- Хорошо, Альфред, поступай, как хочешь!

   - Штабс-фельдфебель, что за допрос ты здесь на людях мне устроил? Я почти на грани потери сознания, поэтому не собираюсь терять на тебя свое драгоценное время. Так что приказываю, верни мою офицерскую книжку, документы Эрнста Ланге и поднимай свой ублюдочный шлагбаум. А пока можешь записать мое звание, фамилию и адрес и сообщить в Минск! Как только мы тронемся с места, ты, штабс-фельдфебель, можешь бежать в минское СД, чтобы настрочить на меня свой рапорт-донос.

   Совершенно нехотя, жандармский штабс-фельдфебель вернул майору Альфреду Нетцке офицерскую книжку, документы шарфюрера СС Ланге. Он затем долго стоял на дороге, наблюдая, как крестьянская телега медленно катила по дороге, чуть ли не до упора заполненную военным автотранспортом. Заметив в телеге раненого офицеры, водители грузовиков этой крестьянской телеге вежливо уступали дорогу! Метров через двести дорога незаметно перешла в одну из минских улиц. Тогда штабс-фельдфебель развернулся и направился к рации, установленной в деревянном сарайчике, стоявшем неподалеку от шлагбаума. Внутри сарайчика радист возился с рацией, что-то в ней налаживая. Штабс-фельдфебель дружески хлопнул радиста по плечу и его попросил:

   - Зигфрид, свяжи меня с минским СД, я хочу переговорить с гауптштурмфюрером СС Вольфгангом Дереком. Когда соединишь, то позволь мне с ним переговорить наедине.

   Зигфрид согласно кивнул головой, он тут же принялся вызывать узел связи минского СД. Штабс-фельдфебель Кнутке никогда не был его другом, но, когда он появляется на людях в мундирах то одного, то другого рода войск, то с таким человеком лучше было не спорить и, молча, делать все, что тот не попросит. Вскоре гауптштурмфюрер Дерек был на связи, Зигфрид передал микрофон рации Кнутке и покинул сарайчик. Перед этим он проделал кое-какие манипуляции с микрофоном рации. Теперь, чтобы собеседники могли бы общаться между собой, они должны были бы кричать. Выйдя из сарайчика на достаточно дальнее от него расстояние, Зигфрид остановился, достал из нагрудного кармана пачку солдатских сигарет и прикурил одну из них. Вскоре из сарайчика послышался крик штабс-фельдфебеля Кнутке:

   - Вольфганг, а ты сейчас хорошо меня слышишь? Очень хорошо, а теперь слушай меня, майор Нетцке только что проехал мой пост на простой крестьянской телеге. У него серьезная рана в плече, но в госпиталь он ехать не захотел! Наш Эрнст погиб, я видел его документы. Они все в крови! Так что теперь ты ничего не узнаешь о том, с кем этот абверовец встречался в Вилейках и зачем вообще туда ездил! Думаешь туда направить своих парней? Ну, что ж это правильно. Заодно они выяснят, есть ли там партизаны и как погиб наш Эрнст Ланге.

   В тот момент телега Рожнова сворачивала в подворотню дома, где была квартира генеральши Пучковой. Семена Нечипоренко не было дома, он только что, по словам Катерины Васильевны, покинул квартиру и куда-то отправился. К большому сожалению, Катерина Васильевна не добавила, что перед уходом Семену перезвонил какой-то гауптштурмфюрер Вольфганг Дерек. Так что Ваське пока еще не удалось узнать, на кого именно работает его ординарец и телохранитель Семен Нечипоренко!

   Пришлось по окрестностям искать мужчин, которые могли бы раненого немецкого офицера поднять на пятый этаж. Время было уже позднее, вот-вот должен был начаться комендантский час. Катерине Васильевне за кусок хлеба удалось найти четырех мужиков, двое из которых почему-то были в командирской форме РККА, но без знаков различия. К этим мужикам тут же начал набиваться в друзья Игорь Ефграфович Рожнов.

   Лифт в этом доме был, но он, разумеется, не работал. Поэтому пятерым мужикам пришлось немало попотеть, всех вокруг обложить матом, чтобы такого здоровяка, как деревенского гармониста Ваську, в образе немецкого майора, завернутого с головой в одеяла поднять на пятый этаж. Когда Ваську бросили в разобранную Катериной Васильевной постель, то все пять мужиков без сил опустились на стулья, расставленные вокруг большого круглого стола в гостиной. Перед каждым мужиком стоял граненый стакан, заполненный до краев водкой, большой кусок черного хлеба, с намазанным толстым слоем деревенского масла, и большим куском селедки.

   - Вздрогнем, мужики! Большое Вам спасибо за то, что смогли поднять на этаж раненого человека!

   Выпить стакан водки Рожному помещал Васька своим телепатическим шепотом.

   - Игорь Ефграфович, ты, пожалуйста, не отпускай от себя этих двух командиров Красной Армии. Они только что убежали из пушкинских казарм! В Минске они никого не знают. Этой же ночью их найдут, арестуют и снова направят в городской лагерь для военнопленных. Они нам могут сильно пригодиться, один из них командовал пехотным батальон, второй - из полковой разведки. Ты их приголубь и оставь на ночь, за ночь с ними мы сумеем договориться! А от других мужиков постарайся быстрее избавиться, это мещане, они от страха перед оккупантами под юбками у жен прячутся. Если ты сможешь это сделать, то вычеркни у них из памяти все то, что имеет к нам отношение.

   В этот момент в гостиной появилась Катерина Васильевна, она сразу же увидела, что водка выпита, закуска съедена, но пара мужчин была расположена к продолжению банкета! Генеральша, словно подслушала телепатический разговор Василия и Рожнова, она тихим, но уверенным голосом произнесла:

   - А теперь, господа мужчины, пора и честь знать! Работа выполнена и оплачена, так что вы свободны!

   - Хорошо, хозяйка! - Тут же засуетился Игорь Ефграфович. - Но нам же нельзя всем пятерым сразу выходить на улицу, сразу же привлечем к себе внимание патрулей! Давайте, я сначала провожу двух наших помощников, а затем еще двух, тогда на нас никто не обратит внимания!

  2

   - Получил твой рапорт, Альфред, но все-таки, что с тобой случилось в Вилейках? Что это была за засада, что за ранение ты получил, после которого на второй день уже хочешь встать на ноги?! У меня в этой связи имеется вопрос, сможешь ли ты послезавтра принять участие в совещании, проводимом в штабе группы армий "Центр"? На этом совещании будет рассматриваться вопрос о партизанских диверсиях в ближнем армейском тылу. Мне бы хотелось, чтобы ты заранее, скажем, за день до начала совещания приехал бы в Борисов, чтобы мы могли бы с тобой вдвоем заранее поработать над этой темой, чтобы на совещании выступить единым мнением. Да и для твоей только информации, в этом совещании, возможно, примет участие сам фюрер!

   - Курт, пожалуйста, ты особо не волнуйся в отношении меня! За мной никто не охотился, я попал в совершенно случайную засаду. К тому же засада была устроена красноармейцами окруженцами, а не партизанами. А красноармейцы, как ты и сам хорошо это знаешь, пока еще не научились воевать партизанским методам. Поэтому они не сумели добить меня раненого, а прекратив бой, ушли в лес. Меня подобрал проезжающий по дороге местный крестьян, он привез меня в Минск. Да, между прочим, этот самый крестьянин очень интересный человек. Прежде работал доктором психиатром в местной больнице для душевнобольных, а сейчас подвизается на мелкой должности писарем в каком-то самоуправлении.

   - Ты меня извини, Альфред, о твоем крестьянине переговорим потом, когда совещание закончится!

   - Да, ты не волнуйся, Курт! Со мной все в порядке, завтра приеду к тебе в Борисов. У меня уже есть мысли по вопросу развития партизанского движения на наших территориях. Пока я лежал, стенографист записал кое-какие мои мысли по этому поводу. Так что ты завтра их можешь посмотреть. Если что непонятное, то обсудим. Где посчитаешь необходимым - дополним!

   - Отлично! Я так и подумал, что у тебя уже имеются интересные мысли по этому поводу! Ну, что ж завтра встретимся и обсудим твои мысли. Ты где собираешься остановиться?

   - В этом вопросе мне нужна твоя помощь, Курт! Чтобы особо много не передвигаться, чтобы не беспокоить свою рану, мне хотелось бы снять квартиру в Старо-Борисове. Но там без соответствующего разрешения СД можно и не надеяться на положительное решение вопроса!