Ксения обернулась на вошедшего и на мгновение испуганно замерла. Уже такой знакомый черный взгляд впился в ее лицо в немом ожидании. Но через секунду, видимо, что-то для себя решив, она отвернулась к отцу и кивнула. Как-то неестественно. Словно робот.

– Вас можно поздравить? – глухо спросил Илья отца.

Тот улыбнулся шире и кивнул.

– Да, сынок, Ксюшенька согласилась выйти за меня. Но мы решили повременить, пока все будут здоровы.

Илья зажмурился, но следом всё-таки шагнул в комнату и положил покупку на тумбочку рядом с Ксю.

– Телефон, – коротко бросил он и развернулся к выходу. – Не буду мешать.

Ксю снова резко обернулась, глядя парню в спину. Сказать ничего не успела, да и что тут скажешь? Решение принято.

А еще через секунду, отодвинув выходящего парня с прохода, в палату влетела уже знакомая мужчинам медсестра и впопыхах сообщила, глядя на посетительницу больного:

– Вас снова ищут в детском…

Глава 28

На этаже детского отделения Ксюша бросилась прямиком к палате реанимации, но на пороге ее остановил зав.отделением, резко развернув женщину в обратном направлении. Из-за полуприкрытой двери были слышны голоса и писк аппаратуры.

– Ксения, – обратился к ней врач. – Вас искали, но напрасно. У девочки снова кризис, но мы держим это под контролем.

Ксю побледнела и начала вырываться из захвата.

– Пустите, я должна быть рядом с ней!

– Не стоит, правда. Вы будете только мешать. – Врач опасливо обернулся на дверь, но тут же снова обратил всё свое внимание на матери.

– Может, если она услышит мой голос, она… захочет… жить?

– Она не слышит. Вы же понимаете. Сейчас врачи борются за ее жизнь, а нам с вами остается только помолиться. – Врач снова напрягся, чтобы не выпустить Ксению от себя. – Я прошу вас, успокойтесь.

Но Ксюша, как мать, ничего не могла с собой поделать. Ей было необходимо увидеть кровиночку! Она искренне верила, что своим присутствием сможет усилить желание дочки жить.

В это время вход в реанимацию открылся и оттуда показалась медсестра. По ее лицу невозможно было что-либо понять, и Ксю рванула ей наперерез.

– Что? Как?

Женщина отпрянула от неожиданности, но, бросив на начальника быстрый взгляд, покачала головой и обойдя их, молча пошла дальше.

Ксю развернулась к зав.отделением:

– Почему она ничего не говорит? Что там происходит? Кто-нибудь мне скажет? – голос сорвался на крик. – Я хочу видеть Еву! Мою доченьку! Пустите! – она резко дернулась из рук мужчины и бросилась к дверям.

В проходе она налетела на выходящего высокого худого хирурга, который придержал ее за плечи и осторожно нашел ее заплаканные глаза взглядом.

– Мне жаль… Мы сделали всё, что…

Большего Ксения не расслышала. В ушах забарабанил пульс, в глазах потемнело, ноги подогнулись. Последнее, что Лесина почувствовала, это боль в груди.

Сколько может вынести человек? Правда ли, как говорят, что большего, чем он может пережить, Бог ему не даст? Ксю не верила. С таким трудом пережив смерть любимого мужа, разорение от рук его «друзей», безразличие матери, теперь ей предстоял ад, который настиг ее с гибелью единственной дочери. По ее недосмотру. Ее вине… Самое худшее, что может случиться с женщиной, это пережить собственного ребенка.

Ксения не шевелясь лежала и смотрела в белоснежный потолок сквозь мутную пелену слез. Не было ни сил, ни желания вставать, повернуть голову, моргать. У нее в жизни не осталось ничего. Совсем. Никого. Есть ли смысл продолжать такую жизнь? Нет. Не зачем. Для чего? Она ощущала себя столетней старухой, у которой в жизни было всё: детство, любовь, дом, дети… и всё ушло. Закончилось.

Так быстро…

Послышался скрип открывающейся двери, на который Ксю никак не отреагировала. На лицо упала чья-то тень, заставившая ее моргнуть, выдавливая лишнюю влагу из глаз.

– Ксения Валерьевна… – позвал ее незнакомый мужской голос. – Как вы себя чувствуете?

Отвечать не было смысла. Как может себя чувствовать человек, который потерял всё?

– Я понимаю, что вам трудно, но постарайтесь ответить. Мне нужно знать ваши текущие ощущения. Есть ли боли? Неудобства? Вы едва не потеряли ребенка…

Лесина обернулась на эти слова. Врач сконфузился под ее тяжелым взглядом.

– Я имею в виду… Простите. Не ловко получилось. – Он кашлянул в кулак. – Я имел в виду вашу беременность.

– Какую беременность…

– Как какую? Анализы показали. Мы должны были проверить, чтобы в случае чего не вводить вам нежелательные препараты. Вы не знали? – Он снова откашлялся. – Думаю, поздравительные речи не очень уместны, но все же…

Мужчина отвел глаза и вышел из поля зрения. Что-то прошуршало за головой, показалась стойка с капельницей.

– Мы позвонили вашим родственникам, они скоро приедут.

– Каким родственникам?

– Вы оставляли телефон, на случай необходимости связаться по поводу вашей доч... – запнулся. – Бабушка. Ваша мама… или свекровь?

Ксюша снова отвернулась к потолку, когда почувствовала манипуляции на сгибе локтя. Доктор вынул катетер и прислонил ватный тампон, заклеивая пластырем.

– Не стоило… – лишь прошептала.

Она понимала порыв медицинского персонала, но видеть кого-либо не было никакого желания.

– Вам необходима чья-то поддержка. Горе легче переживать не в одиночестве. Тем более, что вам нежелательно сильно волноваться. Понимаю, что избежать этого крайне трудно, но надо стараться ради будущего малыша. – Было слышно, что врач улыбнулся.

Ксюша никак не могла взять в толк, о каком малыше бредит этот человек? Единственный, с кем у нее была интимная связь за последние два ДВА! года – это Илья. И они предохранялись. Стопроцентно! Да и период был вовремя, иначе Ксю заметила бы. Так что, воспринимать серьезно слова доктора Ксю не могла. Вероятно, кто-то что-то напутал. Или пытаются заставить ее придти в себя таким жестоким способом, отвлечь от…

Из груди вырвался всхлип.

Ева! Ее малышка! Неужели ее больше нет?!

– Мне нужно уехать. – Илья взглянул на отца. – Есть дела.

– Хорошо, сынок, но прежде сходи узнай, что там у Ксюши.

– Я не нанимался нянчиться с ней! – получилось резко, но Стас не обратил на это внимания. Привык к подобному поведению сына.

– Я бы и сам сходил… – отец многозначительно посмотрел на парня. – Но понимаешь…

Речь злобно уставился на родителя. Деваться некуда, нужно идти. Черт бы побрал это всё. Он не нанимался трястись над «невестой» папаши, но послать его тоже язык не поворачивался. Все-таки больной человек. Рогатый, к тому же.

Илья досадливо поморщился. Тьфу!

– Хорошо. Узнаю. И сразу уеду. Устал от больниц. Извини… – и вышел, не дожидаясь ответа.

На этаже детского отделения стояла гробовая тишина. Не было слышно ни грохота обеденных развозок, ни шепота медсестер, ни писка мониторов… Жуть какая-то! Куда все подевались? Может, тихий час?

На посту дежурного тоже никого не нашлось. Что теперь? Ломиться по кабинетам? Оно ему надо?

Гневно стукнув ладонью по стеклянной двери, Речинский вышел на лестничную площадку и пошел к выходу из больницы. Настроения разыскивать и выспрашивать, да и вообще – общаться сейчас с лицемерной бабой – не было никакого.

Заехать домой, поесть и делать задания. Все эти семейные трагедии – не повод забивать на универ.

Станислав ждал новостей, но сын не возвращался. Неужели, что-то серьезное?

Взяв трубку сотового он набрал, но номер оказался недоступен. Что за дела? Ксюшин новый аппарат так и остался лежать на тумбочке рядом, не распакованный. Не долго думая, мужчина нажал кнопку вызова медсестры.

Через полминуты в палате возникла незнакомая улыбающаяся девушка в белом халате.

– Юленька, – обратился Стас к вошедшей, прочитав на бейдже имя.

– Что-то принести? Как вы себя чувствуете?