами.

— Твоя бабушка была замечательной, — проговорил Трэвор, поглаживая мою руку. — Стэфани, ты ведь не уйдешь? Хотя бы ты не оставляй меня…

В его взгляде было столько всего, что у меня внутри все перевернулось. И я поняла, что не смогу не откликнуться на его просьбу. Проклятье или нет, не знаю. Но передо мной находился совершенно несчастный одинокий человек. Какой же я друг, если брошу его в таком состоянии? Подумаешь, призрак… Не убьет же, в конце концов.

После этого разговора мы с Трэвором будто стали ближе. Между нами исчезла неловкость, и я все больше стала узнавать в нем моего прежнего веселого друга. Да и Мадлен уже несколько дней не показывалась, будто признавая, что я теперь хозяйка положения. Но мне все чаще становилось тревожно, будто это все лишь затишье перед бурей.

Ночью я проснулась от того, что кровать ощутимо тряслась. Я сначала не могла понять, что происходит. Села на кровати и огляделась. После прошлой фееричной встречи с призраком каждой ночью в моей комнате неизменно горели свечи. Поэтому всю обстановку я видела прекрасно. Лучше бы не видела… Из под кровати появилась бледная рука с длинными суставчатыми пальцами, погладила шелковую простынь. Меня охватил такой страх, что я буквально оцепенела. А Мадлен медленно появлялась из-под кровати. Черные глаза мерцали, а белоснежные волосы развевались, будто от ветра. Я отодвинулась к изголовью кровати, обхватив руками колени, смотря на призрак, не отрываясь. Я не могла не смотреть!

Мадлен взобралась на кровать и на коленях медленно подползла ко мне. Из провала рта доносились ужасные хлюпающие звуки и хрипы. Я вся дрожала, а по щекам текли дорожки слез. Я не могла пошевелиться! Мадлен вдруг замерла и запрокинула голову. И тут вместо хрипов я смогла разобрать:

— Убирайся… тварь…

Мадлен вдруг подпрыгнула и взлетела, нависнув надо мной, протянув ко мне свои бледные руки. И тут я не выдержала. Ко мне будто вернулась способность двигаться. Я замахала руками, пытаясь отогнать страшное видение. Ладони касались чего-то мягкого и ледяного. Закричав, скатилась с кровати и бросилась к двери.