Его слова так поразили меня, что я еле устоял на ногах, в коленках появилась противная дрожь и слабость. И снова в голове моей, уже второй раз за этот день начало происходить активное переосмысление всего мироустройства. Ещё сегодня утром я думал, как мы одиноки в этой безбрежной снежной пустыне, и был, в принципе, не уверен, что где-то остались живые люди, а уже через два часа я увидел этих самых живых людей. И то, что я увидел сам и услышал из рассказа бородатого мужика, убедило меня, что они явно скатились по своему развитию на уровень каменного века. Я чувствовал себя, как белый человек на каких-нибудь островах, населённых отсталыми дикарями, что нам предстоит большая прогрессорская работа, чтобы вывести этих людей из теперешнего, буквально дикого состояния. Но последние сведения очень сильно понизили мою самооценку. Так, что из крутых парней с гениальным провидцем во главе, которым сам чёрт не брат, мы в теперешних обстоятельствах превращались в жалкую кучку изгоев, которых могучий здешний секретариат, если заметит, сразу же и прихлопнет, а на следующий день уже забудет, что такие вообще существовали.
Чтобы как-то привести мозги в порядок, я наклонился, подцепил руками большой ком снега и нервно растёр им своё лицо. Потом, заикаясь от волнения, спросил:
— Ты что же, Вась, не сказал, что у вас имеется техника, а тем более — боевая? И какого тогда чёрта вы, в ручную таскаете эти сани и даже придумали касту ездовых?
— А меня никто и не спрашивал о технике, — ответил он, — ездовых же элите гораздо выгоднее использовать, жидкое топливо и запчасти нынче в большом дефиците, а рабов полно и их надо чем-то занимать, чтобы не кормить задаром.
Саша, после этих слов, внимательно оглядел Василия и спросил:
— Ты раньше, где служил? По твоим ответам чувствуется психология контрактника — без спросу не высовываться.
Василий, не меняя выражения лица и темпа речи, ответил:
— Да я и был контрактником, служил в Чечне, а когда закончили платить боевые, ушёл на гражданку. Здесь только обжился, дак на тебе, новая напасть — катастрофа. В те дни жизнь здорово помотала меня, не знаю даже, как жив остался. Да и в этом гадюшнике очутился случайно. Старый сослуживец Колька затащил ещё тогда, когда снег только начинал сильно падать. Кавказцы, которые пристроились в элиту, видать прознали, что мы служили в Чечне, вот нас с Колькой и определили в рабы. Мы, считай, четвёртый год таскаем эти проклятые сани или с торгов на соседней шахте, или с элеватора.
— А что твой друг тоже здесь, — удивился я, — что же он к нам не подойдёт?
В глазах Василия опять показались слёзы, голос изменился, стал жестким и злобным:
— Не сможет он подойти — этот гад его только что убил! Колян давно хотел замочить наших сторожей, но всё не выпадало случая захватить оружие. Заточка тут бесполезна, у них очень толстая одежда, хрен её сразу проткнёшь. К тому же это бычьё гораздо здоровее, чем любой из нас, и у напавших на них будет только один шанс ударить. Мы с ним разрабатывали много планов внезапного нападения на охрану и всё ждали удобного момента. Хотели их завалить, а потом податься в Донбасс, говорят — там гораздо лучше, чем здесь, у них даже на шахтах свиней выращивают. Думали там стать вольными стрелками, у них вроде бы на клеймо нашего Секретариата никто внимания не обращает. А неделю назад наш барыга, который занимался торговлей с "Коммунарскими", взял себе в наложницы Колину девчонку. Ну и мужик совсем с катушек слетел. Ругал себя последними словами, что мы раньше в Донбасс не свалили. Говорил, что если бы рискнули в том году, то уже набрали бы хабар и выкупили Танюху. Ругал и меня, что это я его тормозил, всё время, зудя, что всё очень рискованно и нужно действовать наверняка. Кстати, в Донбасс вчера отправился большой бартерный караван, считай почти все машины, два транспортёра на воздушной подушке и один БМП. Поэтому, если Глобус пошлёт быков вас ловить, он сможет послать только два БМП, один грузовик и несколько аэросаней. А быстро он сможет послать только одни аэросани. Вся остальная техника, чтобы не замёрзла, хранится в шахте и нужно, минимум, три часа, чтобы её оттуда поднять. Конечно, он может связаться со штабом Секретариата, чтобы они выслали в помощь карателей, но это вряд ли. Слишком Глобус самоуверенный и в ЦК позиционирует себя очень крутым и самостоятельным хозяином шахты. Поэтому в штаб ЦК Секретариата будет обращаться в последнюю очередь.
В этот момент к нашей группе подошёл улыбающийся и довольный Флюр, он даже насвистывал себе под нос какой-то весёлый мотивчик. Весёлым голосом он произнёс:
— Всё-таки, мы — удачливый народ, даже у этих пещерных людей, можно сказать — гномов, мы всё равно надыбали нужный нам продукт. Все сани у них набиты мешками с сахаром и сухофруктами. Как раз сахара у нас, даже с учетом, найденного на корабле, осталось не больше двухсот килограмм. Наши прожорливые пчёлы теперь могут спать спокойно, да и их босс Коля, тоже может вздохнуть с облегчением, тут всем хватит года на три. Так что, надо цеплять эти сани к нашим вездеходам и двигать к нашим. Там, я думаю, мы всё-таки сможем распихать эти мешки по кунгам. А потом нам нужно сваливать отсюда, без заезда в гости к этим работорговцем. Что-то мне не очень хочется с ними встречаться, мне хватило посмотреть на то, что они сделали с бедными девчонками. Они настолько забиты, что даже своей тени боятся. Я тут, как всегда, громко вскрикнул, дак одна из них аж вся затряслась, закрыла голову руками и упала на колени.
— Пролетели мимо твои пчёлы вместе со своим боссом, — возразил я ему, — сейчас в темпе рассаживаем народ и быстро мотаем отсюда.
Потом обращаясь уже к Саше, добавил:
— Кот, объясни этому счастливому товарищу, в какую жопу мы попали. Брать отсюда ничего не будем. Может быть, тогда Глобус не станет, очень уж стремится нас найти и уничтожить. Может быть, для него топливо будет поважней, чем жизнь пяти быков, тем более, если мы у него ничего не тронем.
Потом я обернулся к собравшимся вокруг нас местным жителям и сказал:
— Вам сроку, одна минута, чтобы решить — остаётесь вы здесь, и тогда, может быть, вас, и не тронут, как жили, так и будете жить, или уезжаете вместе с нами. Но предупреждаю, вполне вероятно, что ваш Секретариат устроит на нас охоту, тем более, следы на этом снегу очень легко найти. Если они появятся, то у нас останется единственный вариант — драться и тогда возможности выжить остаётся очень немного. Скорее всего, исходя из количества у них бронетехники, вариантов выжить — ноль. А я вас предупреждаю, мы будем биться насмерть, и ни у кого из нас не дрогнет рука, стрелять в спину предателям, которые попытаются к ним перебежать. Так что, если вы с нами, то получайте оружие и рассаживайтесь по вездеходам, если нет, то идите к саням и ждите быков. Им скажите, что неизвестные напали на караван, убили охрану, но, когда узнали, что груз принадлежит Глобусу, испугались и тут же уехали, ничего не тронув. И ещё скажите, что напавшие — с Донбасса и много слышали о Глобусе, и что они пообещали обязательно расплатится хорошим хабаром за жизнь его людей. А поручителем этого выступает их главный.
Я усмехнулся и закончил:
— Кликуха у него — Князь!
В ответ мне первоначально была тишина. Потом вперёд вышел мужик, с которым беседовал Саша. Он как-то криво ухмыльнулся и произнёс:
— Я, с вами. Лучше ужасный конец — чем ужас без конца! Давай, командир, автомат и показывай, где за него расписаться.
— Ты что, раньше клерком каким-нибудь работал, — ответил я с улыбкой — у нас канцелярий нет, мы верим только слову.
За ним, мешая друг другу, пытались протиснуться две женщины, ещё один мужик и Василий, они начали все что-то громко выкрикивать. Из этой многоголосицы я мог разобрать только отдельные слова — оружие, мне тоже дайте автомат…
Немного в стороне остались стоять и даже сделали шаг назад, один мужчина и одна женщина. Встретив мой взгляд, мужчина виновато пожал плечами и произнёс:
