— Как долго вы сможете здесь жить? — спросила я. — Может, тебе нужна помощь…
— Все хорошо. Настоятельница не выгонит нас. У меня есть кое-какие сбережения. Скопила на черный день. Немного уляжется все, и мы с Тимом уедем в какой-нибудь маленький городок подальше отсюда.
— Надеюсь, ты сообщишь мне об этом. Или мне снова придется искать тебя? — спросила я, безуспешно пытаясь скрыть раздражение в голосе.
— Прости, Стэфани… Я… хотела, как лучше.
Мама снова отвернулась и замолчала. Она тоже всегда испытывала неловкость рядом со мной. Или, может быть, это чувство вины? Почему все вокруг меня не хотят говорить правду? Трэвор соврал, потому что преследовал собственные цели, потому что боялся остаться один на один с призрачной ведьмой. А мать не сказала правду якобы для моего же спокойствия. Но я то знаю, что это не так. Она это сделала тоже ради себя самой. Чтобы лишний раз не думать обо мне. Не вспоминать собственную дочь, перед которой была виновата. Которой предпочла мужчину. Человеку всегда тяжело находиться рядом с предметом собственной вины, пусть даже в мыслях. Она предпочла сбежать и сделать вид, что меня и вовсе нет.
А мне захотелось домой. Вернуться в лавку, снова шить и мастерить шляпки. И чтобы Конрад заходил, как обычно, дарил мне цветы и конфеты. А быть может и предложение сделает… Если моя мать способна сделать вид, что меня не существует, то и я смогу представить, что у меня нет родственников, связанных с бандитами.
Я прожила в монастыре еще два дня. Много времени проводила с Тимом, а с мамой нормального общения никак не выходило. Она все больше замыкалась в себе и молчала. А я не могла найти к ней подход. Просто не знала, как. Ведь мы были близки с ней лишь в далеком детстве. Как же мне не хватало нежности и ласки! Особенно теперь, когда родной человек был рядом. И я все чаще вспоминала Трэвора, его теплые объятия.
Настоятельница выделила мне монастырский экипаж, чтобы добраться до Саммервилля. А оттуда я уже смогла бы отправиться домой. К счастью, денег, что нанять карету, у меня вполне хватало.
Я собиралась проспать всю дорогу до Саммервилля, но сон никак не шел. Смотрела в окно на бесконечно мелькающие деревья, и не хотела думать ни о чем. До тех пор, пока не поняла, что кучер выбрал дорогу в город, проходившую неподалеку от поместья Вилландов. И меня заполнили мысли о Трэворе. Мне ведь ничего не мешает заехать к нему… Хотя бы ненадолго. Уверена, он отвезет меня потом в город, и я, наконец-то, отправлюсь домой. Или все же не стоит?
С трудом осознавая, что делаю, попросила кучера высадить меня около поместья.
8
Я несколько минут стояла у двери дома Трэвора, не решаясь постучаться. Зачем вернулась? Я ведь должна сейчас направляться в Харпервилль к любимой работе, к жениху… Тогда почему я вернулась к нему? Вернулась в этот мрачный дом, захваченный злобным призраком, который делает все, чтобы меня выгнать. Не зря ведь Мадлен привела меня в кабинет Трэвора. Она явно хотела, чтобы я нашла письмо, узнала правду. Чтобы разозлилась и сбежала. Я собралась сражаться с духом сильной ведьмы. Сумасшедшая…
Мисс Куинн открыла дверь, будто почувствовав, что я томлюсь на пороге. Она довольно сухо со мной поздоровалась, но в дом пустила. И тут же сообщила, что хозяин нездоров, причем таким тоном, будто в этом была моя вина. Да ладно, не от тоски же ему плохо, в самом деле! Ладно, пожалуй, задержусь на пару дней, чтобы убедиться, что Трэвор поправится.
С опаской вошла в свою прежнюю комнату, чтобы оставить вещи. Мне казалось, что призрак вот-вот выпрыгнет из какого-нибудь угла. Опять будет преследовать меня и хрипеть… Я вздрогнула от воспоминаний. К счастью, у ведьминского духа, похоже, были более важные дела.
Трэвор лежал в кровати, укрытый теплым одеялом, несмотря на то, что в доме было довольно тепло. Вид у него и, правда, был тот еще. Небритый, осунувшийся, похудевший. Меня не было всего два дня, а он уже так изменился. Я осторожно присела рядом с мужчиной на кровать и дотронулась до его лба, покрытого испариной. У него явно был жар. Взяв полотенце, обтерла его лицо. Трэвор вздрогнул и распахнул глаза.
— Стэфани? Это, правда, ты? — хриплым голосом спросил он.
— Конечно. Как ты довел себя до такого, Вилли? За врачом хоть посылал?
— Разве врач поможет? — с горечью ответил Трэвор. — Это все она, Мадлен. Тянет из меня жизнь, подлая. Никак в покое не оставит…
Не удержавшись, ласково погладила его по щеке. От моих прикосновений Трэвор замолчал и прикрыл глаза.
— Это всего лишь простуда, — мягко сказала я. — Ты много работаешь, не следишь за здоровьем…
— Нет, это Мадлен, — перебил меня Трэвор и зашелся кашлем. — Когда ты… ушла, я будто остался без защиты перед ней. Снится каждую ночь, мерещится везде… Стэфани, прости меня, прошу. Я думал только о себе…
— Тише, Трэвор, тише, — прошептала я, прикоснувшись к его губам, отчего кожу на пальцах закололо. — Я знаю, как тебе помочь. Мне бабушка один рецепт рассказала… Но после обязательно пошлем за доктором, обещай!
Последние слова я постаралась произнести как можно строже, но Трэвор лишь улыбнулся и сжал мои пальцы.
— Как скажешь, — тихо ответил он и вновь прикрыл глаза.
Я встала и подошла к двери, но Трэвор меня окликнул:
— Стэфани! Ты ведь останешься?
— Пока ты не поправишься, — пообещала я.
Вот тебе и пару дней… Отогнав непрошенные сомнения, поспешила на кухню к мисс Куинн просить помощи в приготовлении целебного напитка. Бабуля всегда готовила его для меня, когда я болела. И лучшего лекарства невозможно было найти.
Некоторые травы оказались у запасливой экономки в сушеном виде, за другими же пришлось отправиться на опушку леса. Наконец, когда все ингредиенты были собраны, мы вместе заварили лечебные травы. После того, как напиток настоялся нужное время, я вновь отправилась в комнату Трэвора и дала ему три столовых ложки отвара.
До позднего вечера я была рядом с мужчиной, следила, чтобы он принимал лекарство, и развлекала разговорами. Мы не касались неприятной темы его обмана и моей встречи с родными. Вспоминали детство, наши проказы и игры. Мне было хорошо рядом с ним. Хорошо и спокойно. В чужом доме. С мужчиной, который был со мной нечестен. Но мне было хорошо…
Утром приехал доктор, осмотрел Трэвора и заключил, что это обычная простуда, и все будет в порядке. Естественно, теорию о зловредном влиянии призрака мы озвучивать не стали. Простуда так простуда. Мой отвар подействовал. Жар спал, и кашель уменьшился, поэтому никаких серьезных отклонений в самочувствии врач не нашел. Он оставил еще лекарство и посоветовал моему бедному больному другу еще несколько дней соблюдать постельный режим. После его ухода, Трэвор с улыбкой сказал, что согласен принимать лишь мой чудодейственный отвар.
Трэвор быстро шел на поправку. Я все время проводила с ним. Мы гуляли вместе в саду, сидели у камина разговаривали. Будто пытались наверстать все то время с детства, когда мы были разлучены. А мне было тепло, и я даже думать забыла о том, что собиралась домой, к жениху… Стыдно признаться, но я и вспоминать не хотела о Конраде. Между нами всегда была неловкость, и с ним я постоянно думала, что не достойна, что не заслуживаю. А с Трэвором все было иначе.
Мадлен не появлялась, хотя я по-прежнему с опаской смотрелась в зеркала. Мне казалось, что она затаилась, замышляя очередную пакость. Но я твердо решила, что больше не поведусь на ее уловки. Что бы она мне не показала, куда бы не повела, я больше не стану ей доверять. Сама разберусь в своей жизни и отношениях с Трэвором. Мне хотелось найти способ избавиться от нее, но я чувствовала, что еще не время, что я еще не готова…
Спокойная жизнь закончилась одним вечером. Целый день небо хмурилось, и к вечеру разразилась настоящая гроза — первая в этом году. Мы с Трэвором долго сидели у окна, любовались дождем и всплохами молний, негромко переговариваясь.
