– Значит там, в Адской Пасти, я был прав.

– Нет, – качает головой Баффи. – Тогда ты ошибался. А сейчас ты прав.

– Что за чушь ты несешь? – смотрит на нее непонимающе Спайк.

Ей хочется все объяснить. Или промолчать. Уйти. Забыть. Вспомнить. Внутри так болит пустота. Баффи хмурится, качает головой, дергает плечом, стряхивая руку вампира, отступает на пару шагов, а после спрашивает:

– Ты никогда не узнавал цену своего возращения? Никогда?

– Нет, – смотрит на нее Спайк. – Но тот парень…

– Уистлер? – уточняет Баффи.

– Нет, не он, – мотает головой Спайк. – Этого пройдоху я пару раз встречал и…

Он затыкается. Смотрит на Баффи так, что у нее начинает печь внутри от напряжения.

– Он заключает сделки, – тихо говорит вампир. – Если Высшие хотят того, он заключает сделки. Они же не могут явиться в этот мир. И тогда приходит он. И говорит о долге. Предназначении. Или цене за то, что ценно для Высших.

– Он что-то хотел от тебя? – хмурится Баффи.

– Нет, – качает головой Спайк. – Не от меня. – Он смеется. – Черт. Силы, Которые Прибудут, вернули меня! Как же!.. Что, – шагает он к Баффи, – он просил у тебя?

– Главное то, что он вернул, – качает головой та. – Я думала, что мне откажут. Но тогда это почему-то казалось важным.

– Вернул, – повторяет Спайк. – И ты спрашивала про цену. – Он становится слишком близко, но так и не решается прикоснуться, лишь просит жалобно: – Милая, прошу, скажи, что ты не отдала ему что-то, чтобы вернуть меня.

– Тогда мне казалось это важным, – пожимает плечами Баффи.

Спайк ругается. Ругается, ударяет стену кулаком, смотрит на нее гневно, злится… И Баффи смотрит. Смотрит-смотрит-смотрит. И вбирает в себя. Наполняет ту пустоту, что в ней. Впитывает. Запоминает. Наслаждается.

– Что ты продала? – тихо спрашивает Спайк, закончив источать поток оскорблений в адрес всех, кто куда-то там прибывает.

– Любовь, – улыбается Истребительница.

Равнодушно улыбается. Холодно, пожалуй. И почти пугается этой своей улыбки. И того счастья, которое просыпается в ней, когда лицо Спайка искажается от осознания.

– Баффи, – выдыхает он, но Истребительница качает головой.

– Не важно, – говорит тихо. – Для меня уже не важно. А ты, если захочешь, тоже можешь продать свою. Она же у нас была одна на двоих, так? Больная, ненормальная, неправильная… Истинная.

Спайк смотрит почти с ужасом. Баффи плевать. Тоже – почти. Ей почти нужно видеть его. Чтобы заполнить то, что осталось на месте ее любви.

– Только не надо делать из этого трагедию, – просит Баффи. – Это было. Это прошло. Все хорошо. Все живы.

– Да, – соглашается Спайк тихо и почти зло. – Да. Все живы, любимая. Все.

Баффи знает, что он что-то устроит – что-то злобное, мстящее. Даже мелькает в голове мысль, что неплохо бы позвонить Уистлеру и предупредить. Мелькает на один миг. И пропадает – Хранитель Равновесия справится и без нее.

Даже со Спайком.

– Так где ты ее хранишь? – спрашивает Спайк зло.

– Т-там, – выдыхает Уистлер. Лицо его разбито в кровь. Он привязан к стулу. И… определенно, с Ангелом было проще. – У тебя же есть душа.

– Ага, – соглашается Спайк. – Но не путай меня с моим ГрандСиром.

Он открывает шкаф, на который указал Уистлер, и смотрит внутрь.

– Что не так? – ворчит полудемон, незаметно растирая запястья.

– Ты хранишь любовь Баффи в идиотской шляпе? – опасно спрашивает Спайк.

– Она не захотела идти в банку, – ворчливо отзывается Хранитель.

Спайк невнятно ругается, подхватывает шляпу и уходит, забыв развязать полудемона. Тот потягивается, рвет веревки и ворчит:

– Определенно, с Ангелом было проще. Сунулся же этот Спайк, куда не просили… А мне придумывать, как его с пути Чемпиона уводить.

– Ты думаешь, это поможет? – уточняет у него насмешливый женский голос.

– Посмотрим, – вздыхает Уистлер. – Спайк вернулся бы в любом случае – слишком ценный ресурс. Но ты же сама понимаешь, что сейчас нам нужно сосредоточиться на Ангеле, а распыляться на двух героев-вампиров слишком затратно.

– И ты боишься, что Спайк надерет нашему Ангелочку задницу, – вздыхает собеседница.

– Это тоже. Да он уже, вообще-то, – кивает Хранитель Равновесия. – Ладно… Пока Спайк занят Баффи и возвращением ей любви, что будем делать?..

– А теперь в игру вступаю я, – отзывается собеседница полудемона. – Пора мне уже прийти в сознание, не думаешь?

– Пора, – согласно кивает Уистлер и щелкает пальцами.

И в элитной палате госпиталя открывает глаза Корделия Чейз.

Р. S.

– Ласточка, нельзя заключать сделки с плохими демонами.

– Он был хорошим демоном.

– Баффи, ты поняла, что я имею ввиду.

– Поняла. Больно.

– Знаю, любимая. Любовь обычно приносит боль.

– Ты знаешь, за что я ее отдала…

– За меня.

– Вообще-то, за круглую – очень круглую и очень симпатичную – сумму на моем счету. Ты шел приложением.

– Спасибо, дорогая. Я всегда знал, что дорог тебе.

– Спайк.

– Что, родная?

– Что дальше?

– Не знаю. Все, что ты захочешь. А ты уже успела проехаться по Европе?

– Я осела в Шотландии. Дон учится в Риме. Ксан сейчас тусит с Дракулой.

– С Дракулой?

– Да, мы как раз хотели за ним съездить. Ты с нами?

– Я с тобой. К том уже всегда хотел навалять этому графу.

– Значит, ты едешь из-за хорошей драки.

– Нет, Баффи. Ты скажи мне, почему я еду.

– Я люблю тебя.

– Нет…

– Спайк, клянусь, еще одно слово, и я!..

– Нет, Баффи. Мы любим друг друга. Так ведь верней, да?