ЭЖЕНИ. - Мы насладимся этим подарком, моя дорогая. Клянусь, уж мы её попользуем.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Мне не терпится знать, как эту новость воспримет Дольмансе.
ДОЛЬМАНСЕ, входя вместе с Огюстэном. - Это замечательная новость, сударыни я находился поблизости и всё слышал. Госпожа де Мистиваль приезжает как нельзя кстати. Надеюсь, вы твёрдо решили исполнить все надежды её мужа?
ЭЖЕНИ, обращаясь к Дольмансе. - Исполнить? Превзойти все его ожидания, моя любовь... Пусть земля разверзнется подо мной, если я дрогну, на какие бы ужасы вы ни обрекли эту потаскуху!.. Друг мой, доверьте мне руководство всем этим делом...
ДОЛЬМАНСЕ. - Позвольте вашей подруге и мне взять руководство, а все остальные должны просто следовать нашим указаниям... До чего же наглое создание! Ничего подобного не встречал!..
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Бестактная дура! А не одеться ли нам поприличнее, чтобы её принять?
ДОЛЬМАНСЕ. - Напротив, с первого мгновения, как она войдёт, у неё не должно остаться никаких сомнений, как мы проводим время с её дочерью. Давайте лучше будем в полном беспорядке.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Я слышу шум, это она!.. Смелее, Эжени, помни о наших принципах... О, господи - ну и восхитительная же будет сцена!..
ДИАЛОГ СЕДЬМОЙ И ПОСЛЕДНИЙ
ГОСПОЖА де СЕНТ-АНЖ, ЭЖЕНИ, Шевалье, ОГЮСТЭН, ДОЛЬМАНСЕ, ГОСПОЖА ДЕ МИСТИВАЛЬ
Г-ЖА ДЕ МИСТИВАЛЬ, госпоже де Сент-Анж. - Прошу извинить меня, мадам, за то, что я явилась к вам в дом без извещения о моём прибытии, но мне сказали, что здесь находится моя дочь, а в её возрасте ещё не позволительно путешествовать одной. Я прошу вас, мадам, быть настолько любезной, чтобы вернуть её мне и не гневаться на мою просьбу и поведение.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Ваше поведение исключительно невежливо, сударыня.
Послушав вас, можно подумать, что дочь ваша в плохих руках.
Г-ЖА ДЕ МИСТИВАЛЬ. - Честное слово! Судя по состоянию, в каком я нахожу её и вас, мадам, и вашу компанию, я думаю что не слишком ошиблась, полагая, что она в нехорошем положении, будучи здесь.
ДОЛЬМАНСЕ. - Мадам, это весьма значительное вступление. Мне не известно, насколько близко вы знакомы с госпожой де Сент-Анж, но не скрою, что на её месте я бы приказал выбросить вас в окно.
Г-ЖА ДЕ МИСТИВАЛЬ. - Что вы имеете в виду - выбросить в окно? Учтите, сударь, я не из тех женщин, кого вышвыривают из окон. Я понятия не имею, кто вы, но по вашим речам и по вашему виду нетрудно догадаться о ваших нравах.
Эжени, следуйте за мной!
ЭЖЕНИ. - Прошу прощения, мадам, но я не могу удостоиться такой чести.
Г-ЖА ДЕ МИСТИВАЛЬ. - Что? Моя дочь сопротивляется мне!
ДОЛЬМАНСЕ. - Нет, это ещё хуже - я думаю, что вы, мадам, наблюдаете случай официального неповиновения. Поверьте, вам не следует этого терпеть. Не желаете ли, чтобы я послал за розгами, чтобы наказать этого упрямого ребёнка?
ЭЖЕНИ. - Я весьма опасаюсь, что если вы за ними пошлёте, то они будут употреблены скорее на мадам, чем на мне.
Г-ЖА ДЕ МИСТИВАЛЬ. - Нахальная тварь!
ДОЛЬМАНСЕ, приближаясь к госпоже де Мистиваль. - Полегче, моя сладкая, здесь не позволено никаких оскорблений. Мы все являемся защитниками Эжени, и вы можете пожалеть о своей резкости по отношению к ней.
Г-ЖА ДЕ МИСТИВАЛЬ. - Как! Моя дочь мне не повинуется, а я не могу заставить её уважать мои права на неё?!
ДОЛЬМАНСЕ. - О каких правах, собственно говоря, идёт речь, мадам? Вы льстите себе мыслью, что они законны? Думали ли вы о ней, когда господин де Мистиваль, или кто бы там ни был, напустил в ваше влагалище несколько капель малафьи, из которых образовалась Эжени? А? Смею думать, что нет. Так с какой стати вы сегодня имеете право требовать от неё признательности за то, что кончили, когда кто-то ёб вашу мерзкую пизду? Знайте, мадам: нет ничего более вымышленного, чем отцовские и материнские сантименты к своим детям, и детские - по отношению к своим родителям. Ничто не даёт оснований, ничто не поддерживает, ничто не порождает такие чувства, которые здесь приветствуются, а там - презираются, ибо есть страны, где родители убивают своих детей, а есть - где дети перерезают горло своим родителям. Если бы взаимная любовь была установлена Природой, то голос крови не был бы вымыслом, и тогда родители, никогда не видевшие своих детей, не знавшие об их существовании, узнавали бы своих сыновей, обожали бы их, а сыновья различали бы своих отцов, бросались бы им в объятия и относились бы к ним с почтением. Что же мы видим вместо этого? Взаимную закоренелую ненависть:
дети, которые, ещё не достигнув зрелого возраста, не могут терпеть своих отцов отцы, которые отсылают подальше своих детей, потому что никогда не могли выносить их рядом с собой. Посему эти так называемые инстинкты - абсурдная выдумка. Своекорыстие изобретает их, обычай предписывает, привычка поддерживает, но Природа вовсе не вкладывала их в наше сердце. Скажите мне, разве животные испытывают подобные чувства? Конечно же, нет. Вот почему именно с них надо брать пример, когда хотят познать Природу. О, отцы! Не тревожьтесь по поводу, так сказать, несправедливости, если ваши страсти и интересы влекут вас на создание этих существ, бытие которых вам неведомо, и которые возникли благодаря нескольким каплям вашей спермы. Вы им ничего не должны, вы живёте не для них, а для себя вы были бы глупцами, если бы вас заботил кто-то, кроме вас самих. А вы, дорогие дети, которые гораздо свободней - если только возможно быть гораздо свободней - от этого родительского почтения, в основе которого лежит иллюзия, вы тоже должны осознать, что ничем не обязаны людям, чья кровь произвела вас на свет. У них нет ни жалости, ни благодарности, ни любви - и пусть они дали вам жизнь, но у них нет никакого права требовать этих чувств от вас. Они трудятся только на себя пусть и устраиваются, как хотят. Величайшей глупостью было бы заботиться о них - никакие отношения не могут заставить вас делать это, никакой закон не указывает, ничто не предписывает. А ежели, случайно, вы услышите внутренний голос - обычай ли вдохновляет его звучание, или он начинает прорезаться под влиянием ваших моральных убеждений - глушите его без всяких сомнений и жалости. Все эти абсурдные сантименты, которые Природа всегда отвергает, а разум - отрицает, есть лишь результат местных нравов, плод географического курьёза, климата!
