Христианство унаследовало многие интерпретации этой доктрины; учите­ля и толкователи учения ранних христиан столь же 195] рабски зависели от древних верований, как мы зависим от толкований, данных христианству в течение прошедших двух тысяч лет. Христос дал нам учение, что мы должны умереть для того, чтобы жить как Боги, и поэтому Он умер. Соединив в Себе традиции прошлого, Он “не только преобразил Еврейское Писание, но также преобразил и Писания языческого мира; в этом заложена великая привлекательность ран­него христианства. Множество призрачных богов сконцентри­ровалось в нем в близкую реальность; в его распятии старые истории об их страшных искупительных страданиях и жертвенной смерти стали реальными и обрели прямой смысл”.[201] Но Его смерть была также заверша­ющим актом жизни, жертвы, служения и логическим результатом Его учения. Первопроходцы, которые открывают людям их следующий шаг и приходят как толкователи Божественного Плана, неизбежно отвергаются и обычно умирают в результате своих мужественных заяв­лений. Христос не был исключением из этого правила. “Теперь продвину­тые христианские мыслители рассматривают Распятие нашего Господа как наивысшую жертву, принесенную Им ради принципов Своего учения. Оно увенчало Его исключительно героическую жизнь и явилось настолько возвышенным примером для человечества, что можно сказать так: медитация на эту тему порождает состояние единения с Первоисточником всех добродетелей”.[202]

Почему же мы и сегодня продолжаем так подчеркивать кровавую жертву Христа и идею греха? По-видимому, на то есть две причины:

1. Унаследованная идея кровавой жертвы. Как говорит нам Доктор Рэшдал:

“Различные авторы канонических книг фактически были так при­учены к дохристианским идеям искупления и искупительной жертвы, что принимали ее без исследования сути проблемы. Но такая неопре­деленность не вызывала симпатий у отцов раннего Христианства. Во втором веке н.э. Ириней, а после него другие авторы, объясняли доктрину так называемой “Теорией Искупления”, в которой заявляется, что Дьявол был законным господином 196] человечества из-за падения Адама и что Бог, не имея возможности справедливо принять подданных Сата­ны без искупительной платы за них, передал в обмен Своего собственного воплощенного Сына”.[203]

В этой мысли мы видим определенную демонстрацию способа из­вращения всех идей (интуитивно ощущаемых и непогрешимо вер­ных). Их окрашивают человеческие умы и предвзятые мнения. Идея ста­новится идеалом, служит полезной цели и ведет людей (так идея жертвы всегда приближала людей к Богу), пока она не становится идолом и не превращается, тем самым, в ограничивающую и неверную.

2. Рост осознавания расой греха, вследствие ее возрастающей восприимчивости к божественному и последующего распознавания недостатков и относительного зла низшей человеческой природы.

Мы видели, что одним из факторов, ответственных на Западе за комплекс греха, было развитие способностей ума с вытекаю­щими отсюда последствиями в виде развитого сознания, способности ощущать ценности и (в результате этого) возможности видеть высокую и низкую природы как две противоположности. Когда инстинктивно налаживается связь с высшим “Я” с его ценностями и областью контактов и, кроме того, осознается низшее “я” с его меньшими ценностями и более материальной сферой активности, тогда неизбежно развивается чувство разделения и неудачи, люди понимают недостаточность своих достижений, начинают созна­вать Бога и человечество, мир плоти и дьявола, но в то же время и Царство Божие. По мере развития человека меняются и его представления; грубость так называемых грехов неразвитого человека, а также ошибки и слабости среднего “хорошего” гражданина совре­менности предполагают различные склады ума, различные суждения и, несом­ненно, различные подходы к теме наказания. По мере того как изменяется и развивается наше ощущение Бога и мы все ближе продвигаемся к реальности, наш общий взгляд на жизнь, самих себя и своих собрать­ев изменяется и расширяется, становясь более божественным и одновременно более человечным. Именно 197] человеку свойственно со­знание греха и понимание того, что если человек согрешил, он должен в той или иной форме заплатить за это. Зачаток ума, даже в начальной стадии развития человечества, даёт начало этому осознанию, но потре­бовалось почти две тысячи лет христианской эпохи, чтобы поднять вопрос о грехе до такой степени важности, чтобы он занял (и все еще продол­жает занимать) первостепенное место в мыслях всей расы. Мы находимся в таком положении, когда закон, церковь и воспитатели расы почти целиком озабочены грехом и тем, как его предотвратить. Временами дума­ешь, каким удивительным мог стать сегодняшний мир, если бы предста­вители христианской веры занимались темой любви и любящего служе­ния вместо постоянного акцентирования кровавой жертвы и греховности человека.

Тема греха естественно и нормально пронизывает всю человече­скую историю; в ней всегда присутствовало стремление искупить грех в форме животной жертвы. Вера в разгневанное божество, требующее наказания за все, что человек совершил против своего брата, и требу­ющее платы за все, что дается человеку в виде продуктов естествен­ных процессов на земле, стара, как сам человек. Она проходила через множество этапов. Идея Бога, природа Которого – любовь, веками боролась с идеей Бога, природа Которого – гнев. Выдающимся вкладом Христа в мировой прогресс было Его утверждение, словом и делом, той мысли, что Бог есть Любовь, а не разгневанное божество, ревниво налагающее кару. Все еще продолжается яростная битва между этим древним убеждением и истиной о любви Бога, которую выразил Христос и воплощал в себе Шри Кришна. Но вера в гневного, ревнивого Бога все еще крепка. Она укоренилась в сознании расы, и только сегодня мы начинаем медленно понимать другое выражение божественности. Наше толкование греха и нака­зания за него было ошибочным, но теперь есть возможность уловить реальность любви Бога и, таким образом, возместить разрушительные последствия доктрины гневного Бога, который послал Своего Сына в качестве искупительной 198] жертвы за мировое зло. Наверно, самый яркий пример убежденности в этом дает кальвинизм, поэтому приведем здесь краткое, но понятное изложение данной теологической доктрины:

“Кальвинизм построен на догме абсолютного владычества Бога, включая Его всемогущество, всеведение и извечную справедливость – то есть общепринятую христианскую доктрину, но с безжа­лостной логичностью доведенную кальвинистами до крайностей. Кальвинизм часто резюмируют в пяти пунктах. (1) Каждое челове­ческое существо, как потомок Адама (которого все христиане во все времена считали историческим лицом), виновно с самого рождения в первородном грехе в дополнение к грехам, совершенным позже в своей собственной жизни. Человек ничего не может сделать для того, чтобы смыть свой собственный грех и свою вину; это может сделать только милосердный Бог, мило­стиво удостоивший его искуплением Христа, и в этом нет никакого участия и никакой заслуги человека; (2) так могут быть спасены (особое освобождение) только те отдельные лица; (3) которых призывает Бог, укрепляя их волю и давая им возможность принять спасение; (4) кто будет спасен, а кто нет, зависит, таким образом, от божественного выбора или предопределения; (5) Бог никогда не подведет тех, кто Им избран: они никогда не лишатся Его милости и обретут конечное спасение (отсюда непоколебимость свя­тых). Кальвинисты с большой горячностью настаивали и с чрезвычайной тонкостью пытались продемонстрировать, что их доктрина пол­ностью обеспечивает человеческую свободу и что Бог ни в коей мере не ответственен за человеческий грех”.[204]

Таким образом, по причине акцентирования человеческой греховности и в результате стародавней привычки приношения Богу жертвы, истинная миссия Христа долго не замечалась. Вместо того чтобы при­знать Его воплощением вечной надежды расы, Его включали в древ­нюю систему жертв; древняя привычка мышления была слишком сильной, чтобы допустить новую идею, которую Он пришел сообщить. Грех и жертва вытеснили любовь и служение, заняв их место; а ведь именно на них Он пытался обратить наше внимание Своей жизнью и Своими словами. Вот поче­му, с психологической точки зрения, христианство воспитывало та­ких скорбных, утомленных и сосредоточенных на своем грехе людей. 199] Христос, жертва за грех и Крест Христа как орудие Его смерти поглощали внимание людей, а Христос как совершенный человек и Христос как Сын Божий оставались в стороне. Космическое значение кре­ста было на Западе полностью забыто (или же никогда не было известно).