Выписка из судового журнала французского исследовательского судна «Наяда»:

«2 августа. 14:16. Продолжаем фотографирование. Глубина 182 метра. В кадре небольшая акула. Вид определить не удалось.

15:03. Глубина 473 метра. Камера достигла дна. Песок, ил.

15:37. Глубина 481 метр. На дне почти вертикально торчит из песка обломок камня. Он правильной квадратной формы, как будто обработан человеческими руками, напоминает стелу. Камень покрыт морскими обрастаниями, но под их слоем просматривается какой-то барельеф или письмена, похожие на иероглифы».

Из репортажа Жана Клебо, специального корреспондента газеты «Се Муа» на борту исследовательского судна «Наяда»:

«…Перед моими глазами расстилался мертвый город — груда развалин с рухнувшими крышами, обвалившимися стенами, опрокинутыми арками, лежащими на земле колоннами» — так рассказывал профессор Аронакс об удивительной картине, увиденной им в глубинах океана через огромные иллюминаторы чудесного «Наутилуса». То были развалины легендарной Атлантиды, погрузившейся в океан «в один злой день и бедственную ночь», по свидетельству Платона.

Древняя легенда, волнующая умы вот уже двадцать пять столетий, внезапно обрела реальность! Платон рассказывал, что Атлантида находилась как раз напротив Геракловых Столбов. Он не обманул нас. Именно здесь, северо-восточнее острова Мадейра, совсем неподалеку от Гибралтара, два дня назад исследовательскому судну «Наяда» посчастливилось обнаружить на морском дне, на глубине около 500 метров, торчащую из песка древнюю стелу! Ее фотография, сделанная специальной подводной камерой, словно самая драгоценная картина Матисса или Гогена, висит теперь в кают-компании «Наяды».

Древнюю стелу, торчащую из песка, можно увидеть и на экране установленного тут же, в кают-компании, телевизора. Там, на глубине полукилометра под нами, телевизионная камера ни на секунду не сводит с драгоценной находки своего недремлющего электронного глаза.

Сегодня утром я ступил на палубу «Наяды» и вскоре сам испытал то же волнующее чувство, что и герой романа Жюля Верна.

Правда, великий фантаст многое приукрасил, преувеличил. Его герои, проплывая над Атлантидой, видят сразу целый затонувший город, развалины дворцов и храмов. В жизни все скромнее.

Лампы, самые мощные, самые совершенные, какими располагает современная техника, к сожалению, вырывают у подводной тьмы лишь небольшой участок морского дна. Смутно виднеются скалы. А на крошечной ровной площадке, почти на самой границе света и тьмы, торчит из песка стела.

Она покрыта ракушками, изъедена морской солью. Но местами на ней хорошо просматриваются рельефные изображения людей в каких-то причудливых головных уборах, увенчанных перьями! Так хочется рассмотреть их получше!

— Мы боимся подойти ближе, — поясняет Морис Ксавье, возглавляющий экспедицию. — Там сильное течение. Оно все время сносит камеру. Нам приходится то и дело подрабатывать машиной, чтобы не потерять стелу. Один раз мы ее потеряли, и пришлось помучиться больше суток, пока снова нашли. Представляете, что мы пережили?

Он смеется. У него романтическая внешность средневекового рыцаря или прелата: тонкий изящный профиль, длинные, тщательно подвитые каштановые локоны красиво ниспадают на белоснежный широкий отложной воротник.

— Да, нам крепко везло с самого начала, — говорит он и суеверно стучит согнутым пальцем по красному дереву обшивки.

В самом деле — разве не редкостная счастливая случайность наткнуться на загадочную древнюю стелу среди нагромождения подводных скал?

— Нет, нашли мы ее вовсе не случайно, — качает головой Ксавье. — Мы вели поиски почти полгода и знали, верили, что должны непременно найти. Только не знали что. Посмотрите на фотографии.

Он кладет передо мной на стол три снимка.

— Их сделали русские океанографы, исследуя подводную гору Ампер, это немного западнее отсюда. Видите, на всех трех снимках отчетливо заметна часть крепостной стены.

Конечно, я знаю эти снимки. Осенью 1979 года они появились в одном научно-популярном русском журнале. Их перепечатали во многих странах, и они вызвали настоящую сенсацию.

— Когда я их увидел, — говорит Ксавье, — то сразу сказал себе: «Морис! Это Атлантида! И ты должен первым проникнуть в нее». И видите, нам это удалось!

— А стену вы не нашли?

— Мы ее и не искали. Русские не сообщили точно, где именно сделали снимки. А мы не стали запрашивать, чтобы не раскрывать своих замыслов. Впрочем, думаю, и сами русские не нашли бы вторично стену, которую им посчастливилось случайно сфотографировать.

Когда французские ученые несколько лет назад проводили исследование рифтовых разломов на склонах Срединного Атлантического хребта, рассказывает Ксавье, им не удалось вторично побывать даже в одной и той же подводной долине, заинтересовавшей геологов. Они не смогли найти ее.

— А ведь это была просторная долина! Вы видите, как недалеко проникает свет наших прожекторов. Вести поиски под водой все равно что пытаться в ненастную осеннюю ночь найти с помощью электрического фонарика кошелек, потерянный на склонах Монблана!

Ксавье громко, заразительно хохочет. Он счастлив. Да, ему удалось такое чудо: найти сказочный клад среди нагромождения подводных скал.

— Тут ведь на дне самый настоящий Монблан, — тычет он пальцем в экран телевизора. — Горная страна с вершинами, поднимающимися на три-четыре километра. Лабиринт скал, обрывы, пропасти, ущелья. Обследуя их, мы потеряли шесть телевизионных камер. Зацепится кабель за скалу — и все, камере конец. Водолаза ведь туда не пошлешь. А русские нас подгоняли, — говорит с улыбкой Морис, кладя на стол еще одну фотографию. — Этой весной почти в том же месте они сделали вот этот снимок. Похоже на фундамент какого-то большого здания, верно? Или на площадку, вымощенную прямоугольными плитами.

— Они не обследовали дно? Ведь глубина небольшая. Или у них не было необходимого снаряжения?

— Было. Кроме отличных фотороботов, у них был подводный аппарат вроде ныряющего блюдца. Но помешал шторм. Теперь можно сказать: к нашему счастью, а то бы они опередили нас. А мы удвоили усилия. Мне стало ясно, что весь этот район был в древности, видимо, заселен. Но искать ни стену, ни площадку, сфотографированные русскими, мы не стали. Шансов наткнуться на них снова, как я уже говорил, ничтожно мало. К тому же обе находки русские сделали на склонах горы Ампер, почти у самой ее вершины. Крупных поселений там быть не могло. Так, какие-нибудь укрепленные сторожевые посты, для которых выбирали местечко повыше. Тщательно изучив карту дна в этом районе, мы решили искать немного восточное — на более пологих склонах соседних не таких высоких гор, которые теперь стали подводными банками Хайуард и Геттисберг — в широкой долине между ними. Здесь, считали мы, больше надежды найти развалины поселений, дворцов, храмов.

— И ваши расчеты блистательно оправдались! Вы нашли Атлантиду. Поздравляю!

— Спасибо. Мы верили Платону, и он не подвел нас. Был точен, когда говорил, что Атлантиду следует искать прямо перед Геракловыми Столбами. Естественно, лишь такое местоположение делало ее известной и доступной грекам. Надо будет обследовать весьма тщательно, метр за метром, весь этот район. Видимо, он был густо заселен: находки русских, наша стела. Наверное, она стояла посреди какой-то площади или возле храма, была явно неким ритуальным памятником. Но пока шарить вокруг не решаемся, хотя, признаться, и очень хочется. Боимся потерять стелу! Ведь это камень. Никакие металлоискатели тут не помогут. Мы не сводим со стелы глаз. На мостике тоже установлен телевизор, и вахтенные следят, чтобы она все время оставалась в центре экрана. Не сразу мы наловчились добиваться этого. Сначала намучились: кладем руль вправо, а камера, раскачивающаяся на тросе, словно маятник в полкилометра длиной, уходит совсем в другую сторону. Теперь наши рулевые стали настоящими эквилибристами. Вахтенным достается тяжелее, чем при плавании в тумане где-нибудь в битком набитом судами Ла-Манше. Они ни на секунду не сводят глаз с экрана телевизора и не выпускают штурвала из рук.