– Ксю? Что случилось? – в мужском голосе сквозило участие.

В ответ она помотала головой: «Ничего»

– Ксю!

Лесина разогнулась, держась за живот.

– Отойди, – поморщилась. – Тошнит.

– От меня?

– Догадливый… – она развернулась и шагнула к машине.

Парень как вкопанный застыл на месте, глядя ей вслед. Лесина не дыша заглянула в салон, достала сумку, вытянула салфетку, чтобы вытереть рот, и, обойдя Тойоту, подняла руку, чтобы поймать такси.

На талии снова обозначились руки, отодвигая от проезжей части.

– Я не посажу тебя к кому попало!

– Я большая девочка.

– Не сомневаюсь. И тем не менее. Я обещал отцу, что отвезу тебя.

– Соври.

– Ксюша! – не выдержал парень. – Хватит! Садись в машину.

– Там воняет!

– Чем!?

Она обернулась к нему.

– Куревом! Ты курил! Ты же вроде не куришь!

– Я… да. Не курю. А тут захотелось. Садись.

– Нет!

– Открою окна, проветрится.

Что он к ней прицепился?! Не его стиль поведения. Он же пофигист! Ей казалось, он должен плюнуть на все и уехать по своим делам. Она принюхалась к его одежде. Вроде уже не пахнет.

– Ладно, – сдалась.

Они снова сели в машину и Илья тут же открыл все четыре окна.

– Мы замерзнем!

Он посмотрел на нее как на сумасшедшую. Отвернулся. Молча покачал головой. Завел машину и тронулся с места.

Суд прошел, не оставив впечатлений. Из реальных участников происшествия была только сама Ксю. Остальных представляли адвокаты. По просьбе обвиняемой стороны было вынесено решение отложить слушание на месяц для урегулирования дела полюбовно. Лесину предупреждали, что дело быстро не закроют, слишком вертлявы их оппоненты. На заседании ее никто ни о чем не спрашивал. Команда Юрия в составе трех человек сами решали все вопросы. Да, закончить хотелось бы побыстрее, до того, как будет заметен живот. Но от Ксю в данной ситуации ничего не зависело. Она целиком и полностью доверилась Речинскому.

Глава 32

Сегодня у Станислава было приподнятое настроение: его, наконец-то, выписывают из этой надоевшей больницы. Безликие стены, невозможность вдохнуть свежего воздуха, огромное количество чужих людей для человека, привыкшего строго ограничивать круг близкого общения, удручающе действовали на мужчину. Одному Богу известно, как он от этого устал. Да и бизнес день ото дня настойчивее требовал его личного присутствия на объектах.

И вот, на днях ему впервые разрешили принять сидячее положение. Воспользовавшись моментом, Речинский уломал главврача прописать ему домашний стационар под присмотром квалифицированного персонала.

Люба в штыки восприняла отказ от ее помощи в качестве круглосуточной сиделки, но Стас аргументировал это тем, что ему важнее получить от нее полноценный уход за домом и приготовление пищи, нежели бесконечные смены уток и перетаскивание тяжелого мужского тела с кровати в инвалидное кресло. Этим должны заниматься не хрупкие женщины, а профессионалы, для которых это являлось постоянной, пусть и тяжелой, работой. Все должны делать свое дело. Дело Любы – дом. Спорили они долго, Стас даже удивился напору скромной и тихой обычно домработницы. Но в этом вопросе остался непреклонен.

Еще он был бы крайне рад увидеть в своем доме Ксюшу. Но девушка упрямо отказывалась принимать подобное предложение, да и вовсе в последнее время отдалилась, и мужчину это сильно огорчало. За две недели после первого слушания в суде по их делу он видел ее лишь дважды – она навещала его – но оба раза была скупа на эмоции и слова. Отстраненно улыбалась и делала вид, что слушает, пряча глаза и отмалчиваясь. Речинский понимал ее, но не мог перестать надеяться, что когда-нибудь, со временем, она очнется от пережитых бед, воскресит в себе былое обаяние и снова потянется к людям. Он подождет. Просто будет рядом, в любой момент готовый поддержать этого светлого человечка. Вот только встанет на ноги…

– Отец? – Илья вошел в палату, когда санитар аккуратно пересаживал Речинского в кресло. – Готов?

– Да, сынок. Всегда готов! – по-пионерски отсалютовал.

Парень вопросительно взглянул на санитара и тот сообщил, что довезет пациента до транспортного средства.

– Рад, что едешь домой? – уже в машине завел разговор сын.

– Не представляешь – как! Сил нет уже, терпеть эту больницу! – Мужчина чуть откашлялся. – Как там дома? Все по-прежнему? Без сюрпризов?

– Ага. Да.

– Хорошо. Я подумал, может, сегодня все вместе поужинаем? Празднично. Позовем Ксению…

Илья промолчал, и Стас воспринял это за безразличное согласие.

Перед воротами поселка Речинский вспомнил, что хотел что-то сделать:

– Останови у администрации. Мне нужно проверить кое-что. И помоги с коляской, пожалуйста.

– А по телефону?

– Нет. Нужно с глазу на глаз.

Сын лишь пожал плечами.

Лесина сегодня вышла на работу. Самочувствие наладилось, токсикоз мучил, но терпимо. Поэтому она вымолила у докторов разрешение вернуться к делам. Отвлечься. Да и деньги с неба не сыпались.

Коллектив воспринял ее возвращение с радостью, но, кроме официальных соболезнований, никто и словом не обмолвился о произошедшем, боясь лишний раз всколыхнуть воспоминания несчастной матери.

В обеденный перерыв Ксюша попросила Светку прогуляться с ней на улицу. Подруга хоть и удивилась такой странной просьбе – погода не баловала теплом – но беспрекословно согласилась.

– Что случилось? – первое, что произнесла Калугина, когда они покинули здание, выйдя на разделенный широкой зеленой полосой с лавочками проспект.

– Просто гуляем, – ответила Ксю.

– Нет, Лесина, просто мы никогда не гуляли. Хочешь поговорить?

– А сегодня гуляем просто так.

– Я хорошо тебя знаю. – Подруга подцепила Ксю под локоток. – Говори.

Действительно, чего ходить вокруг да около, интригуя? Ведь все равно собиралась рассказать.

– Я беременна…

Калугина затормозила, в шоке округлив красиво подведенные глаза. Ксения, сделав по инерции два шага вперед, обернулась. Повисла долгая пауза. Светка переваривала новость.

Ксюша необходим был совет. Ей нужно было с кем-то поделиться. Носить в себе всё это уже не хватало моральных сил. Хотелось иметь возможность в любой момент всё с кем-то обсудить. И Светка казалась самой подходящей для этого. Маме говорить Ксю не хотела, по крайней мере до тех пор, пока не станет видно.

– Я надеюсь, от Речинского? – отмерла Калугина. – Старшего… – уточнила.

Ксю обреченно покачала головой, отрицая:

– Со старшим у нас ничего не было…

Глаза подруги стали еще шире.

– Неет… Только не говори мне, что…

Ксю молчала и Светлана, охнув, провела ладонью по лицу. Сделала несколько шагов.

– И что дальше? Оставишь? Он знает? Какой срок?

– Третий месяц. Оставлю, но он не знает. И не узнает…

– Думаешь, это правильно? Вы что, не предохранялись? Ладно, он, малолетка... но ты-то! Забыла, как это делается?

– Мы предохранялись. Поэтому даже если и сказать ему, он не поверит. Он же думает, что я с его отцом роман кручу.

– А ты не крутишь?

– Уже нет. Не знаю. Как ты себе это представляешь? Встречаться со Стасом будучи беременной его внуком?

Светка скривила губы и закатила глаза.

– Блин, невероятно! Надо же было так вляпаться! Если бы ты еще со старшим хоть раз… тут бы и думать было нечего. И даже похож был бы, наверное. А так…

Лесина пожала плечами.

– Даа… подруга… Угораздило тебя.

– Я думаю продать дом, – продолжила Лесина. – Куплю квартиру. Нам с малышом хватит… Еще и на машину новую останется.

Света подхватила Ксю под руку, и они неспешно зашагали дальше.

– Про дом не буду ничего советовать. Тут решай сама. А вот с личной жизнью… Может… поговоришь со Стасом? Расскажешь…

– Ты что! – перебила Лесина. – Мне ему никогда не признаться.