Для полноты картины тихо скрипнула дверь детской спальни. Солли прошлёпала по ковру, прижимая к груди мишку и потирая кулачком глаза. Привычно добралась до Чонина и затихла, едва он взял её на руки — снова уснула.

Чонин задумчиво оглядел занятый диван и опустился в кресло, устроив Солли поудобнее у себя на коленях.

— Так что случилось?

Ладно. Бэкхён вздохнул и прямо посмотрел на него.

— Солли слышит тебя. Чувствует тебя. Но, что хуже, она чувствует и других.

— В каком смысле?

— Перестань. — Бэкхён устало потёр лоб ладонью и обмяк на диване. — Она не слышит и не говорит, но видит картинки. Как дельфины. Она сама призналась. И ты должен понимать, что это значит.

— Думаешь, дело в том несчастном одном проценте? — Чонин криво усмехнулся.

— Не пытайся задурить мне голову. У Солли нет этого процента. У неё твой чистый геном. Знаешь, если бы это ты творил такое, я бы не сильно удивился. Кстати, ты творишь?

— Нет, — отрезал Чонин.

— Почему я тебе не верю? Ты не умеешь врать.

— Это правда.

— Не верю, — упрямо повторил Бэкхён.

— Я всего лишь слышу Солли. И всё. Ничего больше.

— Слышишь? — Бэкхён хищно прищурился.

— Э-э-э… — озадаченно протянул Чанёль, которому Бэкхён успел кое-что рассказать, но далеко не всё, так что он слабо понимал, что происходит.

— Потом, — отмахнулся Бэкхён от Чанёля и снова посмотрел на Чонина. — Ты слышишь Солли?

— Именно. Буквально. Я слышу её голос. Довольно реалистично. Никаких картинок, как видишь. И слышу только Солли, никого больше.

— Погоди, а как же твоё чутьё в боевых условиях? — возмутился Чанёль.

— Никак. Просто хорошая подготовка. Это же легко — просчитать действия террористов, если знаешь их цели.

— Он издевается? — беспомощно спросил у Бэкхёна Чанёль.

— Не похоже. Кажется, он сам в это верит. Быть может, делает это неосознанно.

— Какого чёрта? — возмутился теперь уже Чонин. — Что ещё я делаю неосознанно?

— Чувствуешь других. Если я тебе сейчас скажу, что Хань тебя не любит и никогда не любил…

Чонин вовремя спохватился и промолчал, правда, не поленился испепелить Бэкхёна взглядом.

— Вот именно! Откуда ты знаешь, что это не так? Только не говори, что со слов Ханя. Четыре года назад он разбирался в собственных чувствах куда хуже, чем сейчас. Минуту! Это, что же, получается, Кай тоже умел… Нет, не могу больше. Чанёль, мне нужен кофе. Термоядерный и немедленно. Иначе я тут совсем спячу.

— Ты уже спятил, — любезно “утешил” его Чонин.

— А ты вообще молчи! Господи! Ну за что мне это? Вечно ты весь какой-то… не по плану! И Хань тоже… Два барана! Чанёль!

Как и было уговорено, Чанёль полез за приготовленным пистолетом и наставил его на Чонина. Чонин и ухом не повёл.

— Почему ты его не остановил?

— С предохранителя не снял, — равнодушно объяснил Чонин. — И стрелять он точно не собирается.

— Ага! Откуда ты знаешь?

— Да у него на роже это написано. Может, хватит уже?

— Ну ладно! — Разъярённый Бэкхён отобрал оружие у Чанёля и тоже наставил на Чонина. Выждал паузу и потянул за спусковой крючок.

Сухой щелчок нарушил тишину.

Чонин спокойно смотрел на него.

— А вот это тебе будет сложнее объяснить…

— Не особенно. Чанёль иногда рассуждает здраво, так что наверняка убедил тебя разрядить пистолет перед дурацкими экспериментами. Обычное следование инструкции. Он достаточно долго работает со мной, чтобы правила впитались в кровь. Бэкхён, я солдат. Если хочешь проверять свои теории, проверяй их в той области, в которой ты сам уверен. Не лезь туда, о чём не имеешь представления. Я отлично знаю, как выглядят люди, которые намерены проливать кровь и убивать. Ни ты, ни Чанёль сейчас так не выглядите. Это самый банальный опыт, а вовсе не что-то заоблачное и сверхъестественное. Это точно так же, как ты понимаешь, когда акула нападёт, а когда поплывёт себе дальше.

Чанёль с ошеломлённым видом плюхнулся на диван.

— Всё равно. Ты многие вещи знаешь, какие не знает никто. И ты всегда уверен в том, как будет действовать преступник. Ты не предлагаешь варианты, ты всегда излагаешь схему действий так, будто железно уверен в этом.

— Тебе всего лишь так кажется.

— Ну да! Ещё скажи, что всем разом так кажется! И ты всегда знаешь наверняка, когда попадёшь в цель. Ещё до выстрела!

— Я просто хорошо стреляю.

— Бесполезно. — Чанёль беспомощно посмотрел на Бэкхёна.

— Ладно, это сейчас не так важно. Куда важнее разобраться с Солли. Нужно выяснить причины и механизм её способностей.

— Хочешь и её превратить в объект для экспериментов? — помрачнел Чонин.

— Нет. Но это нужно. В самом деле. Если ты хочешь, чтобы она вновь говорила и слышала. Сейчас она всё больше пользуется своими талантами, а значит, вероятность, что она вновь заговорит и начнёт слышать, стремительно уменьшается. Сейчас ей никто не нужен. Только ты. Она может говорить с тобой — остальное для неё не имеет значения. Но ты ведь сам отлично понимаешь последствия этого. Ты можешь гарантировать, что будешь рядом с ней всю её жизнь? Вряд ли. Подумай, что с ней будет, когда тебе придётся оставить её. Подумай о том, что она всю жизнь будет одинока, потому что кроме тебя ей никто не нужен. Мы с Чанёлем — замена тебя на время, на очень короткое время. И, знаешь, мы с Чанёлем тоже не бессмертные. И это у нас ещё своих семей нету. А потом? Это ненормально, и ты прекрасно это знаешь. Солли может любить тебя, но воспринимать мир и более адекватно. Если помочь ей. Если закрыть глаза на всё, мы только хуже сделаем. Кроме того, если она вновь будет говорить и слышать, она не потеряет свои способности, но сможет лучше с ними управляться.

Чонин промолчал. Кончиками пальцев отвёл длинную прядку с лица сладко спящей у него на руках Солли и закусил губу.

Бэкхён отстранённо думал, что видит перед собой человека, прожившего две жизни сразу. Человека, который никогда не был женат, любил парня, но мог похвастать дочерью. Он вызывал и удивление, и восхищение сразу. Абсолютная ошибка реальности.

— Тебе на дежурство скоро. Не возражаешь, если Солли побудет у меня? С дельфинами ей не так одиноко в твоё отсутствие.

Чанёль держал мысли при себе и даже не предлагал неизменное печенье. Хотя так было лучше, чем вновь торчать в кабинетах, любоваться через стекло на Чондэ и Минсока и их попытки как-нибудь выручить Ханя.

— Ты уже говорил с отцом? — Чанёль лениво вытянул ноги и с комфортом развалился на стуле. На всю казарму гремела музыка, а чуть в стороне пятёрка коллег резалась в карты.

Чонин валялся на диванчике и смотрел в потолок — всё равно делать было нечего. Машину для дежурного объезда забрала сменная группа. В гараже остались только фургоны для экстренных выездов, но тревожных сигналов не поступало. А до конца дежурства ещё семь часов.

— Логово на связи, приём.

— Логово, проверка двух гражданских…

Чонин прикрыл глаза и отрицательно качнул головой в ответ на вопрос Чанёля.

— В газетах и новостях пока ничего.

— Знаю.

— Временное затишье. Перед бурей. Чжису звонила?

Чонин снова покачал головой.

— Слушай, а как вы с этим китайчонком… ну… это самое…

— Не твоё дело, — отрезал Чонин, не потрудившись открыть глаза.

— Нет, я чисто технически… Что, вот прямо так — и в…

— Ёлли, я тебя умоляю.

— Ну интересно же. Хотя логично — он красивый как картинка. Наверное, везде красивый. Готовить он хоть умеет?

— Угу.

— Уже полегчало. Будет тебя и Солли кормить. Надо ему подогнать рецепт миндального печенья.

— Не надо. У тебя уже годовые запасы, куда больше? Лучше научи его блины жарить.

— Ага, значит, у тебя на него планы!

— Не знаю, Ёлли. Иди лучше в карты сыграй…

— Логово, срочный вызов. Красный код. Новостройка у набережной к югу. Портовая магистраль. Поступили жалобы от жильцов соседнего дома.

— Принято. Выезжает группа пять-три.